Бессонница Черного Зверя (СИ) - Полынь Кира Евгеневна (версия книг TXT, FB2) 📗

— Так, все за стол! И вы проходите, вы тоже гость, — потянув за руку пожилого священника, я только улыбалась, заметив его растерянность.

Я вообще в последнее время часто улыбалась. Я бы сказала постоянно.

Чтобы не происходило, я просто не могла спрятать улыбку, иногда ставя окружающих в тупик. Мне говорят, что нет цветов, которых я так хотела, а я улыбаюсь, свадебное платье стало немного мало, а я улыбаюсь. Даже когда приближенный Его Светлости читал слугам и свите завещание, оставленное лордом, я все равно улыбалась, чувствуя горячие мужские пальцы на своей руке.

Как не странно, но лорда действительно не искали, и как выяснилось потом, по слухам, что передала мне Лили, Его Светлость давно уже находился в печали и хандре, нагоняя мрачное настроение на приближенных. И поэтому его уход связали напрямую с нерадостным настроением, и удивления так и не последовало.

Все что передал мне лорд, как наследство, я предпочла продать, но Аксар настоял, чтобы я оставила таверну и оружейную, помогая мне плавно разобраться в том, как вести дела. И да, у меня получалось! Чему я несказанно радовалась.

Фи мы забрали к себе.

Теперь она пекла выпечку в мою таверну, и чувствовала себя замечательно, с материнской любовью глядя на мой растущий живот. Она была благодарна, за то, что я не отдалилась от нее, оставляя одну, а приняла, признавая родной. Пусть моя кровная мать существовала, но называть Фи мачехой у меня больше не поворачивался язык, и мне хотелось, чтобы у моей малышки была бабушка. Настоящая, живая, и существующая в этом мире, а не за гранью, как говорила Танна, она же Линда.

О родителях мы больше не говорили. Не хотелось, да и нечего здесь обсуждать. Они ушли, и это к лучшему. Оба себя измучили, ошибаясь и тая обиду столько лет. Мой жизнь без них казалась мне куда более понятной, и правильной, чем если бы они были рядом.

— Кар! — горластая птица уселась на подоконник, заглядывая в открытое окно, и привлекая внимание.

— Господин Ворон!

Обрадовавшись, я поспешила навстречу гостю, и птица благодарно вложила мне в руку белоснежную веточку незабудок.

— Спасибо, добрый гость. Угостить тебя плюшкой?

— Кар! Кар! — радостно затопал ворон, и получив свое угощение, поудобнее устроился на деревянной подоконнике, поклевывая выпечку.

— Улва, скорее к столу! Ждем только тебя, — позвал Аксар, косо поглядывая на птицу, понимая, что он связывает меня с матерью напрямую, но договорить не успел.

С улицы послушался стук копыт, и я коварно улыбнулась.

— У нас еще гости, Аксар. Верен, не накроете на еще одну персону?

— Конечно, госпожа.

Первым со своего места подорвался Хьюго.

Он почувствовал подвох и беспокойно бегал глазами от меня и до дверей, крепко сомкнув челюсть. За дверьми послышался женский голос и ржание лошади, служа мне знаком, чтобы я впустила гостью в дом.

— Доброго дня, госпожа де Сент.

— Светлого и теплого вам дня, госпожа Хидай. Простите, что опоздала на церемонию, кобылка упрямилась.

— Ничего страшного, проходите скорее, мы только садимся за стол.

Впуская женщину, я во все глаза смотрела за реакцией Райта, который шумно вдохнул, замирая, как вкопанный.

— Хьюго, — шепотом выдохнула девушка, и так же замерла на месте, не решаясь подойти.

— Лив, — произнес Райт, и отшагнул, опрокидывая свой стул, спеша на всех парах к возлюбленной. — Лив!

Он остановился только когда дальше уже некуда было шагать. Вся его мрачность осыпалась, и в глазах горел огонь, яростный, иссушающий и… влюбленный. Я не видела его таким ранее, и на секунду даже засомневалась, правильно ли я поступила, пригласив ее на нашу свадьбу?

Но обхватив девушку тяжелыми руками, Райт поймал женские губы в бессердечный плен, целуя ее так, будто это последний их раз, будто больше никогда он не сможет коснуться ее, будучи таким измученным собственной глупостью.

Не смотря на растерянность, леди Оливия отвечала взаимностью, отчаянно сжимая тонкими пальцами лацканы его сюртука.

