Основы флирта с обнаженным оборотнем - Харпер Молли (книги бесплатно без регистрации txt) 📗

– Прости?

Мама вздохнула:

– Твой отъезд был верным решением. Нам следовало оторваться друг от друга. И мы слишком сильно тебя опекали.

– Ты стараешься пошутить? – уточнила я.

– Мы были напуганы, милая, – призналась она. – Мы так долго сражались, не желая становиться скучными старыми супругами. Когда появилась ты, это было сравнимо с чудом. И как мы могли быть скучными, будучи причастными к чуду? Поэтому мы не желали лишаться этого ощущения.

– Твоя мама хочет сказать, мы жутко боялись, что когда ты уедешь, нам останется только смотреть друг на друга, не зная о чем говорить, – фыркнул папа.

– А теперь у нас нет причин волноваться. Тебя нет почти год, целый год, представляешь? И у нас все отлично — лучше, чем когда-либо, честное слово, потому что мы можем сосредоточиться друг на друге, – произнесла мама. – Мы заново открываем нашу страсть, наши первобытные желания...

– Мам, ты рискуешь испортить красивый момент такими подробностями, – предупредила я.

– Прости, детка.

– Так вы говорите, я оказалась права, – осторожно уточнила я. – Когда я говорила о личном пространстве и личной жизни, я была права. И не ошиблась, когда ради этого уехала на другой конец страны.

– Да, – хором подтвердили они.

– И вы заблуждались, – продолжила я. – Заблуждались, заблуждались, сильно заблуждались.

– Да, – снова пропели они.

– Ладно, шутки в сторону, вы собираетесь выскочить из-за моей кушетки с криком «сюрприз»?

Папа вновь захихикал.

– Мы еще ничего не слышали о великих северных лесах. Как они выглядят? У тебя есть друзья? Как работа?

– Все хорошо, – вздохнула я. – Я люблю свой маленький дом и работу. Вместе с Эви, хозяйкой, мы внесли кое-какие изменения в меню, и они прошли на ура. Мой шоколадный пирог стал настоящим хитом.

Я ожидала, что мама сейчас прочитает лекцию о продвижении в массы ядовитого сахара, но она просто слушала.

– Ты счастлива, детка? – спросила она.

Что ж, до недавнего времени моя жизнь была необычайно прекрасной.

– Хм... – уклончиво пробормотала я.

– Это самое важное, – сказал папа. – Это все, что мы хотим для тебя. С остальным мы справимся.

Сколько раз я хотела услышать от него такие слова? Скольких гнева и тревог можно было избежать, если бы этот разговор состоялся, когда я была подростком, а не тридцатилетней женщиной? Я вздохнула, чувствуя, как маленький камень свалился с души. Из-за Купера и пережитой боли, давление все еще ощущалось, но теперь мне стало легче дышать.

– Мне пора, – сказала я дрогнувшим голосом. – Я правда люблю вас. Скоро постараюсь приехать домой. Люблю вас. Пока.

Через пару минут, после того как я разъединилась, телефон опять зазвонил. Это было так здорово, увидеть номер звонившего и не почувствовать страха. Я улыбнулась.

– Ты что-то забыла, мам?

– Что тебя беспокоит, детка?

Я открыла рот, чтобы запротестовать.

– Ничего не беспокоит...

– Я понимаю, что рискую нарушить недавно заключенный шаткий мир, но, дорогая, я знаю, когда с тобой что-то не так. Дело в мужчине?

Я понурилась.

– Как ты догадалась?

– Я ни разу не слышала в твоем голосе столько печали. И ни одно из твоих увлечений не заставляло тебя так страдать. Следовательно, это что-то новое для тебя.

– Все так паршиво, мам. Паршивее некуда.

– Ты можешь мне рассказать, что случилось?

Еще одна новость: мама желала узнать подробности, а не призывала к ответу, и это хорошо, потому что я собиралась преподнести ей отредактированную версию событий. Я пока не была готова сообщать родителям о ребенке. Во-первых, они могли настоять на скорейшем визите, а мне не хотелось бы втягивать их в запутанную волчью мыльную оперу, в которую превратилась моя жизнь. И во-вторых, вообще-то, сама возможность того, что они нагрянут в гости была уже достаточным основанием. Один удачный телефонный звонок еще не означал, что я прониклась таким оптимизмом.

