Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II (СИ) - Горышина Ольга
Дору отвернулся к окну, и Валентина не видела его лица.
— Как же прекрасна она была. Бледное лицо обрамляли шикарные светлые волосы. Темное платье подчеркивало белизну кожи. В руках ее лежала алая роза. "Я любил смотреть на нее спящую, — тихо проговорил отец. — Посмотри на нее внимательно и запомни такой, какой она была — самой прекрасной женщиной на свете". Вдруг он резко опустил меня и велел уходить. Я с трудом двигался в тяжелой шубе — я был мал, я был слаб, я был, как всегда, болен… И я хотел к маме, чтобы она меня обняла и чтобы я наконец уснул. Если бы не Ива, то я бы никогда не поднялся по ступеням. В склеп я больше не заходил. Отец проводил там все ночи и дни. С приходом весны, когда земля оттаяла, он велел захоронить гроб на кладбище. Я робко попросил его последний раз взглянуть на маму, но он не исполнил моей просьбы. Наверное, смотреть уже было не на что. Вот и все.
Дору резко обернулся — в глазах его стояли слезы. Он встал и вышел из кабинета. Через минуту туда пришел граф.
— Прости, я не нашел ключи. Попроси Дору поискать их.
Валентина кивнула и не стала обвинять вампира во лжи.
— Я сейчас это сделаю.
Она встала, собрав на груди все свое оружие, и вышла вон. Дору ждал ее в башне.
— А что с рубахой? — спросила она, взглянув на кровать, где та так и валялась.
— Ну, она была надета на нее, потому что отец не доверял сеньору Буэно. Тот время от времени попивал кровь Ивы, но пока та восстанавливалась, заглядывался и на других домочадцев. Хочешь я поиграю для тебя? — неожиданно спросил Дору.
— Вальсы Шопена, хочешь?
Валентина хотела все, что угодно, только бы уйти вон из башни, в которой жена графа покончила с собой. Она влезла в шерстяное платье и накинула шаль поверх шерстяной кофты. Тело чесалось, но лучше так, чем замерзнуть насмерть.
Танцевальная зала располагалась за гостиной и не особо превосходила ее размерами, но там никто не топил. Даже не протирал зеркала. Из убранства был рояль и красивый паркет, набранный из разных пород дерева. Но вот кого она не ожидала здесь найти, так это графа: тот облокотился на черный инструмент и медленно перебирал в вазе белые розы, принесенные из зимнего сада, но быстро повернулся к ней и протянул руку — в белой перчатке. Да и вообще пиджак его был застегнут на все пуговицы. И был другим: черным, вместо серого.
— Дору желает, чтобы в день свадьбы я танцевал с тобой танец, который обычно танцует с дочерью отец.
Валентина замерла. Дору не остановился и прошествовал прямо за рояль.
— И для начала научили ее танцевать вальс, — буркнул он, усаживаясь на скамеечку.
— Я умею танцевать вальс! — Валентина не ожидала, что голос ее прозвучит в пустой зале так высоко. — Я училась танцам…
— Проверим? — спросил Дору и побежал пальцами по клавишам.
Но граф не подал руки. Он стоял и смотрел на девушку, беззвучно шевеля губами, а потом повернулся к сыну, который вскинул руки и больше не опустил на клавиатуру.
— Ты почему позволил ей надеть это платье? Зеленый цвет — цвет несчастья, — тихо добавил граф.
— Неужели? — проговорила Валентина, и оба вампира уставились в ее бледное лицо. — Я всегда считала, что это цвет весны, цвет возрождения природы.
— У нас немного не совпадают ценностные воззрения, — граф склонился перед ней в церемониальном поклоне. — Ты, кажется, забыла, что являешься невестой вампира.
Дору ударил по клавишам, но граф громко хлопнул в ладоши, приказывая остановиться.
— Я не стану с ней танцевать!
— Но вы мне обещали! — вскочил Дору.
— Я же не знал, что она явится в зеленом платье! В другой раз…
Он снова поклонился Валентине и размашистым шагом покинул танцевальную залу.
— Я действительно ничего не знала про цвет, когда покупала это платье… — пролепетала она, глядя на закрывшуюся дверь.
— Не переживай. Он нашел бы другой повод, чтобы отказаться танцевать с тобой.
Дору поднялся и закрыл рояль.
