Невольница для зверя, или Попаданский кодекс мести (СИ) - Мар Диа (читать книги без .TXT) 📗
Когда мы выходим из ванны, она заворачивается в халат и протягивает мне многострадальный судок с бараниной. Шашлык чудесным образом сохранил приятное тепло костра и пахнет очень соблазнительно. И я неожиданно чувствую себя голодным, как волк.
Евжин сидит на подоконнике и уплетает за обе щеки печеный картофель с луком и, запивая из кружки, показывает на большую бутыль:
— Выпросил у хожайки домашнего томата, вкуснотища! — он облизывает пальцы, и, кажется, мелкие веснушки переливаются на его щеках от удовольствия.
— Ты нам хоть что-то оставил? — усмехаюсь я и протягиваю ему мясо.
— О! Баранина! Даже еще теплая, чудеса! Роан, — механик следит за перемещением Элен по комнате и улыбается, когда она садится на кровать, — я тут подумал, а может, жаедем ко мне? Ну, тетка хоть и вредная, но не думаю, что не приютит нас на ночь, а там и архив рядом. Вы же хотели с этим, — он выставляет вверх указательный палец и рисует в воздухе круг, — как его… Архиватором встретиться.
— Помнится, тетке все равно было, когда ты на рынке погибал, — говорю и ворую с тарелки картофель.
— Да то она просто из-за своей гордости, да и я не подарок, — паренек широко улыбается и двигает еду к Элен. — Я ведь сам в долги жалеж, и в ваш карман тоже, роан. Это хорошо, что меня полицаи не вжяли.
— Забыли уже, — я подсаживаюсь к девушке и с удовольствием наблюдаю, как она аппетитно кушает.
— Я думаю, это неплохой вариант, — отвечает Элен неожиданно для меня. — Почему нет? Отступать-то нам все равно некуда. Назад нельзя… Хотя…
Она смотрит на коробочку Вольпия, что гордо стоит под столом. И я понимаю, что Элен имеет в виду: возможно, карта Вольпия снова выведет нас в Московию. Нужно решать, что делать: бежать или возвращаться.
Можем ли мы вообще убегать?!
— Я не думаю, что Вольпий предлагает нам излазать весь мир, — продолжает Элен, а я едва не давлюсь.
— Просто зачем? Зачем это Вольпию? Хотел бы передать тебе что-то, мог бы сказать, а так только водит нас по кругу, причем подставляя именно тебя. Он же не знает, что ты не одна… — я умолкаю, когда мысль спиралью врезается в висок. А если знает? Поджимаю губы и отхожу к окну, чтобы никто не заметил моего замешательства.
— Может, он следит за нами? — шепчет Элен. — Как и Контора? Или специально заставляет нас бегать по кругу, чтобы отвлечь Контору от себя? Ничего не понимаю!
Осознаю, что выхода нет. Я должен ей признаться, сказать правду. В груди становится тесно, а сердцу больно, и, мне кажется, я взглядом научился выжигать дырки на снегу сквозь стекло. Если бы не погоня, ничего бы не случилось, и Элен о моих договоренностях с одним человеком никогда бы не узнала. А сейчас что делать?
— Элен! — поворачиваюсь с решимостью сознаться.
— Поехали! — бросает неожиданно Евжин. — Если тетка не примет, я жнаю, где можно жадержаться на ночь, — Рыжик подрывается, сладостно потирает живот и облизывает губы. — Но она примет меня, я жнаю, что ей сказать! Ну что? — он смотрит мне в глаза, а я готов провалиться сквозь землю и чувствую себя предателем. Еще не предал, но так противно, что не отказался от предложения.
Правило № 28. Ищи варианты
Мы выходим через час. Снаружи похолодало: в небе пузырятся сизые тучи, а воздух набит снегом. Его так много, что следы от наших ботинок тут же превращаются в пологие вмятины.
Снегоход занесло. И, пока Евжин чистит его и заводит, я поворачиваюсь к Михаэлю:
— Тебя что-то расстроило?
Он смотрит в глаза, будто хочет что-то сказать, но потом резко отворачивается и, подняв ворот пальто, надевает печатки. Еще одну пару протягивает мне:
— Замерзнут руки. Разве тут найдешь спокойствие, Элен? — говорит Михаэль и знакомо поджимает губы. — Я буду спокоен тогда, когда ты будешь в безопасности.
— Может быть, этого никогда и не случится? — истерический смех подступает к горлу, и я едва его сдерживаю. — Может, Контора раздавит нас?
