Белее снега, слаще сахара... (СИ) - Лакомка Ната (книги полностью TXT) 📗
- Но как… но как… - хозяин открывал и закрывал рот, и стал ужасно похож на золотого толстяка из королевской загадки. С той лишь разницей, что мастер Лампрехт был вовсе не золотым, и сейчас ему было не до смеха. – Это подарила ее высочество!..
Баронесса посмотрела на него с откровенной жалостью, а барышня Клерхен хихикнула, закатив глаза.
- Ее высочество, - сказала госпожа Диблюмен, - лишь попросила меня о помощи. И я любезно помогла ей. Оказала услугу. А вы думали, ради вашей забегаловки откроют государственную казну?
Мастер Лампрехт схватился за сердце, и я поддержала хозяина под локоть, помогая сесть на скамейку, попутно смахнув с нее рукавички. Клерхен подобрала их и швырнула на стол, рядом с материными.
- Позвольте посмотреть долговые документы, - сказала я сердито. – В нашей забегаловке не привыкли верить на слово.
- Я знала, что вы проявите рассудительность, барышня Цауберин, - губы баронессы на секунду растянулись в холодной улыбке. – Ознакомьтесь, - она бросила бумаги на стол, к рукавицам. – Я сделала копии специально для вас. Оригиналы хранятся в королевском банке.
Развязав красный шнур, я разложила на столе листочки, исписанные мелким, бисерным почерком. На каждом стояли суммы в цифрах и прописью, красовалась печать артели каменщиков или маляров, и витиеватыми буквами было выписано – «ВD», а сверху красовалась печать с гербовым изображением баронской короны.
Мастер Лампрехт вскочил со скамейки и присоединился ко мне, изучая долговые расписки.
- Бесплатная пастила вязнет на зубах, - пробормотала я известную пословицу, а хозяин выглядел совсем разбитым.
- Если вы готовы сразу заплатить по долгам, - сказала баронесса с преувеличенной вежливостью, - я тут же заберу свои деньги и удалюсь, как вы того требовали.
- Вы прекрасно знаете, что такую сумму никто не держит дома, под подушкой, - ответила я. – Мы и правда думали, что это – безвозмездная помощь ее высочества.
- Вы ошиблись.
- Теперь мы это видим, - я старалась сохранить хотя бы внешнее спокойствие, но злилась все больше. И больше всех – на хозяина, который с радостью принял чью-то там денежную помощь, не разузнав – а не придется ли отдавать. – Но в любом случае, мастер Лампрехт выплатит долг. В ближайшее время. Если мы получим заказ на королевскую свадьбу, то расплатимся с вами сразу же. Подождите пару недель…
- Но я не намерена ждать, - баронесса склонила голову к плечу. – Потрудитесь оставить нас с барышней Цауберин, уважаемый. Эта лавка – моя, и я решаю, кого хочу в ней видеть.
- Я должен вам деньги, - ощетинился мастер, - но это не значит, что лавка принадлежит вам. Завтра же я обращусь в мэрию…
- Мамочка, он надоел, - Клерхен зевнула, прикрыв розовый ротик ладошкой. – Вы же не хотите спорить с ним до утра?
- Ты права моя радость, - согласилась ее мать, - с ним мы только теряем время.
Она вдруг хлопнула в ладоши, притопнула каблучком сапога и воскликнула, ткнув в мастера Лампрехта указательным пальцем:
- Нусис корилус!
Больше всего это походило на новогоднее представление для детей, когда на сцену выходила ведьма, которую – разумеется! – никто не боялся. Такое поведение было странным для уважаемой госпожи баронессы, но тут произошло нечто еще более странное и страшное…
Мастер Лампрехт вдруг потемнел и сжался, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух, и вместо румяного толстяка на пол упал… орех лещины.
Баронесса проворно наклонилась, подобрала орех и положила его в свой поясной кошелек, застегнув пуговку.
- Ну вот, теперь нам никто не помешает, - сказала она, а Клерхен расхохоталась.
- Только не перестарайтесь, мамочка, - она взяла баронессу под руку и положила голову ей на плечо, глядя на меня сияющими голубыми глазами. – Мне совсем не хочется, чтобы вы снова заболели.
- Снова?.. – пробормотала я, пытаясь собрать в кучку разлетающиеся мысли.
- Это тяжело - колдовать. Отнимает много сил, - доверительно сообщила мне Клерхен. - В прошлый раз мамочка лежала три дня.
