Ястреб и голубка - Хенли Вирджиния (книги полностью txt) 📗
— Мое северное чудовище!
Она всегда считала своей опорой Лестера, но теперь, когда Лестер был так далеко, в Голландии, а дерзость Эссекса уже переходила всякие границы, ей так необходим был сильный мужчина, на которого она могла бы опереться… пусть даже на совсем короткий срок.
Кто же мог лучше пригодиться для этой роли, чем пожилой вельможа, в чьих глазах она все еще оставалась юной девушкой?
— Ты хотел бы потанцевать со мной?
— Нет, девочка. Я старик по сравнению с тобой. Пойдем, посиди со мной немного.
— Лживый ирландец! — укорила она его, но все же взяла его за руку и отвела на возвышение в конце галереи, после чего послала пажа за элем и пирожками с марципанами. — Что ты принес мне в подарок ко дню рождения? — спросила она с кокетливым лукавством.
Он склонился так, чтобы его губы приблизились к монаршему уху, и прошептал:
— Сведения, девочка. Новости о твоих врагах, более драгоценные, чем блестящие финтифлюшки. Но это подождет до утра. Я не стану омрачать твою ночь разговорами о государственных делах, Бесси.
Его мягкий ирландский говор убаюкивал и ласкал ее, и он завладел ее изящной рукой под прикрытием широких юбок маскарадного наряда.
Сначала Шейна позабавил вид О'Нила, непринужденно болтающего с королевой; потом мысль, пришедшая на ум, заставила его горько усмехнуться: Мы, ирландцы, вранье за версту чуем, а сами с легкостью пускаем его в ход.
Ради своей корысти этот О'Нил без зазрения совести уверяет старую королеву, что она молода и сильна, прекрасно зная, что это ее уязвимое место…
Музыканты грянули сарабанду — танец, в котором кавалер и дама держат друг друга в объятиях. Шейн снова нашел Сабби, и королева была забыта.
— Ах, милорд Девонпорт, я не смею. Этот танец придуман, чтобы воспламенять вожделение, — сказала она с выражением напускной невинности.
Он взглянул ей в глаза.
— Сабби, ты смеешь все. Ты смогла бы послать меня ко всем чертям, ты смогла бы показать нос королеве и ты самому дьяволу не побоялась бы посоветовать, чтобы он поцеловал тебя в задницу.
Из-под своего камзола он извлек бархатный футляр и вложил его в руки Сабби. В футляре оказался золотой браслет, осыпанный бриллиантами. На внутренней поверхности были выгравированы слова: «Ты можешь простить меня?» Она надела браслет на запястье и вынула из футляра кольцо, подобранное под пару с браслетом. На внутренней стороне кольца также были выгравированы крошечные буквы, и, повернув кольцо к свету, Сабби прочла:
«Ты можешь любить меня?»
Она долго всматривалась в его лицо, не в силах решить: следует ли ей принять или отвергнуть его приношение. Сердце гулко стучало у нее в груди.
Шейн почувствовал, что ему невмоготу и дальше терпеть эту неопределенность. Он крепко схватил ее за руку и силком надел чудесное кольцо ей на палец.
Будь он проклят, думала она злобно, а ведь он способен заставить женщину все пустить по ветру, лишь бы получить возможность проводить дни и ночи в его сильных руках!
А у него даже в кончиках пальцев покалывало от желания коснуться ее груди и других запретных мест; и, не дав ей ни секунды для дальнейшего размышления, не оставив ей возможности для отказа, он схватил ее в объятия и вовлек в завораживающий ритм сарабанды.
Он прижимал ее к себе так крепко, что она могла ощущать его жар, силу и с трудом подавляемое исступление. Ее глаза невольно устремились к его губам, и она ничего не могла поделать со своим воображением: она чувствовала вкус этих горячих губ, осязала их настойчивый натиск. Она закрыла глаза и вздрогнула. Танец не оставлял ни малейшего просвета между их телами. Оба они обессилели от желания, и, казалось, музыка задавала ритм толчкам крови у них в жилах. Внезапно его пальцы напряглись, и она поняла, что отвергать себя он больше не позволит. Мускул на его подбородке дрогнул, и она услышала слова:
— Моя охота за тобой окончена… Я не стану целовать край твоего платья и цветистыми фразами молить тебя о милости…
Я мужчина! Я хочу тебя, Сабби, и я хочу тебя сегодня! Так что же ты скажешь? Да или нет?
— Конечно да. Потому что я хочу, чтобы именно этот мужчина был моим возлюбленным.
