Серебро ночи. Трилогия (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна (читать книги полностью txt) 📗
— И у вас нет желания поквитаться со мной, ваша честь?
Медиатор подавил слова, что вырывались из самой глубины своей оскорбленной подчиняющим заклятьем души, и сказал то, что должно:
— Я не столь глуп, граф. Наверняка о вашем визите знает слишком много представителей аристократии. К тому же я обязан поддерживать законность. А арестовывать вас я не имею права. При разборе ваших деяний на Дворянском совете вы наверняка не признаете, что шкатулку с ядом Зинелле передали вы, не так ли?
Граф ответил Медиатору его же словами:
— Я не столь глуп, ваша честь. Естественно, я буду отстаивать свою невиновность. Но этого никогда не случится. Никогда наместники не обвиняли аристократов в их мелких прегрешениях. Как вы верно признали, на это у них не было прав. Я могу увидеться с племянниками?
Медиатор удивился.
— Для чего? Насколько я помню, вы ни разу не изъявили желания встретиться с ними за все годы их жизни. С чего же теперь?
— Ну, жизнь без матери не сахар. Возможно, я бы смог их утешить, — задумчиво предположил любящий дядюшка.
— Не обольщайтесь, граф. Зинеллу они видели только по праздникам, когда мы собирались всей семьей, да и то по моему настоянию. Смею вас уверить, дети почти не помнят свою не слишком отягощающую себя материнской заботой мать. К тому же во дворце их нет. Они в моем поместье. Там спокойнее.
Граф безразлично пожал плечами. В принципе, желания увидеться с племянниками у него и не возникало. Он лишь хотел досадить наместнику, напомнив ему об их пусть и сомнительном, но родстве. Но у него были другие, куда более прочные интересы.
— Где прислуга Зинеллы?
— Все распущены и разбрелись кто куда. Но вас наверняка волнует лишь ее камеристка, Антия, если не ошибаюсь? — Медиатор проницательно смотрел в лицо противника, замечая все нюансы его мимики.
Контрарио постарался выглядеть равнодушным.
— Конечно. Она была еще камеристкой моей матери.
— Сочувствую вам, — в голосе Медиатора не было ни грана мягкости, — но она погибла.
— Как это произошло? — Контрарио встревожился, хотя и не показал этого.
Если перед смертью ее пытали, она могла рассказать многое. Слишком многое. Причем того, что Медиаторам знать вовсе не полагалось. Одно то, что она знала все тайные пути сообщения, уже было опасно. Пусть крыс больше нет, одно то, что он мог ими управлять, сильно повредило бы его репутации. Одно дело нелепые слухи, которые служили ему на руку, заставляя бояться и сторониться, и другое — уверенность. В истории Терминуса были случаи, когда аристократы, обвиненные в чернокнижии, попадали на костер святой инквизиции.
«Король крыс» вовсе не то звание, которым следует дорожить.
Медиатор нехотя ответил:
— Она оказала сопротивление при задержании, и охрана была вынуждена применить оружие. Вполне возможно, что служанка спешила вам что-то сообщить. Или, наоборот, рвалась воссоединиться со своей госпожой. Я в это не вникал.
Контрарио понял, что Антия ничего не рассказала, и несколько успокоился. С наигранным возмущением потребовал ответа:
— Как, ваша честь? Во дворце, находящемся в вашей юрисдикции, убивают человека, и вы в это не вникаете?
— Меня не интересуют служанки, к тому же чужие, — высокомерно отрезал Медиатор и саркастично уточнил: — Хотя, возможно, ее нужно было казнить прилюдно, как пособницу отравительницы. Вы так считаете?
Взгляды скрестились, как мечи. Внезапно что-то вспомнив, граф отступил.
— Наверно, вы правы. Служанки никого не интересуют. Но Зинеллу мне жаль. Не забывайте, она мать ваших детей. Или у вас и с этим возникли определенного рода подозрения?
Граф уже откровенно издевался, пользуясь своей безнаказанностью. Но Медиатор хладнокровно парировал:
— Кровь Сордидов всем внушает определенные подозрения. У вашего отца они ведь тоже были?
Контрарио покраснел от овладевшей им ярости и потянулся к кинжалу. Но вовремя опомнился. Он не хотел окончательно испортить отношения с братом Фелиции. Он до сих пор не терял надежды ее вернуть.