- Просто заклинание было слишком сильное, - оборвала ее баронесса. - А превратить пару человек в орехи - это проще простого.
- Вы хотите и меня превратить?.. - я попятилась, невольно посмотрев на поясной кошель, который стал тюрьмой для бедного мастера Лампрехта.
- Проще было бы избавиться от тебя, - Клерхен откровенно забавлялась, наблюдая мой страх. -Но сейчас наши планы немного изменились. Ты нужна нам живая.
Сломанная лестница... упавший оконный штырь... пожар в лавке, начавшийся непонятно почему...
-Да вы ведьмы! - запоздало ахнула я.
Диблюмены переглянулись и посмотрели на меня с одинаковым раздражением.
- Это ты - ведьма, - сказала баронесса, как выплюнула. - Такая же, как твоя развратная мать!
34.
Как бы ни было страшно, я не могла не вступиться за честь мамы.
- Вы не смеете оскорблять ее, - сказала я твердо. – Имейте совесть хотя бы не говорить плохо о тех, кто умер и не может призвать к ответу за клевету.
- Клевету? – баронесса вскинула брови. – Деточка, клеветы здесь столько же, сколько у тебя белокурых прядей. Если бы твоя мать не сдохла в Брохле, я бы сама отправила ее на тот свет, - она произнесла это с такой ненавистью, словно моя мама когда-то украла у нее самую великую драгоценность мира.
- Она не знает, - Клерхен хихикнула. – Твоя мамочка не рассказывала, почему вы бегали из города в город и прятались в вонючих болотах?
Я промолчала, потому что ответить мне было нечего. Я и в самом деле не знала, почему мы с мамой переезжали так часто и поспешно.
- Твоя ничтожная мать работала служанкой в моем доме, - баронесса Диблюмен решила разом покончить со всеми тайнами, – и обокрала меня. А потом сбежала, боясь моего гнева. Справедливо боялась, надо сказать.
- Это неправда, - возразила я. – Моя мама не могла…
- Что ты знаешь о своей матери? – насмешливо спросила Клерхен. – Ты даже не знаешь, кто твой отец.
Это был новый удар, и на него я тоже не смогла ответить.
- Мой отец был ткачом, - пробормотала я.
- Конечно, - сухо поддакнула баронесса. – Ткал гобелены в столице. Только что-то я не припомню ткача по фамилии Беккер. И готова поклясться, что ни в одной церкви ты не найдешь записи о том, как девица Эльза выходила замуж за какого-нибудь Беккера. Пусть даже за нищего бродягу, а не за ткача. А вот в приходской книге собора святой Доды есть запись о рождении Эльзы Беккер. Запись сделана сорок шесть лет назад, а ровно двадцать семь лет назад в церковной книге храма в Заалфельде сделана запись о рождении некой Мейер Регины Доды Беккер, где матерью вписана Эльза Беккер, а отец не указан. Странные совпадения, не так ли?
- Чего только не бывает на свете, - ухитрилась произнести я, хотя пол закачался под моими ногами безо всякого колдовства.
То, что баронесса говорила, очень походило на правду. Я и в самом деле родилась в Заалфельде, а моя мама особо почитала святую Доду. В этом году маме исполнилось бы ровно сорок шесть лет. Но то, что она могла была воровкой?.. Нет. Нет и еще раз – нет.
- Понимаю, трудно поверить в непорядочность тех, кого любишь, -баронесса кивнула дочери, и та подтащила ей табуретку, предварительно обмахнув муфтой сиденье, хотя мебель в лавке была новой и чистой. Баронесса уселась, расправив складки платья, и продолжала: – Я тоже пережила подобное, и тоже долго отказывалась в это верить. Но я говорю правду. Я сразу узнала тебя. Ты очень похожа на мать – одно лицо. Сначала мне показалось, что это Эльза снова появилась живой среди нас.
- Моя мама – не воровка, - повторила я упрямо.
- Откуда ты знаешь? – напористо спросила госпожа Диблюмен. – Судя по твоему виду, ты даже своего настоящего имени не знала.
Клерхен засмеялась и похлопала мать по плечу:
- К делу, мамочка, переходите к делу.
- Твоя мать задолжала мне, - баронесса повела плечом, сбрасывая руку дочери. – Раз она успела перехитрить меня и умереть, то отвечать будешь ты.
