Голод Рехи (СИ) - "Сумеречный Эльф" (читаем книги онлайн TXT) 📗
Палач улетел с помоста, Ларт вскочил с плахи, сбрасывая кандалы, как хлипкие водоросли. Саат зашипел, застрекотал жвалами. А толпа возопила на разные голоса.
— Ложный Страж!
— Чудо!
— Чудо? Король полукровок не пронес наказание!
— Ложный Страж!
— Чудо!
Где-то нашептывали шпионы Саата, где-то люди верили тому, что творилось пред ними. У толпы нет имен и нет лиц. Только разверстый рот, только шамкающая проклятья пасть. Но здесь в общем гомоне отдельные голоса находили свой звук и пронзали завесу лжи. Голод зрелища сменялся голодом прозренья.
Рехи увереннее схватился за белые линии, но Саат развернулся, обрушиваясь черной тучей, одной из тех, что носились тяжелым саваном по небу.
— Берегись! — закричал Ларт и ловко кинул привычным движением отнятый у палача топор.
Саат уклонился, зашипел и направил путы черных линий. Ларт немедленно напал на подоспевшего стражника. Выбил у того меч и неистово разрубил несколько незримых веревок, опираясь не на зрение, а на одно чутье воина.
— Рехи, лови! — крикнул он, подбирая второй меч у врага, невзначай зашибленного Саатом.
— Жрец, за что? — прохрипел Страж
И вновь они встали спина к спине, как в кольце оцепления битвы в ущелье, когда судьба сковал их единым обоюдоострым клинком.
— Ларт, против него бесполезно оружие! — прохрипел Рехи. Вокруг расстилалось бушующее море. Толпа неистовствовала и стенала, то ли жаждала новой потехи, то ли испугалась пошатнувшейся власти культа.
— Саат чудовище! Слушайте, люди-эльфы, слушайте меня, Стража! Саат чудовище! — прокричал Рехи, ощущая лопатками тепло, исходящее от разгоряченного тела друга. И ярче обычного проступал привычный полузабытый аромат, не крови, а всего, что сопровождало Ларта. Даже на грани заведомого поражения в неравной борьбе он дарил потрясающее чувство защищенности, веру в себя, которая позволяла свободно обращаться к народу. Не от стремления к славе, а ради преступно утаенной правды.
— Убить еретиков! — восклицал Саат.
— Хотел умереть за меня? Ты же знал, что я не позволю! — шепнул Рехи, Ларт подмигнул. Они позабыли, что силы заведомо неравны. Они вновь сжимали оружие в тренированных руках. Два меча как два бесконечных луча, нацеленных против чудовища.
Саат уже не скрывался или белые линии сорвали с него маску лжи. Он надвигался, щелкая жвалами. Одеяние спало иллюзией вечернего тумана, предстали слюнявые пасти на ребрах. По толпе прокатился стон ужаса:
— Верховный жрец!
— Чудовище!
— Молчать! Ничтожества! — закричал Саат, сраженный своей оплошностью. Он взвился на месте, забывая о пленниках, стремясь прикрыть свое уродство. Но след белых линий навеки расколол его благообразную маску живого на восставшем мертвеце.
— Они разоблачили тебя! — выплюнул довольно Рехи. Тут же его откинули на несколько шагов хлысты черных линий, но он поймал их и обмотал вокруг клинка.
— Ты не сильнее меня! — хрипел Рехи. Ларт стоял рядом с ним, и хоть не видел линий, но прекрасно помогал. Он рубил наугад черные щупальца, и — обычно неуязвимые — они падали, истекая коричневым гноем и трупным ядом.
— Верховный жрец — чудовище! — прокатилась вторая волна осознания.
— Стража! Схватить еретиков! — приказал Саат. Тогда покорные марионетки с алебардами заполнили площадь. Толпа взвилась в агонии, полилась кровь, зазвенели мечи, как в день страшного штурма триста лет назад. Точно так же эту обширную площадь устилали развороченные тела. Точно так же разносились предсмертные крики. Но теперь сражались во имя своей свободы, во имя сохранения рассудка. Или даже безумия — лишь бы не попасть в рабство культа.
— Жрец чудовище! Бейте его, бейте! — разнеслись первые призывы командиров нового сопротивления.
