Основы флирта с обнаженным оборотнем - Харпер Молли (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
– Что проку быть милым, если я не могу найти хорошую девушку, которой понравлюсь?
– Дело не в тебе, а во мне. Знаешь, я еще никому не говорила в городе, но хочу, чтобы ты понял причину отказа... Черт, Алан, я беременна!
Все краски сошли с его лица, затем оно приняло баклажанный оттенок, а потом опять побелело.
– Ох, – прошептал Алан, притягивая меня и обнимая. Прижавшись подбородком к моей макушке, спросил: – Что будешь делать?
Я пожала плечами:
– Рожать. И на это время, пожалуй, останусь здесь.
– Ты сказала Куперу?
Я покачала головой.
– Когда ты видела его в последний раз?
– В тот день, когда ударила возле бакалейной лавки, – я через силу улыбнулась. – Как ни странно, подзатыльник не имел отношения к беременности.
– Не хочешь ему говорить?
Я рассмеялась, прижимая руки к глазам.
– Понимаю, он имеет право знать, но я не хочу, чтобы он чувствовал, что обязан остаться рядом из-за ребенка.
– Если бы ты согласилась, я позаботился бы о вас обоих. Мог бы сделать тебя счастливой, Мо. – Оторвав мои руки от лица, Алан переплел свои пальцы с моими.
Я почему-то не удивилась такому предложению. Как раз в духе Алана. Он заботился бы и обо мне, и о малыше. Он стал бы прекрасным отцом — читал бы сказки на ночь, учил бы играть в хоккей, на Рождество часами собирал бы велосипеды или кукольные домики. Но я не могла так поступить: отобрать у него шанс иметь собственных детей с женщиной, которая полюбит его по-настоящему, несравнимо сильнее, чем просто хорошего друга.
– О таком предложении я и мечтать не смела. Но это было бы нечестно для всех нас.
Алан кивнул и стиснул зубы от разочарования.
– Я понимаю. – Он встал и тут же неловко плюхнулся рядом со мной. – Знаешь что? Нет, не понимаю. Купер ушел. Его уже несколько недель где-то носит, Мо. Он слишком эгоистичен или ленив, чтобы прийти и разобраться в ваших отношениях. Почему ты намерена ждать, когда он соизволит вернуться и решить хочет ли этого ребенка? Почему ты позволяешь так обращаться с собой?
– Не твое дело, Алан. Не ругай Купера, потому что зол на меня. Ты мой друг и совсем не такой.
Он с грозным видом снова поднялся и встал напротив меня в боевую стойку.
– Отлично, тогда, как твой друг, я скажу, что ты тратишь время на человека, который тебя недостоин. Ужасно видеть тебя такой бледной и несчастной. Ты вся искрилась жизнью, когда приехала в Гранди. Я хочу, чтобы ты вновь обрела этот свет, ведь именно благодаря ему я и влюбился в тебя с первого взгляда.
– Алан, не надо. Я не могу ответить тебе взаимностью. Мои чувства... это моя головная боль. Мне жаль, что тебе неприятно видеть меня такой, но я справлюсь. Пожалуйста, не злись на меня или на Купера. Ты один из моих лучших друзей в этом городе, и я не хочу тебя потерять. Но все равно не могу позволить тебе говорить о Купере таким тоном. Прости.
– Нет, я все понял, – пробурчал Алан, горестно стиснув рот. – Как ты и сказала, мои чувства это моя головная боль.
Он нахлобучил кепку и взял свои ключи. Но, увидев мой несчастный, потерянный вид, смягчился и поцеловал в щеку.
– Прости, – прошептала я.
– Если тебе что-то понадобится, что угодно, звони. Я достаточно насмотрелся на своих беременных сестер и прошел хорошую подготовку. Даже если тебе в два часа ночи захочется соленых крекеров, звони не раздумывая, хорошо?
Я кивнула. Алан легонько обнял меня и вышел.
Услышав, как хлопнула дверь, я вздохнула и потерла лицо.
– С этим разобрались.
Я собрала грязные тарелки и вылила вино в раковину. Включив душ, подставила под жесткие струи воды шею и плечи, которые, казалось, окаменели после первого поцелуя Алана. Как же получилось, что все так быстро пошло наперекосяк? Для меня не новость, что Алан проявлял ко мне интерес, но, на мой взгляд, я ясно давала понять, что недоступна. Я поймала себя на том, что разбираю каждую незначительную деталь этого вечера, все, что я говорила и делала, пытаясь найти зацепку, которую Алан мог истолковать, как зеленый свет. Может быть, прежде всего, не следовало впускать его в дом? Наверное, стоило его игнорировать, когда Купер ушел, чтобы сразу пресечь подобные мысли?
