Ястреб и голубка - Хенли Вирджиния (книги полностью txt) 📗
Интересно, не захочется ли ему попросту убить ее за то, что она выставила себя напоказ в таком виде перед другими мужчинами? Или же в нем вспыхнет такая жажда овладеть ею, которая заставит его забыть обо всем прочем?
Она вздрогнула, представив себе Шейна во власти гнева и вожделения… Ей уже случилось испытать этот сокрушительный ураган страстей.
Шейн Хокхерст отцепил бриллиантовые пуговицы со своего камзола и спрятал их во внутреннем кармане, после чего начал восхождение по толстым каменным стенам северной террасы. Апартаменты ее величества находились в верхних палатах, и Шейну было прекрасно известно расположение малой опочивальни королевы и ее личной приемной, откуда открывался вид на сады северной террасы через красивые сводчатые окна. Хотя в большинстве окон шторы были задернуты, он легко мог заглянуть в покои королевы. Пришлось набраться терпения и подождать, пока фрейлины снимут с нее платье из золотой парчи; затем она выбрала ночное одеяние, которое оставляло на виду значительно больше, чем скрывало.
Шейн понимающе усмехнулся: Бесс любила показывать мужчинам свое тело. Лестер — когда находился при дворе — каждое утро подавал ей в кровать нижнее белье, и часто можно было видеть, как она, полуодетая, стоя у окна, махала рукой всесильному фавориту, проходившему по саду внизу.
Мысли Хока забегали вперед: он торопил время в предвидении тех часов, которые проведет в постели вместе с Сабби. На мгновение перед его мысленным взором возник образ Сабби, ожидающей его у ворот Норман-Гейт, И он уже был готов покинуть свой наблюдательный пост; однако, вовремя опомнившись, он еще раз заставил себя запастись терпением и наконец был вознагражден: фрейлины удалились на ночь, и Шейн увидел, как королева поспешно проследовала через спальню к боковой дверце и открыла ее. Появилась фигура его отца, которую невозможно было бы спутать ни с какой другой. Всем своим видом вошедший утверждал свое господство над маленькой женщиной, которая на эту ночь оставила за порогом спальни королевское величие, чтобы побыть просто самой собой.
Вполне удовлетворенный увиденным — граф Тайрон в безопасности, если уж королева оказала ему столь радушный прием, — Шейн спустился с каменной стены и облегченно вздохнул. Вероятно, он спас жизнь своему кровному отцу тем, что сумел быстро вывезти того из Ирландии.
Он остановился в тени высокого бука; вполне могло случиться, что Сабби надоело ждать его и она ушла. Потом он уловил какое-то движение по садовой дорожке, и сердце у него радостно забилось.
— Милая, — прошептал он, крепко и властно обняв ее одной рукой за плечо. — Пойдем вызовем лодку.
Она улыбнулась. Ему так не терпелось доставить ее домой, что он не стал тратить время на поцелуи в садовых лабиринтах: до Темз-Вью от Виндзора было гораздо дальше, чем от Гринвича. Его пронзительный свист далеко разнесся над водой, и лодочник быстро подал барку к пристани.
— Кью, — коротко распорядился Шейн, бросив ему мелкую золотую монету, а затем усадил Сабби на скамью, укрытую подушками, в тени навеса на корме и сразу же заключил ее в объятия. Он наклонил голову и прошептал ей на ушко:
— Завтра закажу тебе барку, чтобы у тебя была своя собственная. Это позволит нам скрываться от любопытных глаз, а я хочу, чтобы ты приходила ко мне, когда только сможешь.
Когда он прижался губами к ее губам, он старался не быть грубым, но его ищущие руки пробрались к ней под плащ и ощутили прикосновение живой плоти.
— Господи, да ты почти голая, — проговорил он охрипшим голосом, когда позволил своим рукам порезвиться на ее атласных бедрах.
Он не видел никакой связи между нею и женщиной в короткой шелковой тоге, которая произвела столь скандальное впечатление на гостей королевы; он просто решил, что Сабби одета только в нижнее белье — специально, чтобы обречь его на танталовы муки.
— Ах, моя ненаглядная Сабби, ты несравненна! Такая, как ты, — одна на всем свете! — Он прижался к ней, вынудив ее откинуться спиной на подушки. — В этом танце ты повела меня, так подумай, как много времени мы потеряли зря, — проговорил он, уткнувшись губами в ее шею.