– Я сейчас не могу говорить об этом, мам. Слишком много всего навалилось. Но очень скоро я все расскажу. Я позвоню тебе через пару дней, идет?

– Я люблю тебя, Мо. Я просто хочу... чтобы ты была счастлива. Ты сказала, что желаешь выяснить, чего ты стоишь без нас. Но ты всегда знала, чего хочешь, милая. Порой я мешала тебе, потому что считала, что мне виднее. И мне очень жаль. Я никогда не хотела, чтобы ты сомневалась в себе. Ты знаешь, чего хочешь. Ты не уехала бы в такую даль, не зная, к чему стремишься. Ты прошла отмеренный путь. Может быть, настало время расслабиться и позволить желаемому самому приплыть к тебе в руки.

– Спасибо, мам. – Я хмуро уставилась на телефон, интересуясь, что именно выкурила моя родительница, чтобы выстроить такую логическую цепочку. – Это необычайно своевременный и уместный совет.

– О, дорогая, не смейся. Я, вообще-то, стараюсь.

– Я серьезно, это действительно очень полезное замечание.

– Правда? – вздохнула мама. – Я так рада. Хотя, по правде сказать, не знаю, чему ты так удивляешься. Я столько лет давала тебе хорошие советы.

– Не перегибай палку, мам.

Глава 20

Слово гормонам

Я выпекала третью порцию шоколадного печенья, которое Эви окрестила «Несчастные брауни» – новая сенсация нашего заведения – когда Оскар завыл и бросился к двери. Я подскочила, услышав тихий настойчивый стук. Пытаясь унять сердцебиение, я поспешила к двери, забыв снять рукавицу-прихватку.

Дернув ручку (весьма неуклюже, учитывая рукавицу), я обнаружила на пороге местного рейнджера с бутылкой красного вина и пиццей от «Мама Росарио» – единственной приличной пекарни в радиусе восьмидесяти километров.

– Алан, – вздохнула я и тут же устыдилась разочарованной интонации в голосе. – Забавно, я не заказывала пиццу. Видимо, кто-то пошутил и назвал адрес лесничества.

Алан улыбнулся:

– Надеюсь, ты любишь пепперони с сосисками и не станешь возражать, если я войду. Мо, ты... ты казалась такой печальной сегодня днем на работе. Я решил проведать тебя и немного развлечь.

Возмутительно, насколько быстро я растрогалась, услышав эти слова. Я улыбнулась, открыла дверь и взяла у гостя вино — хорошее столовое красное.

– Я люблю пепперони с сосисками.

Расположившись на диване, мы ели лучшую на северо-западе Аляски пиццу и болтали. Но я почему-то чувствовала себя неуютно. Прислонившись спиной к подлокотнику и прижав к груди, словно щит, согнутые ноги, я сидела и пила виноградный сок. Алан мало-помалу придвигался все ближе и ближе, пока не подтянул мои ноги к себе на колени. Он медленно провел пальцами по моей лодыжке. Я поджала ноги и уселась на них.

– Я рад, что мы сделали это, – сказал он. – Раньше мы не могли часто бывать вместе, но теперь, когда вы с Купером...

– Я не хочу говорить о нем.

Алан просиял:

– Я тоже.

Я и глазом моргнуть не успела, как он наклонился, и его губы коснулись моих. Я замерла, и тогда руки Алана нежно скользнули по линии моих ребер, потом вдоль груди и опустились на плечи.

Было бы так легко позволить Алану целовать меня и хоть на мгновение скрасить мою жизнь. Я устала от постоянного болезненного одиночества. Меня пугала перспектива растить ребенка без отца. Алан мог частично облегчить эту ношу хотя бы на короткое время. Но это неправильно. Это низко — целовать одного мужчину, зная, что ждешь ребенка от другого. Я почувствовала головокружение и тошноту... и не от пепперони с сосисками. Всхлипнув, мягко оттолкнула Алана.

– С тобой все в порядке? – спросил он и нахмурился, увидев мои бледные, покрытые испариной щеки.

– Прости. Я действительно не могу. У нас еще ничего не решилось с Купером, и я просто не могу. Не могу так поступить с ним. Прости, Алан. Ты такой...

– Прошу, – сказал он, упершись в меня головой. – Прошу, не начинай речь в духе «ты милый парень».

– Но ты именно такой, – я улыбнулась и обрадовалась, когда он усмехнулся в ответ и чмокнул меня в лоб.