Он выпустил тогда ее из рук, потому что до полуночи оставалось более часа, и они не могли покинуть бал раньше этого срока.
— Жди меня у ворот Норман-Гейт. Там много деревьев, и ты можешь скрыться от любопытных глаз.
Подошел лорд Хаттон. Он хотел напомнить, что она обещала ему танец, но ей пришлось его разочаровать: пора было подняться в свою комнатушку и переодеться!
Глава 12
От радостного возбуждения кровь пела в жилах у Сабби, когда, сбросив скромный зеленый наряд Весны, она взяла с комода приготовленный заранее ворох одежды, которая должна была преобразить ее в персонаж греческой мифологии. Тога из белого шелка доходила только до бедер, оставляя ее длинные стройные ноги совершенно открытыми. Обнаженным было и одно плечо, но, мало того, открытой оказывалась и одна прекрасная грудь с торчащим позолоченным соском.
Она надела маленькие сандалии и несколько раз крест-накрест обвила их золотые ремешки вокруг ног. Затем, уделив особое внимание тому, чтобы на виду не остался ни один ее медно-рыжий волосок, она пристроила на голове светлый парик, который в точности воспроизводил прическу греческой богини с одной из старинных статуй. Теперь это была Диана-охотница с настоящим луком и пучком стрел в колчане. Закрепив маску, скрывающую лицо, Сабби улыбнулась, представив себе, какое впечатление произведет ее фигура в столь легком одеянии на веселящееся внизу общество. Она вызывающе тряхнула головой и смело двинулась вниз по лестнице, уверенная, что именно о ней будут больше всего судачить и дольше всего вспоминать каждый раз, когда разговор зайдет о дне рождения королевы.
Она точно рассчитала время, и ей пришлось совсем недолго выжидать, пока королеве будут вручены последние подарки. Тогда она сбросила свой длинный плащ, спрятала его в одной из закрытых ниш и переступила порог длинной галереи. На мгновение храбрость покинула ее, но она заставила себя преодолеть дрожь в коленях, облизнула губы и шагнула вперед с уверенностью истинной богини.
Сначала наступила тишина; потом толпа расступилась, чтобы открыть для нее проход.
Все ахнули, увидев ее длинные голые ноги и открытую грудь с золотым соском, и Сабби могла услышать, какой вздох прокатился по галерее.
Придворные, остолбенев, пожирали ее взглядами; ошеломленные, они таращились и пялились на нее, пока она, не оглядываясь по сторонам, целеустремленно и решительно продвигалась к концу галереи. Послышался шепот; он становился все громче и громче, пока наконец все помещение не загудело от слитного шума голосов. Некоторые высказывали предположение, что это специально разыгранное театральное представление — уж очень точно оно было подстроено по времени, чтобы достойно увенчать праздник. Каждому хотелось узнать, кто же изображает таинственную богиню, столь негаданно явившуюся им в белой шелковой тоге, которая позволяла всем созерцать воистину божественные формы.
Она преклонила колено у подножия возвышения и положила там свой дар — золотую стрелу, за которую пришлось выложить кругленькую сумму из хокхерстовских денег. Королева в некотором замешательстве смотрела на этот спектакль. Она не подала виду, что неприятно поражена столь явным нарушением приличий, и ревность не шевельнулась в ней…
Укол ревности Елизавета почувствовала лишь спустя несколько дней, когда осознала силу впечатления, которое произвела на всех загадочная богиня.
Сабби ощутила — почти как прикосновение — горящий взгляд надменно-дерзкого рыжеволосого мужчины, сидевшего рядом с королевой. Она никогда раньше не видела его и не знала, кто он такой, но ее поразило злобное выражение его лица. Это был лишь мимолетный взгляд, но каким-то образом она смогла в этот миг понять, что ему ненавистны все женщины и что на любого смертного, присутствующего здесь, он смотрит с высоты своего неизмеримого превосходства как на какую-нибудь козявку. Сабби отвела от него глаза и низко поклонилась королеве, а затем распрямилась и умчалась из галереи стремительной летящей походкой, как и подобало настоящей Диане, богине охоты. Проскользнув к нише, где перед тем оставила плащ, она быстро завернулась в него, сняла парик и маску — и через десять минут была уже у себя в комнате. Там она надежно припрятала лук и колчан, вымыла пылающие щеки розовой водой и тщательно расчесала волосы, так чтобы они снова окутали ее медным облаком. Она пойдет к Шейну одетая вот так, как сейчас, и никак иначе! У нее даже сердце забилось чаще, когда она подумала о том, какое впечатление это на него произведет.
