Рай с привкусом тлена (СИ) - Бернадская Светлана "Змея" (полные книги txt, fb2) 📗
— Вель…
— Ох…
Она обессиленно склоняется надо мной, почти ложится, но вовремя спохватывается, опасаясь слишком сильно прижать сломанную руку. Обнимает за плечи, зарывается лицом в шею, капельки испарины на ее коже смешиваются с каплями пота на моей. Она не оставляет меня, и я несколькими сильными, уверенными движениями заканчиваю дело.
С наслаждением вдыхаю запах ее тела, ее волос. С языка готов сорваться глупый вздор о любви, но я лишь молча целую шею — долго, медленно, касаясь носом теплой нежной кожи. Стараюсь отдышаться, не потревожив сломанных ребер.
— Джай, — Вель нехотя приподнимается, стыдливо прикрывает рукой обнаженную грудь. — Я делаю тебе больно.
Ее наивность вызывает во мне ехидный смешок.
— Такую боль я готов терпеть хоть всю жизнь.
— Глупый, — забавно надувает налившиеся цветом губы и поправляет на себе платье.
К моему сожалению, сползает с меня окончательно и старается деликатно отвести глаза от места своего грехопадения. Ухмыляясь, возвращаю на место повязку, хотя на самом деле не отказался бы от водных процедур ниже пояса в ее исполнении.
— Надо же мне выполнять свою часть уговора, — продолжаю забавляться.
Но она внезапно мрачнеет, отводит взгляд, плечи приподнимаются, становятся острее.
— Что? — хватаю ее запястье, но она упрямо пытается вырваться.
— Ничего. Тебе надо отдыхать, я пойду.
— Эй, — тяну ее на себя. Кажется, понимаю, какую сморозил глупость. — Я пошутил. Уговор здесь ни при чем. Я хотел тебя.
Она не сдается: замыкается, вся будто ощетинивается невидимыми колючками. В другое время отпустил бы ее, раз уж ей так нравится обижаться, но в последние дни она слишком много сделала для меня.
Эх, как же плохо без правой руки! Быстрым движением отпускаю запястье и перехватываю талию, закольцованную в жесткий корсет, тяну на себя еще сильнее. Рука ползет по спине выше, сгребает непослушные косы на затылке. Приближаю обиженное лицо к своему, целую точеный нос, высокую скулу, полуприкрытый глаз, впадинку на щеке, нахожу соблазнительное ухо.
— Даже если бы не было никакого уговора. Я хочу тебя, Вель. И хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. Сейчас я не могу как следует заняться тобой, но как только срастется рука…
Дальше мешает говорить поцелуй: не отпускаю ее, пока гибкое женское тело, притиснутое к здоровому боку, не расслабляется в кольце моей руки.
Второй раз за день едва сдерживаюсь от того, чтобы не брякнуть откровеннейшую чушь о любви. Знаю, что ей было бы приятно это слышать, но…
Нельзя всерьез поддаваться мимолетным слабостям. Глупые романтические бредни остались в других временах, в другой стране, когда я был другим человеком. Сейчас у меня иная цель. А Вель…
От нее слишком многое зависит.
====== Глава 30. День, когда все получается ======
Комментарий к Глава 30. День, когда все получается Глава отбечена не до конца
Как он спокоен и речист,
А я тупею, злясь.
Пусть Вы моя, пусть он и чист,
Но я ревную Вас!
Ревность (А. Вертинский)
Сегодня утром я не жду Вель у себя: по воскресеньям с утра господа всем семейством отправляются в церковь, замаливать грешки. Не знаю, помогают ли эти благочестивые молитвы Творцу ослепнуть, но традиции южан незыблемы: и грешат, и каются они одинаково рьяно.
Однако в это утро традиция меняется. Я лениво наслаждаюсь сонной полудремой, когда на пороге моей конуры вдруг возникает красавчик Диего Адальяро собственной персоной. Недоуменно моргаю еще тяжелыми веками, соображая, зачем он мог появиться здесь, а благородный дон брезгливо морщится.
— Вылеживаешься? На колени, раб, когда с тобой разговаривает господин!
С неприкрытым злорадством в глазах он наблюдает за тем, как неуклюже я опираюсь на локоть здоровой руки, пытаясь подняться, с какой унизительной беспомощностью стаскиваю свое тело вниз, как морщусь от боли, опускаясь на колени и чувствуя мучительное натяжение швов на бедре и злые укусы в ребрах. Голова кружится и пульсирует, но я молчу и покорно склоняюсь перед господином.
