Таинство любви сквозь призму истории - Картленд Барбара (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗

Подобные демонстрации тревожили церковь, но она не отменяла запрета на эротическое наслаждение.

Для супружеских пар придумали ханжескую ночную рубашку, плотную, с единственной прорехой, через которую муж мог совокупиться с женой при минимально возможном контакте и удовольствии.

Монахинь готовили к огромным жертвам ради сохранения девственности. Святая Эбба, настоятельница Колдрингемского монастыря в Шотландии, отрезала себе нос и убеждала сестер-монахинь последовать ее примеру, дабы их красота не манила датчан-язычников.

К сожалению, хотя монахини и не стали объектом их похоти, разгневанные датчане превратили их в объект своей злобы и подожгли вместе с монастырем.

Обращаясь в новую религию, мужчины преисполнялись чересчур рьяной веры и порой для того, чтобы секс наверняка никогда не осквернил их тела, независимо от происходящего в сознании, сами себя оскопляли.

Тысячи юношей искалечили себя таким образом – количество безусловно достаточное для исполнения обещания Апокалипсиса об уготованном целомудренному мужчине на небесах месте рядом со Спасителем.

Овидий пятьсот лет назад весьма живо описывал собственноручное оскопление потерявшего любовь мужчины; теперь же себя кастрировали мужчины, нашедшие любовь.

(Овидий. «Фасты». Пер. Ф.А. Петровского)

Большинству мужчин, не способных или не желавших жить и умереть в целомудрии, христианство предъявило в Европе другое требование – сохранять моногамию.

Многомужество и многоженство были раньше вполне обычными. Теперь утверждалась римская концепция одной брачной пары. Но от римской терпимости по отношению к разводу отказались. Новшество вводилось постепенно. Сначала разрешались один-два развода, но при императоре Константине развод для тех, кто женился с соблюдением христианской религиозной церемонии, стал практически невозможным.

Кстати, это вовсе не было обязательным даже в формально обращенных племенах. В течение первых четырехсот лет первого тысячелетия заключение брака священником не считалось главным условием легализации союза и родившихся от него детей.

Однако к VI в. все обращенные в христианство народы, кроме самых примитивных, признали религиозную церемонию необходимой.

Это означало, что ухаживание и брак переходят под контроль церкви, которая почти не скрывала своей неприязни к тому и другому.

Таким образом, супруги жили под дамокловым мечом чувства вины. Церковь всегда наблюдала и критиковала увиденное.

Грехом считалось соитие в дневные часы, перед ужином и после завтрака (этому правилу подсознательно следует большинство современных супружеских пар), нельзя было заниматься любовью на Страстной неделе, по постным дням, во время Великого поста, во время беременности и в течение определенного периода после родов, в ночь перед и в ночь после посещения церкви, за час до и через час после молитвы, пения псалмов, чтения Писания.

Некоторые священники вносили дополнения в эти правила, в том числе одно весьма странное, требовавшее сексуального воздержания три дня и три ночи после свадьбы. В итоге пара, решившая соблюдать все заповеди насчет сексуальных запретов и регулярного посещения церкви, вообще никогда не вступила бы в физическую близость.

В этом и состояла задуманная цель. Некоторым парам удавалось вести блаженную, по их мнению, жизнь: они вместе жили и спали, совсем не занимаясь любовью.

Теоретическое обоснование этого фантастического отношения к сексу, якобы благословленному брачным союзом, заключалось не только в глубоком убеждении в дьявольской природе секса, но и в вере, что Святой Дух в момент совокупления покидает человеческое тело и его хозяин на время остается животным.

Утверждали, что дух начинает слабеть, как только мысли обращаются к сексу, – отсюда заявления религиозных вождей вроде Иеронима о греховности предвкушения приближающегося сексуального наслаждения.

«Слишком пылко любящий свою жену – прелюбодей», – предупреждал он, добавляя, что отправляться в церковь или на молитву до возвращения духа – богохульство.

Петр из Ледесмо настаивал, что «каждый поцелуй, который муж дарит жене после брака, – смертный грех».

А епископ Клюнийский Одо изрекал: «Если мы не способны дотронуться до гнойника или до экскрементов даже кончиком пальца, как же можно обнять этот бурдюк, полный мерзости».

Церковь в ранний период оказывала всевозможное давление для распространения убеждения в греховности секса. «Видение Альберика», весьма популярного в XII в. пламенного и непреклонного проповедника, живописует часть ада с озером кипящего свинца, смолы, дегтя, поджидающего особую категорию грешников – женатых людей, которые в запрещенные дни и часы занимались любовью.

Адский пламень сулили участникам пасхальной службы, занимавшимся любовью накануне ночью. Родители, принесшие для крещения младенца, и супружеские пары, готовившиеся к причастию, также были обязаны соблюдать воздержание. Крайне греховным считалось появление в церкви в одежде, носившей хоть какие-нибудь следы занятий любовью.

Сексуальные преступления, ныне преследуемые гражданскими властями, ранняя церковь наказывала с ошеломляющей жестокостью. Сводней казнили, вливая в горло расплавленный свинец. Соблазнитель и жертва, безуспешно сопротивлявшаяся его домогательствам, приговаривались к смерти.

Неженатым парам запрещалось целоваться. За признание в сексуальном сновидении наказывали, заставляя читать псалмы на протяжении определенного времени, которое варьировалось в зависимости от подробностей сна.

Эротическое самовозбуждение служило предметом дотошного расследования. Учитывались способ, место и продолжительность, назначалось соответствующее наказание. Мирянин заслуживал его на сорок дней, священнослужитель на гораздо больший срок.

Гомосексуализм жестоко преследовался. Святой Василий утверждал, что этот грех подобен убийству, идолопоклонству и колдовству и, наряду с ними, должен караться смертью. Эльвирский собор запретил совершать над гомосексуалистами последние предсмертные ритуалы. Но, как ни странно, лесбиянки в тот период получали сравнительно незначительное наказание.

В VII в. по Кодексу Теодора за связь женщины с женщиной назначалось трехлетнее заключение. Это, может быть, объяснялось тем, что от женщин, в отличие от мужчин, и не ожидали высокоморального поведения.

Религиозные запреты на сексуальные отношения в средневековой Европе привели к непомерному множеству случаев адюльтера, замаскированного под конкубинат 17. Последний был в Германии признанной практикой, а в Ютландии по закону сожительница, разделявшая с мужчиной постель в течение трех лет, обретала законный статус жены.

Священнослужители по всей Европе тайно или открыто практиковали конкубинат, несмотря на принятые против него законы. Епископ Зальцбурга в XVI в. разослал всем своим священникам письма, умоляя скрывать подобные отношения, чтобы о скандале знал один Бог, который в свое время при необходимости определит наказание.

Попытки церкви принудить своих служителей к безбрачию вызывали нескончаемый поток жалоб. Известно, что у Генриха III, епископа Льежского, было шестьдесят пять незаконнорожденных детей, а епископ Сенский в X в. «забавлялся в аббатстве Св. Петра, выгнав оттуда монахов и устроив в трапезной гарем из сожительниц, в клуатре же разместил своих гончих и соколов».