Когда горячая вода закончилась, я достала из шкафа одну из рубашек Купера, завернулась в его запах и поймала свое отражение в зеркале. Глаза – красные и опухшие от слез. Лицо — белое, как бумага. Я напоминала мстительное призрачное существо из азиатского фильма ужасов.
– Жалкая картина, – проворчала я и, стянув с кровати стеганое одеяло, поплелась на крыльцо. Там уселась в кресло–качалку, которое выбирали мы с Купером и стала разглядывать небо. Бледный, серебристый свет полной луны стелился по двору и деревьям. Воздух был мягким и теплым, насколько это возможно ночью на Аляске. Оскар нес караул у моих ног, выслеживая диких белок. Я старалась направить мысли в приятное русло. Закрыв глаза, слушала шелест деревьев и думала о ночевке под звездами в том ужасном походе. Чем больше подробностей вспоминала, тем реальнее становилась картина. Я сосредоточилась на запахе расплавленного маршмеллоу и дыма горящих поленьев. Ощущала обнимающие меня сильные руки и тепло костра. Услышала, как ветки потрескивают на огне.
А потом еще кое-что.
Я распахнула глаза. Мне не почудилось. Я действительно это слышала. Я вскочила, и одеяло упало, обвившись вокруг ног.
– Купер? – позвала я.
На мгновение показалось, что я ошиблась, что его присутствие — плод моего воображения, милая сказочка, которую я внушила себе, чтобы облегчить страдания. Я боялась, что там в лесу, прячется кто-то другой — тот, кого опасался Купер. А я стояла здесь совсем беззащитная в одной лишь рубашке и нижнем белье.
В отдалении послышался топот лап; низкая поросль хлестала приближавшееся ко мне существо. Я увидела, как отблеск лунного света отразился в сине-зеленых глазах, а потом увидела и лицо. Размытое превращение волка в человека больше не пугало. Это такая же неотъемлемая часть его, как улыбка или гладкая золотистая кожа, которая отчетливо виднелась в бледном свете луны, когда он вышел из леса.
Я устремилась навстречу. Уж не знаю, на что Купер рассчитывал, но явно не на правый хук в челюсть. А дальше все произошло одновременно. Я крикнула «ой!» и затрясла ушибленным кулаком. Купер взвыл и схватился за лицо. Я задействовала здоровую руку, чтобы Купер вопил по заслугам.
– Недоумок! – бранилась я. – Не могу поверить, что ты сотворил такое! Как ты мог?
Я снова и снова хлестала его по плечам и груди, приговаривая:
– Дурак! Кретин! Тупица! Идиот! Оборотень!
Он терпеливо сносил побои, пока я не выдохлась и не уткнулась в его шею. Тогда он поднял меня и понес домой, бормоча извинения и осыпая поцелуями мои щеки, подбородок и губы.
Купер открыл дверь и захлопнул ее за нами. Он отнес меня к нашему месту перед камином, где мы впервые занимались любовью. Огонь в очаге не горел, но я поняла этот жест: пришло время начать все сначала. Моя рубашка осталась лежать где-то у двери, трусики геройски пали в бою.
Купер притянул меня за бедра, и обернул мои ноги вокруг своей талии, прокладывая дорожку поцелуев по разгоряченной коже. От него пахло мужчиной, лесом, животным. Его растрепанные волосы упали на мои глаза, когда он целовал мои веки, переносицу, линию подбородка. Запустив руки в мои непокорные темные пряди, он зарылся в них лицом.
– Скучал по тебе, – прорычал он. – Так чертовски сильно скучал! Люблю тебя.
Его рот путешествовал по мне, спускаясь от шеи к щиколоткам, замедляясь возле ключиц, пупка, косточек таза, которые Купер покусывал и облизывал. Дразня, он горячо подул между моих ног и, отстранившись, покрыл бедра поцелуями.
Его губы поползли вверх, и язык одарил вниманием сначала один затвердевший, сверхчувствительный сосок, а потом и другой. Купер нежно прикусил их, затем скользнул губами по изгибам моей груди. Изнемогая под ним, я обвила пальцами его теплую, твердую плоть и потянула к себе, но Купер резко подался вперед и вошел в меня сильным уверенным движением. Мое тело радостно приняло его возвращение, глубоко вбирая в себя теплые, размеренные толчки. Я ощущала, как увлажняются мои бедра в ритме наших покачиваний. Руки Купера тискали мои ягодицы, вынуждая двигаться в такт, с которого я сбивалась, паря в небесах.
