Посейдон (ЛП) - Бэнкс Анна (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗

— Спасибо, — говорю я ему, когда он садится за руль.

— Немного поздновато для румянца, — замечает он, пристегиваясь.

— Мне кажется, я никогда не перестану краснеть.

— Я на это очень надеюсь. — говорит он, закрывая дверь. Взяв мое лицо обеими руками, он еще раз притягивает меня ближе. Его губы касаются моих, но я хочу большего. Почувствовав мои намерения, он накрывает рукой мою руку, когда я пытаюсь отстегнуть ремень безопасности.

— Эмма, — выдыхает он в мои губы. — Я очень по тебе скучал. Но мы не можем. Не сейчас.

Я не пыталась сделать то, о чем он подумал. Я просто хотела сесть поудобней для поцелуя. Сказать ему об этом — все равно, что опозорить нас обоих. Но он сказал, не сейчас. Что это значит? Что он хочет подождать, пока обойдет закон? Или хочет дождаться его отмены, и если ее не будет, он нарушит закон, чтобы быть со мной?

Почему-то, я не хочу знать ответ, каким бы он ни был. Образ "той девушки" снова всплывает у меня в голове. Я не хочу, чтобы Гален нарушал свои законы — это одна из причин, почему я люблю его так сильно. Его верность своему народу, его обязательства перед ним. Такой преданности практически не существует среди людей. Но я так же не хочу быть "той девушкой". Сирена я или нет, я хочу поступить в колледж, я хочу познавать мир над уровнем моря и под ним.

Но я ведь не должна принимать подобное решение прямо сейчас? В смысле, такие решения, изменяющие жизнь, требуют времени на обдумывание. Времени и спокойствия. И какого-то расстояния между моими губами и его.

Я сажусь на место.

— Ты прав. Прости.

Он берет несколько прядей моих волос и проводит ими по своему лицу, улыбаясь.

— Не стоит просить прощения, это моя заслуга. Тебе придется помочь мне не распускать руки.

Я смеюсь, даже когда электрический заряд пробегает по моим венам.

— Угу. Нет.

Он тоже смеется и поворачивается, чтобы завести двигатель, но затем останавливается. Оставляя ключ в зажигании, он говорит:

— Так что там насчет разрыва?

— Дай-ка мне подумать об этом немного, — я посмеиваюсь с его выражения лица.

— Посмотрим, смогу ли я заставить тебя передумать.

Мы не трогаемся с места еще минут пятнадцать. Но, по крайней мере, теперь мы уж точно не расставшаяся пара.

* * *

Зарывая ноги в песок, я протягиваю руку Рейне, которая только-только устроилась на полотенце.

— Давай, — говорю я. — Пошли в дом. Я сделаю тебе педикюр.

Она смотрит на меня и лунный свет оттеняет ее фиолетовые глаза.

— Не думаю, что это хорошая идея, — ворчит она, но берет меня за руку. — Они же сказали, что скоро вернутся.

Я вздыхаю.

— Рейна, ты же знаешь эту процедуру. Они метнутся к моему дому, никого там не найдут, а потом еще час будут болтаться в воде у берега, вдруг он вернется. Мы обе знаем, что Гален не пустит больше меня в воду сегодня. Кроме того, с каких это пор ты подчиняешься приказам?

Она кивает.

— Но тогда я хочу французский, с той белой штукой на кончиках.

Я улыбаюсь ей в спину, когда она проходит мимо меня и бежит к дому. Она не Хлоя, но она и не мама. Она настоящая подружка для чисто девчачьих посиделок.

Рейчел встречает меня у стеклянной двери.

— Приветики, красотка. Твоя мама звонила. Она уже дома и ей любопытно, почему тебя там еще нет.

Я подымаю подбородок, в готовности отстреливаться различными отговорками, начиная с того, что мне уже восемнадцать и заканчивая тем, что не нарушила свой комендантский час. А потом я вдруг понимаю, что мама пришла домой раньше, а это значит, что она была дома, когда Гален и Тораф почувствовали моего преследователя. Интересно, это просто совпадение или у мамы обостренная интуиция на всякую чертовщину? Я не верила ни в то, ни в другое, до этого самого момента, но это уже в третий раз за неделю. Я пытаюсь не вырвать телефон из рук Рейчел, когда она передает его мне. Я нажимаю на экране кнопку "МАМА ЭММЫ".