— Будь моей, всегда. Только будь, — прошептал он, крепко накрывая ладонью хрупкие женские лопатки. — Будь моей, Лив.

— Хьюго, но…

— Плевать! На все плевать. Я люблю тебя Оливия, и мир мой без тебя бесцветен.

Услышав признание, она чуть разомкнула пухлые розовые губы, тяжело вдыхая воздух, и все присутствующие замерли, в ожидании ответа. Кто-то, как моя мама, просто не понимал, что происходит, но очень заинтригован, а кто-то как Лили, которая мягко улыбалась с белой завистью глядя на эту парочку.

— Да, — она робко закивала головой, размыкая губы в улыбке. — Да, я согласна.

— Ну слава богу, — выдохнула Фи, зарумянившись от напряжения. — Я уж подумала…

— Уважаемая Фиона, не желаете и попробовать запеченного перепела? Я сам его приготовил, — с гордостью заявил Верен, отвлекая мою матушку, и тепло улыбаясь.

— Я с радостью его попробую! Не поделитесь потом рецептом?

— Ох, без сомнения. К тому же, посмотрите, я снял с помидор все шкурки, на закуске, это лишает их излишней кислоты.

— Как же интересно. Я успела заметить, что вы вымачивали баклажаны, не поделитесь зачем?

— Ну конечно! Для такой как вы, госпожа, не жалко отдать все свои кулинарные секреты!

Аксар с ухмылкой взглянул на меня, протягивая ладонь и приглашая за стол, и я не смогла не ответить ему понимающим взглядом.

Эти двое уже давно спелись, прозябая на кухне и обмениваясь своими умениями и техниками, а сейчас так и вовсе выглядели, как влюбленная парочка.

Я не возражала. Фи тоже заслуживает счастья, а Верен, он хороший человек, и Фиона, кажется, ему по душе.

— За молодых! — Лили подняла бокал на тонкой ножке над столом, и гости поспешили за ней повторить, поддерживая: — За молодых!

Эпилог

— Аксар… — прошептала, не открывая глаз. — Сейчас же раннее утро, бесчеловечный ты…

— Кто? — жарко прошептал муж, ловко пробираясь под одеяло и покрывая дорожками поцелуев голую спину.

— Звееерь…

— Да, родная, я именно такой, — ни на секунду не смутился он, резко поднимая мои бедра в воздух, и ставя на колени. — С утра ты особенно сладкая.

— Сладкое на завтрак вредно.

— Только детям. А я давно уже не ребенок.

Легонько укусив меня за ягодицу, супруг опустился губами ниже, накрывая обнаженную промежность, и раздвигая языком шелковые лепестки.

— Но мы же… ночью… — судорожно выдохнула, пытаясь одернуть руки, но оказалось, что они крепко прикованы к поручню кровати, и мне не остается ничего, кроме как сдаться в плен мужчины.

Но Аксар не ответил мне, продолжая ласкать языком и губами, заставляя всхлипнуть от жара и спрятать лицо в подушку.

Прошло уже пять лет со дня нашей свадьбы, а он все так же был ненасытен, каждую близость повторяя, что ему этого мало, он не устал, и хочет еще и еще. И ни смотря на мое притворное сопротивление, он каждый раз доказывал мне, что это незабываемо.

Каждый раз с ним незабываем.

— Я возьму тебя аккуратно, — пообещал он, убедившись, что я хочу его по влажному блеску, и капелькам смазки, пытающимся сорваться вниз по коже бедер. — Но ты вновь попросишь сильнее.

— Мне нравится… Ах!

Горячий член вошел внутрь моего тела, раздвигая под себя узкие стенки, и вернулся назад, вызывая желание завыть от досады.

— Я знаю. Знаю, что тебе нравится.

Словно специально мучая меня, Аксар двигался медленно, глубоко и пронзительно. Испытывая мое терпение, мужчина гладил ладонями открытую спину, и терзал меня своей неспешностью, заставляя огонь внизу живота разгораться все острее и жарче.

— Если ты сейчас же меня не возьмешь, я выберусь из этих пут и возьму тебя сама! — гневно пообещала я, слыша хриплый смех над головой.

— Уговорила, — согласился он, и принялся быстрее стучать своими бедрами о мои.

Закатывая глаза от пронизывающего удовольствия, я стонала в подушку, с каждым шлепком погружаясь в нее все глубже.