Медиатор кивнул графу на прощанье и приказал придворным его проводить. Делая это не из следования этикету, а из боязни, что граф вздумает заглянуть в покои племянников, убедиться, что их в самом деле нет.
Выпроводив графа и чуть слышно произнеся ему вслед несколько отнюдь не аристократических проклятий, Медиатор пришел в свои покои и принялся за поиски карты. В те далекие времена, вернувшись еле живым из трудного похода, он убрал ее в потайное отделение секретера в надежде никогда ее больше не доставать. Но ошибся. Никогда еще у наместников Терминуса не было времени труднее и безнадежнее.
Никто из рода Медиаторов не жил спокойно. Но то были стычки либо с аристократией, либо с имгардцами, неприятные, но все-таки не фатальные. Ошибаться было нежелательно, но роковых последствий для страны они не имели.
А вот ему ошибок больше совершать нельзя. Он и так сделал страшную ошибку, связавшись с Зинеллой. Хотя как этого можно было избежать, если на него было наложено заклятье с помощью камня, обладающего неизбывной силой?
Карта на потемневшем от времени пергаменте и три ее копии на плотной, слегка пожелтевшей бумаге, лежали там, куда он их с досадой бросил почти сорок лет назад — в самом углу потайного отделения. Медиатор осторожно расправил подлинник. Углы уже начали осыпаться, названия были видны еле-еле. Сюда бы Ферруна с его запредельно острым зрением. Вдруг на карте есть что-то, чего не заметил ни он, ни переписчики?
Узкая линия, ведущая от Купитуса к столице Северстана, Тринали, петляла по болотам, горам, какой-то неведомой долине, до которой он не дошел, упиралась в голубую реку с пунктирным мостом, которого наверняка давно уж нет, по густому лесу с нарисованными мордами неизвестных в Терминусе зверей, по непонятной изломанной линии, неизвестно что обозначавшей, и, наконец, кончалась возле Северстана и его столицы.
Одолеет ли его сильный мужественный сын этот ненадежный и такой непредсказуемый путь? Чем кончится этот поход? Если бы с ним был Феррун, он бы так не волновался. Но Сильвер прав — ждать Ферруна бесполезно.
Он взял две копии карты, сделанные еще в те далекие годы. Краски яркие, ничего им не сделалось от лежания в темноте все эти годы. Не то, что ему. Он поднял голову и взглянул на портрет жены, его дорогой Оливии. Запечатленная художником незадолго до смерти, она осталась молодой и невероятно красивой. И улыбалась ему также светло и ласково, как улыбалась в те далекие счастливые годы.
Как рано он ее утратил! Сколько слез он тайно пролил, не в силах превозмочь охватившее его черное отчаяние! Ведь только отдаленное сходство Зинеллы с покойной женой заставило его обратить на нее внимание. А уж потом постарался Контрарио.
Медиатор с трудом оторвался от портрета. Ему собственными руками нужно снарядить в путь младшего сына, из которого тот может и не вернуться. Возможно, этот поход продлится не один год. Вполне возможно, Сильвер возвратится на пепелище, если Терминус к тому времени падет.
Но что делать? Нет в жизни легких путей. Неизвестно, будет ли легче ему с Беллатором здесь. Скорее, еще труднее. Имгардцы наступают, их теснит еще более страшный враг. Смертей не избежать. И никто не ведает, сколько их еще будет.
Завернул копии карты каждую по отдельности в тонко выделанную кожу, смазанную специальным составом, делающей ее непромокаемой. Потом спустился в хозяйственные пристройки дворца, где должны были собраться Сильвер с товарищами.
Они в самом деле были там и громко хохотали над воином, обрядившимся в плащ и шапку. Завидев Медиатора, смех прекратился. Все почтительно ему поклонились.
— В горах вам будет не до смеха, — сухо пообещал им наместник, — вы будете рады, что сможете надеть на себя эти вещи. Еще и пожалеете, что на вас всего лишь по одному плащу. Я вам это говорю как очевидец.
Воины переглянулись. Один из них, ясноглазый и насмешливый, задумчиво предложил:
— Может быть, тогда нам стоит взять с собой несколько плащей каждому?