— Алло? — отвечает она напряженным голосом.

— Мам, это я. Ты звонила? — трудно сделать голос нормальным, когда сердце танцует в груди.

— Да, мне интересно знать, где ты была. Ты не отвечала на звонки. С тобой все в порядке? — она вздыхает, но я точно не могу сказать — это от облегчения или от родительской досады.

— Все хорошо. У меня села батарея на телефоне, но Гален купил мне зарядку, поэтому сейчас он заряжается.

— Как мило с его стороны, — умиляется мама, прекрасно зная, что именно она и наставляла его так поступить. — Не хочешь мне сообщить, когда ты собираешься вернуться домой? Я не в восторге от твоего отсутствия в последние несколько вечеров, особенно, после оговоренного времени. Тем более, задерживаться там до четырех утра равносильно студенческим ночевкам, которые я не разрешаю, или ты забыла? Твоя поездка во Флориду с семьей Галена — исключение из правил.

— Я постоянно ночевала у Хлои и Джей-Джея.

Джей-Джей — восьмилетний брат Хлои. Плохое сравнение, но выбирать не приходится.

— Ты знаешь, что я имею в виду, Эмма, — фыркает она.

— Почему ты вечно недовольна? И почему ты опять пришла раньше?

— Не знаю. Просто устала. Слушай, я заметила, ты все еще не принесла домой свой купальник. Надеюсь, ты же не продолжаешь купаться? Сейчас слишком холодно для плавания, Эмма.

Я всегда самостоятельно стираю свои вещи. Покопаться в моих ящиках — единственный для нее возможный способ "заметить", что чего-то не хватает. Неужели она искала презервативы или другие улики, которые мамы обычно находят в грязном белье? Пришла ли она домой пораньше, чтобы порыться в моих вещах? Подобные мысли выводят меня из себя. Мысленно пометив себе купить новый купальник сугубо для дома Галена, я говорю, как ни в чем не бывало:

— О чем ты говоришь? Ты же знаешь, какая я мерзлячка, — я смеюсь достаточно громко, чтобы вызвать подозрения, но мама, кажется, не обращает на это никакого внимания. В то время как Рейчел ухмыляется.

— Не пытайся мне сказать, что вы с Галеном еще не сообразили, как согреваться в воде.

— Мам!

— Просто пообещай мне, что ты не полезешь в воду, — ее голос снова звучит натянуто. — Мне не нужно, чтобы ты заболела.

— Хорошо. Я обещаю.

— И будь дома до заката в этот раз. Смею надеяться, после всего этого ты не принесешь домой ничего ниже пятерки своем в табеле. Так и знай.

Я беззвучно проговариваю мамину речь в телефон, слово в слово — она могла бы ее хоть немного перефразировать спустя все это время. Это ее основная пугалка по любому поводу. Но почему-то, сейчас она не сработала. Нет скрытого подтекста злости. Она как-то смягчилась в последнее время, наверное, из-за моих подозрений, что я ей не родная дочь.

— Хорошо, до заката.

— Спокойной ночи, милая. Люблю тебя.

— И я тебя. Спокойной ночи.

Я вешаю трубку, меняя ее у Рейчел на большую чашку горячего шоколада с тремя громадными зефиринами, плавающими сверху.

— Спасибо, — поблагодарив ее, я тащусь вслед за ней на кухню.

Рейна сидит за столом, вывалив на него столько бутылочек с лаком, щипчиков и пилочек из свое косметички, что их бы ей хватило на открытие собственного маникюрного салона.

— Я знаю, я сказала, что хочу себе французский маникюр, но на самом деле мне нравится этот цвет, — говорит она, протягивая пузырек дынного цвета.

Рейчел качает головой.

— Он будет выглядеть, словно липкий медовый сгусток на твоей оливковой коже.

Надеясь услышать противоположное мнение, Рейна трясет бутылочкой лака прямо передо мной. Я качаю головой. С надутым видом, она со стуком швыряет его на стол, а затем сгребает все, что есть, в кучу.

— Ну, есть ли здесь цвет, который мне подойдет ?

Я сажусь рядом с ней.

— Какой любимый цвет Торафа?

Она пожимает плечами.

— Любой, какой я ему скажу.

Я поднимаю бровь.

— Ага, значит не знаешь?

Она скрещивает руки.