Девушка в башне (СИ) - Арден Кэтрин (книги регистрация онлайн TXT) 📗
– Я… Они хотели отослать меня. Отца там не было. Я боялась. Я не хотела…
– Довольно! – рявкнула Ольга. – Хватит, Вася. Это детские отговорки, а ты женщина.
Что сделано, то сделано. Но ты должна исправиться в будущем. Молчи, пока праздник не
закончится, ради любви бога.
Губы Васи похолодели. Ребенком она думала о красивой сестре, живущей во дворце,
как Ольга из сказок с ее принцем–орлом. Но эти детские мечты угасли до этого:
стареющей женщины, величественной и одинокой, дверь башни которой никогда не
открывалась, и которая хотела сделать свою дочь послушной девой, не учитывая цену.
Ольга смотрела в глаза Васи с уставшим пониманием.
– Слушай, – сказала она. – Жизнь хуже и лучше сказок, и ты должна научиться со
временем, как и моя дочь. Не смотри так, словно сокол с обрезанными крыльями. Марья
будет в порядке. Она слишком юна для большого скандала, к счастью. Надеюсь, ее не
узнали. Она научится своему месту со временем и будет счастлива.
– Разве? – спросила Вася.
– Да, – твердо сказала Ольга. – Научится. Как и ты. Я люблю тебя, сестренка. Я
постараюсь для тебя, клянусь. У тебя тоже будут дети и слуги, и все эти неприятности
забудутся.
Вася едва слышала. Стены часовни душили ее, словно у долгих лет Ольги взаперти
была форма и запах, который она могла вдыхать. Она умудрилась кивнуть.
– Прости меня, Ольга, – сказала она и прошла мимо сестры за дверь, а потом по
лестнице к шуму праздника внизу. Если Ольга и звала ее, она не слышала.
18
Укротитель лошадей
Касьян встретил ее у ворот.
– Я думала, вы будете пить со мной вино, – сказала Вася.
Касьян фыркнул.
– Ну, ты здесь, – легко ответил он. – Вино можно найти. Судя по виду, тебе не
помешало бы, – он мрачно посмотрел ей в глаза. – Что, Василий Петрович? Сестра
разбила миску о голову и заставила жениться на племяннице, чтобы восстановить ее
поруганную добродетель?
Вася не была уверена, что Касьян шутит.
– Нет, – коротко сказала она. – Но она очень злится. Я… благодарю вас, что помогли
вернуть Марью в дом без ведома распорядителя и стража.
– Тебе нужно выпить, – отмахнулся Касьян. – Хорошенько. Тебе поможет. Ты
злишься, но не знаешь, на кого.
Вася только оскалила зубы. Она ощущала, как отбирают свободу.
– Ведите, Касьян Лютович, – сказала она. Город вокруг кричал и кипел, как чайник
на огне.
Сжатые губы Касьяна чуть изогнулись. Они повернули на грязную улицу от дворца
Ольги и тут же затерялись в веселой толпе празднующих. Музыка звучала из переулков,
там танцевали девушки с обручами. Процессия поднималась, Вася увидела соломенную
женщину на шесте, которую несли над смеющейся толпой. Медведя в расшитом
ошейнике вели как собаку. Над ними звенели колокола. Горки из снега были людными, и
народ толкался за очередь, падал с горки или скатывался головой вперед. Касьян замер.
– Посол, – негромко сказал он. – Челубей.
– Что? – сказала Вася.
– Он будто знал тебя, – сказал Касьян.
Улицы впереди гремели.
– Что это? – спросила Вася вместо ответа. Волна людей впереди падала. А потом
выбежал сорвавшийся конь с дикими глазами.
Кобылица с рынка, которую хотела купить Вася. Ее белые чулки вспыхивали на
грязном снегу. Люди кричали и отпрыгивали с пути. Вася раскинула руки, чтобы
остановить беглянку.
Кобылка попыталась оббежать ее, но Вася проворно поймала веревку и сказала:
– Погодите, девица. Что стряслось?
Кобылка шарахнулась от Касьяна, встала на дыбы, боясь толпы.
– Назад! – сказала им Вася. Люди чуть отодвинулись, раздался стук копыт, и
Челубей с помощниками появился на улице.
Татарин с удивлением посмотрел на Васю.