Звенит сталь. Краем глаза замечаю, что красавчик извлекает клинок из парадных ножен. Мелькает глупая мысль: уж не хочет ли он отрубить мне голову прямо здесь и сейчас? Но он всего лишь поддевает концом узкого клинка мой подбородок и заставляет смотреть на себя снизу вверх.
— Что ты о себе возомнил? — властно начинает красавчик. — Будто тебя здесь кормят, чтобы ты отлеживал бока на господских перинах?
От перины моя скромная жесткая постель бесконечно далека, но суть воспитания явно в другом.
— Нет, господин.
— Знаю я вашу гнилую рабскую натуру: дай только повод пожалеть себя и увильнуть от работы!
Недоуменно дергаю правым плечом, и движение отдает резкой болью в ребрах и сломанном предплечье. Чего он хочет от меня? Чтобы я сейчас выходил на Арену?
— Как только я смогу владеть рукой, то вернусь к тренировкам.
— К тренировкам! — фыркает благородный дон и надавливает клинком чуть сильнее. Чувствую, как по горлу сползает теплая капля крови. — Ты умело прикидываешься идиотом. Или ты считаешь идиотом меня?
— Я бы не посмел, господин.
— От тебя ждут не того, чтобы ты махал кулаками. Неужели не ясно? — красавчик злобно кривит аристократические губы.
Ах, вот оно что.
— Ясно, господин.
— Ясно ему. А где результат твоей работы, я спрашиваю? Где?
Я молчу: ответить мне нечего. Да это и не требуется: Диего Адальяро слишком увлечен собой в этом представлении, чтобы слушать ответы.
— Если я узнаю, что ты увиливаешь… Если ты решил, что можешь пользоваться моей женой ради забавы, а не ради результата… Я подвешу тебя на конюшне за то место, которым ты имеешь наглость забавляться.
Чувствую, как вытягивается мое лицо. Потрясенно вскидываю взгляд: с чего он так бесится? Никакому мужу в здравом уме не пришло бы в голову принуждать жену к тому, что он заставляет делать Вель. Что же ему надо от меня?
— Я не увиливаю, господин. Стараюсь, как полагается.
Не далее, как сегодня ночью старался снова, — добавляю мысленно. Если Вель не понесла, то уж точно не потому, что я этого не хочу. Этот наследник нужен не только тебе, надутый спесью индюк.
Он долго смотрит мне в глаза и в конце концов убирает лезвие от моего подбородка.
— Думаешь, ее благосклонность дает тебе право водить меня за нос? Как бы не так. Ты здесь не единственный раб. В тебе нет ничего такого, чего не было бы у других. Запомни это.
Я не удивился бы, если бы он пнул меня напоследок носком начищенного сапога, но Диего Адальяро просто разворачивается и уходит. Остается лишь радоваться, что сейчас меня никто не видит, потому что ловкости, с которой я взгромождаю свое неуклюжее тело обратно на кровать, не позавидовала бы даже морская черепаха, перевернутая кверху брюхом.
Откинувшись на подушки, утираю взмокший от усилий лоб и раздумываю над странным явлением красавчика. В его словах отчетливо слышалась неприкрытая угроза: ему нужен ребенок. И он искренне полагает, что Вель меня интересует лишь как женщина для развлечений…
Вот только он ошибается.
Да, нас ненависть в плен захватила сейчас,
Но не злоба нас будет из плена вести.
Не слепая, не черная ненависть в нас, —
Свежий ветер нам высушит слезы у глаз
Справедливой и подлинной ненависти!
Баллада о ненависти (В. Высоцкий)
По лицу Лей, встречавшей меня после приезда из церкви, я сразу поняла: пока нас не было, что-то произошло. Когда она потянулась к застежкам моего выходного платья, чтобы помочь мне переодеться в домашнее, ее пальцы мелко дрожали. Я взяла обе ее руки в ладони и усадила рядом с собой на диван.
— Выкладывай, что стряслось?
— Госпожа, я виновата. Не следовало мне выходить вместе с Аро к морю.
— Почему? Я ведь позволила.
Лей закусила губу; она явно избегала смотреть мне в глаза.
— Да что с тобой? Кто-то посмел вас обидеть?