Михаэль вздрагивает и мрачнеет. Подходит ближе и перекрывает собой слепящие глаза снежинки.
— Я не позволю. Слышишь? И, если будет опасно, ты послушаешь меня и переместишься в свой мир. Поняла, Элен? Потому что я твоей жизнью рисковать не стану. И ты не будешь меня обманывать, если поймешь, как телепортироваться. Так ведь? — он нависает и хмурится. — Потому что ложь от правды я умею отличить.
— Я думала, мы закрыли эту тему! — отвечаю так резко, что снежинки вокруг начинают таять. — Без тебя я не пойду в свой мир, и здесь шагу не ступлю! Это не оговаривается! Хоть что делай: прогоняй, проклинай, рви живьем — все равно останусь рядом! Как не поймешь?!
— Ладно, — Михаэль отступает, но я вижу, как гневается. В разноцветных глазах пляшет ярость. — Позже поговорим об этом, — сквозь зубы говорит он и подает руку. — Садись.
Забираюсь в снегоход. Кожу колет от холодности Михаэля. Он словно залез еще глубже, и впридачу выпустил ледяные колючки. И теперь ранит. Каждым прикосновением… А от колких взглядов хочется в снег закопаться!
Но что я сделала не так?
Мы едем медленней, чем Евжин, когда мы улепетывали от Конторы и Виктора. Машина пыхтит и грузнет в насте. Пар катится следом волнами и растворяется в холодном воздухе. Места мало: механик сидит спереди, загороженный тонкой прозрачной пластиной, а мы — позади, на узком сидении, но словно чужие — стараемся не касаться друг друга.
Пальцы и правда мерзнут. Даже в перчатках, и Михаэль в какой-то момент накрывает мои руки теплыми широкими ладонями и прячет их под полой своего пальто.
— Не упирайся, милая, я же просто спасти тебя хочу, — говорит Михаэль и, резко выдыхая, тянет к себе. — Если со мной что-то случится, ты не убежишь от них, не спрячешься, а я… — он внезапно запинается и подхватывает недостающий воздух губами. — Глупо ведь упираться. Просто пообещай, что спасешь себя, а я пообещаю сделать все, чтобы найти тебя в любом из миров.
— Ты и сам понимаешь, что это утопия, — я сжимаю его пальцы, а внутри разверзается бездонная пропасть. — Ты не сможешь перейти в другой мир. Разве что, Вольпий поможет, но ты его не поймаешь. Он растворится перед самым носом!
Михаэль опускает голову мне на плечо и целует в шею.
— Что мне сделать, чтобы сберечь тебя? Я не маг. Ты видела, какие они сильные? Я же умею только быстро бегать и кусаться, но что толку?
— Расскажи мне, как правильно использовать мои способности, — отвечаю я, погружая лицо в его меховой воротник. — В нашем мире магии никогда не было и нет.
— У нас хоть магия и есть, но ее не так много, как кажется, а использовать ее часто очень опасно, смертельно опасно. Для этого есть школы, гимназии, академии. Для этого есть целые научные палаты. Но это маги. Сказочник всегда держался в стороне, всегда сам по себе, я уже говорил тебе, что считал его мифом, — Михаэль замолкает и кусает губы, словно что-то вспомнил. — Рыжик, а твоя тетя, вроде, маг?
— Еще какой, — паренек выглядывает из-за плеча, но тут же возвращает взгляд на дорогу. — Магистр пятой степени. Она меня и недолюбливала из-за этого всегда, ведь я в семье выродок — пустой. А когда родителей не стало, вообще взъелась, решила из меня правильного человека сделать. Я потому и сбежал, — он прячет красные щеки за воротом кожаной куртки, отчего его слова глушатся. И мне кажется, что вовсе нет у него дефекта и путаницы «з» с буквой «ж».
— А она сможет мне помочь? — срывается с губ белым паром, и я тут же глотаю слова. Становится так неловко, что кажется, будто даже снежинки замедляют свое падение. Виснут в прозрачном воздухе, словно внутри стекла…
— Если вспомнит меня и пустит нас на порог, — улыбается Евжин вполоборота. Снегоход скользит по полю и нацеливается в тень высокого леса. Шапки снега качаются и просыпают на голову белую крошку.
Правило № 29. Не удивляйся переменам
Мы едем долго. Заснеженные чащи с прогнувшимися под тяжестью хлопьев ветвями сменяются серебряными полями, луга — узенькими березовыми рощицами. Изредка у горизонта прорисовываются острые крыши поселений.