Она не сдавалась:
— Это всего лишь игра, милорд. Вы сами мне так говорили. Вам доставляло удовольствие преследование, а мне доставляло удовольствие уходить от погони. По-моему, сейчас у нас очков поровну.
— Это не игра, я чертовски серьезен, радость моя. — Он с трудом перевел дух. — Я хотел тебя с первого же момента, когда положил на тебя глаз.
— Когда я заблудилась, а ты воспользовался моим бедственным положением! — возмущенно бросила она.
— Э, нет, прекрасная Сабби, ты похитила мое сердце гораздо раньше.
Как ни была Сабби заинтригована этим признанием, она предпочла изобразить полнейшее безразличие. Ничего, в постели он скажет все как миленький, пообещала она себе.
В постели ему придется открыть ей все, что она пожелает узнать.
Он ласкал ее самым бесстыдным образом, пока в ней не разгорелось такое же горячее желание, какое полыхало в нем. Он гладил ее сильными твердыми пальцами, не отрывая губ от ее рта, и сам вздрагивал всем телом, когда она изгибалась дугой навстречу его рукам.
— Пристань Кью! — объявил лодочник.
Он выкрикнул это достаточно громко, прекрасно понимая, что парочка под навесом весьма близка к завершающей стадии. Сабби чувствовала, как нарастает в Шейне напряжение и страсть.
— Я не могу выпустить тебя из рук, — шепнул он.
Когда барка остановилась, он плотно закутал ее в плащ и на руках отнес вверх по лестнице берегового спуска, через лужайки — в большой дом. Не останавливаясь, с ней на руках, он поднялся по парадной лестнице и бережно поставил ее на ноги, чтобы отпереть дверь спальни и зажечь свечи.
Она молча стояла рядом с массивной кроватью под пологом, ожидая, когда он повернется к ней. И только в этот момент подчеркнуто-рассчитанными движениями она расстегнула плащ и позволила темной ткани соскользнуть на пол; теперь его взорам явилась сама богиня Диана. У него глаза на лоб полезли от изумления.
— Это была ты?! — только и мог воскликнуть он.
Крупными шагами он пересек разделяющее их пространство. Она успела заметить, какой гнев разгорается в его синих глазах.
Схватив Сабби за плечи, он рывком подтянул ее к себе.
— Почему? Почему тебе непременно надо разыгрывать шлюху? — потребовал он ответа, хорошенько встряхнув ее.
Она вызывающе откинула голову назад и взглянула ему в лицо:
— Потому что я ревную к королеве и собираюсь отобрать тебя у нее — полностью и всецело.
— Ах чертовка! Это я, я с ума схожу от ревности, и тебе это прекрасно известно!
Она положила ладони поверх его рук, лежащих у нее на плечах, чтобы освободить завязку тоги с той стороны, где ткань прикрывала грудь. Легкое одеяние соскользнуло с руки и упало на пол. Он воззрился на бесстыдно торчащие позолоченные соски — и утратил всякую власть над собой. Его страсть обволокла ее грозовым облаком; не в силах обуздать себя, он обрушил на нее чересчур бурные ласки, и она закричала, но крик затих, когда его губы прижались к ее губам. Он заставил ее прогнуться так, что ее зрелые груди едва ли не расплющились под напором его твердой мускулистой груди. Он целовал веки ее глаз и ее уши, шепча горячие, неразборчивые слова.
Он лизнул крошечное родимое пятнышко у нее на щеке и прижался к ней столь крепко, что каждым дюймом своих тел они соприкасались друг с другом.
Она знала, что он страстный любовник, и все же была поражена и чуть-чуть испугана силой любовного неистовства, которое она в нем пробуждала. Ее руки обвились вокруг его шеи, и тогда он порывисто поднял ее и прижал к сердцу. Если до этого мгновения и оставалась у нее хоть какая-то тень воли к сопротивлению — сейчас и эта тень растаяла. Он опустил ее на кровать и быстрыми движениями скинул с себя одежду. Не переставая ласкать ее, он развязал ремешки ее сандалий и сорвал с нее шелковую тогу.
Перины ощутимо прогнулись, когда он встал на колени, так что Сабби оказалась у него между ног; его руки медленно завладели ею.