— Ты меня не предупредил…
— Я не обязан тебя предупреждать. Ты делаешь то, что я тебе приказываю, забыла? Как забыла и то, что должна соблазнить моего отца? Но делаешь ты это странным образом — с помощью распятия и иконы. Очень мило. Хочешь, я скажу ему правду, что ты никакая мне не невеста и он может спокойно сожрать тебя? Ну, когда горбун отберет у тебя все серебро. Ты этого хочешь?
Глава 19 "Серебряный нож"
Дору отконвоировал псевдоневесту в башню — где у нее было все утро и весь день, чтобы решить, что делать вечером и тем более ночью с Александром Заполье. План по соблазнению вампира Дору не разработал даже схематично, сказав, что он не женщина и потому не знает всех "ваших дамских штучек".
— А как пользоваться ножницами ты хотя бы знаешь? — спросила Валентина, удивившись собственным словам.
— А зачем тебе ножницы? — в голосе вампира сквозило то же удивление, что и в ее голове.
— Хотела попросить тебя подстричь мне ногти, а то, не дай бог, во время танца поцарапаю твоего отца кошачьими когтями! — выдала Валентина то, что за неимением более весомого аргумента, казалось сейчас разумным. — Я буду с ним танцевать, понятно? Танцевать и ничего более! Я умею танцевать вальс. Я ходила на танцевальные вечера и у меня были великолепные партнеры. Чуть младше твоего отца, конечно. Им было лет так шестьдесят…
Да что же она такое несет?! Это адреналин так выходит, бессвязным набором слов, точно в танце… Раз, два, раз, два, три…
— Где ножницы? — чуть ли не взвизгнула она в тишине и с вызовом протянула вампиру руки.
— Это у тебя-то когти? — усмехнулся Дору. — Не смеши, тебе вообще стричь нечего! И как ты можешь думать про подстригание ногтей в субботу!
— А что такого необычного в субботе? Кстати, — добавила она уже совсем зло. — Я понятия не имею, какое сегодня число и какой день недели!
— Суббота, а остальное неважно. В субботу ногти стричь нельзя. Если, конечно, ты не собираешься кое-кого в себя влюбить? — начал Дору заговорчески. — Тогда я могу принять в этом участие. Ногти надо…
— Вот это уж точно самое дурацкое поверье! — прорычала Валентина, чтобы вампир замолчал. — Похлеще твоего мака будет! Дай мне ножницы, я сделаю все сама.
Валентина решила не отступать от задуманного — еще решит, что она поверила в приворот. Дору с наглой усмешкой достал ножницы и аккуратно подстриг ногти, собрал лишнее в ладонь и направился к двери, пожелав затворнице плодотворного дня.
— Я сожгу их, не переживай, — добавил Дору. — Они не попадут в руки моему отцу.
— Я не боюсь приворотов, — уверенно заявила Валентина. — Твой отец четко объяснил, что сбывается лишь то, во что свято веришь.
— И вампиров ты тоже не боишься, ведь они всего лишь вымысел. Перестанешь в них верить, и они исчезнут… Как в сказке!
Он закрыл дверь, но Валентина не стала запираться. Сказка перестала быть сказкой — и никакие засовы ее не спасут. Завтра ночью все решится. Она скажет графу Заполье, что согласна родить для него внука, но для этого он должен помочь ей уйти из замка. А на свободе она уже подумает, как обезопасить себя от вампиров. Ну серьезно, не потащат же они ее в замок силком. Зачем? Когда вон клубы забиты добровольными донорами…
Но серебряную рубашку Валентина все же надела, когда избавилась от шерстяных вещей и желания разодрать себе тело подстриженными ногтями. Она лежала и думала, как ни странно, об Эмиле. Из всей этой троицы он вдруг начал казаться пленнице самым безобидным. Но когда он явился к ней в квартиру, чтобы вручить документы по погашенному кредиту, она так не думала. Как и всю дорогу в Румынию, которую они провели вместе. Ночью за рулем Ситроена сидел он, а днем — она, борясь с желанием открыть багажник, в котором спал вампир.
Смелости не хватило, и Валентина бесспорно жалела об этом. Сейчас, лежа в чужой кровати и вспоминая, как в темноте припарковалась на обочине, резво вышла, оставив водительскую дверь открытой, а потом над багажником простояла лишнюю минуту, оттягивая неизбежную встречу с ужасным вампиром.