— Будь ты проклят, Страж! — взвыл Саат и обрушился столь яростно, что у Рехи расплавился меч. Руки пронзила боль, но пальцы вцепились в другие оружие, невидимое, но верное. На лезвии возникла молния, через мгновение слух прорезал треск грома. Яркая вспышка устремилась в небеса, разметав полог туч. Такое случалось лишь раз, давным-давно в начале пути, когда Митрий и Сумеречный сражались в пустыне. Но теперь Рехи сам направлял белые линии, обжегшие врагу одно из жвал. Клекот чудовища перекрыл все звуки, заполонившие пришедший в движение Бастион. Прибывшие беженцы спешно покидали проклятые стены. Весть разносилась быстро, и обращенной страже не удавалось заглушить разом все голоса недовольных. Все голоса прозревших.
— Рехи, надо бежать… Проклятье, только куда? — пробормотал Ларт. Теперь и он узрел гигантский купол черноты, нависший над ними. Они все еще стояли на помосте, на возвышении. Иначе бы их раздавили, шаткие подпорки, истлевшие от времени, и так дрожали под натиском бегущих людей.
— Я уничтожу вас! Уничтожу всех! — проревел Саат, не размыкая жвал. Голос отражался вибрацией воздуха. На остриях башен плясали яркие молнии, вокруг появлялись сине-желтые горящие разряды. Поднимался ветер, и скручивалась новым ураганом воронка туч. Рехи уже видел это во сне, но не представлял, чем способен ответить как Страж.
Они сражались, взмахи меча резали красный сумрак, и с плахи открывался вид яснее, чем с трона. Многоголосая толпа ревела у подножья, уже без обожания. Выплеснулся ее хаос, ее дикий страх. И вещи обретали истинные очертания, как перекошенная морда чудища. Саат клацал пастью, насылая на Ларта и Рехи все новых приспешников, пока сам свивал колесо воронки, чтоб разорвать и раздавить.
«Надо бежать!» — думал Рехи, следуя за Лартом зеркально след в след. Они пинал ногами лезущих на помост стражников, взмахивали мечами. Лезвия вгрызались в доспехи, перерубали древки копий, кромсали плоть.
Привычно! Как же этого не хватало в заточении. Даже если изголодавшееся тело не слушалось, даже если ноги утратили былую прыть. Рука помнила движения атаки и обороны. Рехи не отходил от Ларта, они защищали спины друг друга. И в этом слаженном бою погибал голод бесприютного одиночества.
Ударом наискосок Ларт браво развалил надвое одного из стражников. Рехи отразил чью-то атаку выпадом. Он увидел лицо взобравшегося на помост палача. Из-под спавшего капюшона горели яростью глаза, кривился оскалом перекошенный рот. Больше всего враг напоминал огромного горного ящера.
Рехи проскользнул у него под рукой и гулко свистнул Ларту, толкая противника прямо на меч. Палач взмахнул топором, точно намереваясь докончить дело. Но короля полукровок больше не сдерживали путы.
— Срублю! Эту голову! — прорычал палач, напарываясь на стремительно выставленный клинок. Повиснув на пронзающем жале острия, противник все еще сжимал в руках топор. Но Рехи быстро выбил оружие с криком:
— Ларт! Пригнись!
Тяжелый топор пролетел над головой друга, ловко переметнувшегося в сторону Рехи, и врезался в чье-то лицо, превращая голову в кровавое месиво. Выступили кости над распоротыми мышцами лица, брызнула кровь. Но яркий образ померк в падении стражника, когда в одновременность с его смертью появились новые.
Они сыпались, точно тяжелые каменные градины возле жерла извергающегося вулкана. Такие же распаленные, смертоносные и черные, оплетенные линиями Саата. Рехи забывал перевести сбивающееся дыханье и несколько раз едва не падал. К счастью, Ларт все еще не растратил свою навыки. Целый год он не просто так скитался по пустошам. Рехи сетовал на одеревенелые движения своего тела. Плен истерзал его, едва не превратив в беспомощного раба. А он умел немало, главное, не забывать об этом. Главное — верить в себя. Главное, не забывать о линиях. Но именно они не приходили, не помогали Стражу. Рехи не успевал сосредоточиться, превращаясь в обычного воина, стремящегося выжить любой ценой. Так было всегда, поэтому тоже привычно и правильно.
— Рехи, берегись!
На них накидывали арканы, стремясь стащить с помоста, пока Саат увлеченно свивал воронку, чтобы раз и навсегда сокрушить Стража. Петля накинулась вместе с жадной сетью и принялась затягиваться. Мечи путались в ней, как в липкой паутине.