– Мы снова встретились, – сказал он.
Марья была дома и в безопасности, и Васе было нечего терять. Она подняла голову и
сказала:
– Купили лошадь, и она убежала?
Челубей был спокоен.
– У хорошего коня есть нрав. Хороший мальчик поймал ее для меня.
– Нрав – не повод пугать ее, – возразила Вася. – И не зовите меня мальчиком, –
кобылка почти дрожала в ее руках, с испугом мотала головой.
– Касьян Лютович, – сказал Челубей, – приструните это дитя. Или я побью его за
дерзость и заберу его коня. Он может оставить кобылку.
– Если бы у меня была лошадь, – сказала беспечно Вася, – я бы катался на ней до
полуденного колокола. У меня она бы не бегала в панике по улицам Москвы.
Бандит, как она увидела с гневом, снова был изумлен.
– Большие слова для ребенка. Дай–ка ее мне.
– Ставлю своего коня, – сказала Вася, не двигаясь, думая о Кате, голодающей из–за
того, что Дмитрию придется поднять дань для новой войны, и ее гнев к Челубею
подогревал безрассудство, – что эта кобылка понесет меня на своей спине до того, как
прозвонят три часа.
Касьян начал:
– Вася…
Она не посмотрела на него. Челубей рассмеялся.
– Вот так? – он посмотрел на испуганную лошадь. – Как хочешь. Покажи нам чудо.
Но, если ты проиграешь, я получу твоего коня.
Вася взяла себя в руки.
– Если я выиграю, кобылку хочу себе.
Касьян в тревоге сжал ее руку.
– Глупая сделка.
– Если мальчик хочет бросить свое имущество на хвастовство, – сказал Челубей
Касьяну, – это его дело. Давай, мальчик. Прокатись на кобылице.
Вася молчала, смотрела на испуганную лошадь. Кобылка плясала на конце веревки,
дергалась в руках Васи. Никогда еще лошадь не выглядела такой неподатливой.
– Мне нужен загон со средним забором, – сказала Вася.
– У тебя есть участок земли и кольцо людей, – сказал Челубей. – Стоило обдумать
условия до заключения сделки.
Он перестал улыбаться, а был серьезен.
Вася задумалась.
– Рынок, – сказала она через миг. – Там больше места.
– Как пожелаешь, – сказал Челубей со снисхождением.
– Когда твой брат узнает, Василий Петрович, – пробормотал Касьян, – я тебя не
прикрою.
Вася его не слушала.
* * *
Пусть к площади стал процессией, слух разлетелся по улицам быстрее них. «Василий
Петрович поспорил с татарином Челубеем. Приходите к площади»
Но Вася не слышала. Она слышала только дыхание кобылицы. Она шла рядом с
лошадью, пока та билась с веревкой, и говорила. В основном, чушь: похвалу, слова любви,
которые могла вспомнить. И она слушала лошадь.
«Прочь, – думала кобылка, только это она могла передать головой, ушами и
дрожащими ногами. – Прочь. Нужно бежать. Я хочу других, хорошую траву и тишину.
Бежать».
Вася слушала лошадь и надеялась, что не поступила ужасно глупо.
* * *
Он был язычником, но русские любили представления, и Челубей это устроил. Если
кто–то в толпе кричал похвалу, он изящно кланялся, взмахивая рукой с камнями. Если
кто–то насмехался, скрытый в толпе, он отвечал ревом, и толпа смеялась.
Они шли к большой площади, и всадники Челубея начали освобождать место.
Торговцы ругались, но все было готово, и лошади татар замерли, размахивая хвостами,
погрузившись копытами в снег, удерживая толпу.
Челубей сообщил об условиях сделки на русском с акцентом. И тут же, несмотря на
присутствие стражи, начали делаться ставки среди зевак, дети забирались на прилавки,
чтобы видеть. Вася стояла с перепуганной лошадью посреди нового круга.
Касьян стоял перед толпой. Он выглядел и недовольно, и заинтриговано, но при этом
явно усиленно размышлял. Толпа становилась больше и громче, но Вася видела только
лошадь.
– Идем, девица, – сказала она на языке лошади. – Я не наврежу.
Кобылка застыла и не отвечала.
Вася смотрела, дышала, а потом, несмотря на риск, под взглядами всех глаз на
