Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика (СИ) - Корсарова Варвара (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Как зачарованная, я смотрела на его руки — жилистые, крупные, — и представляла, как провожу пальцем по выпуклым венам, медленно, от локтя до широкого запястья, а потом его кисть накрывает мою руку, а его сильные пальцы переплетаются с моими.
На ладонях у полковника мозоли: после недели тайных наблюдений и слежки я знала, что он часто не надевал перчатки, когда брался за поводья или упражнялся по вечерам с саблей. Однажды я наткнулась на него в пустующем зале восточного крыла, где он разминался на пару с Куртом. Я подглядывала за ними из-за двери.
Курт задорно махал саблей, делал ловкие выпады, юлил и уклонялся; Август же двигался неторопливо, почти не меняя положения, элегантно заложив свободную руку за спину. Однако сразу становилось понятно, что оружием он владеет куда лучше бывшего денщика и в реальной схватке у противника не было бы ни малейшего шанса. Каждый его удар был силен, точен и полон неукротимой энергии.
И тут Август повернулся ко мне, застав врасплох. Я торопливо отодвинулась, схватила стакан с сидром и сделала глоток, пряча глаза.
— О чем думаете, Майя? Притихли, словно замышляете каверзу.
— Я думаю о лабиринте, — ответила я после короткой паузы. — Мне жаль его, как умного и интересного человека, о котором забыли в старости. Бросили его гнить одного. Послушайте, Август, вы должны что-то сделать. Заняться своим поместьем. Привести его в порядок.
— Нет. Незачем.
Я поднялась; встал и барон. Я огляделась и всплеснула руками.
— Но почему? Вы можете устраивать в замке праздники, как делал старый хозяин. Местные будут к вам приезжать. Они… станут относиться к вам по-другому. А вы будете заботиться о них. Приведете наш округ в порядок, научите всех жить правильно.
— Им и так придется скоро этому научиться, — Август заложил руки за спину и смотрел на меня с насмешкой. — Князь продает часть земель железнодорожному концерну. В том числе и те, на которых стоит Ольденбург. И я хочу последовать его примеру. Рудником заинтересовалась компания, что собирается провести ветку к угольным копям. Скоро сюда придет цивилизация. Появятся рабочие места, жизнь будет кипеть ключом. Вашим бюргерам станет не до мошенничества с имуществом князя.
Услышав такие новости, я в изумлении отступила на шаг и задрала голову, чтобы лучше видеть выражение на его лице.
— Здесь продолжат чугунную дорогу для паровых экипажей?
— А, вы слышали об этом новом изобретении. Оно приносит хорошие деньги. Несколько лет назад я купил акции этой компании и утроил состояние.
— Но что станет с нашими землями? С фермерами и деревнями? С нашим укладом? Все будет иначе? Шум, пыль, гам, новые люди… тут будет кавардак, как в столице!
— Не вижу в этом ничего плохого. Ваш патриархально-пасторальный уклад изжил себя.
Я помотала головой, пытаясь осознать скорые перемены.
— Майя, не стоит так расстраиваться. Не все перемены к худшему. Я думал, уж вы-то прекрасно это понимаете.
— Не знаю. Скажу честно: до меня вдруг дошло, что хорошо радоваться прогрессу и переменам издалека, когда они тебя не коснулись. Они несут не только хорошее. Не хочу, чтобы наши земли стали другими, — призналась я. — Не хочу, чтобы исчезли традиции.
— Некоторым вашим традициям самое место в могиле.
— Не всем. Например, старый владелец замка заботился о своих людях… ну, пока не заболел и не уехал. А теперь его люди и его деревни — ваши.
— Я и забочусь о них, как могу. И о землях князя тоже.
— Что станет с Ольденбургом, когда рядом проложат чугунную дорогу?
— Он вырастет. Приедут новые люди. Для всех найдется работа. Возобновится добыча в старом руднике. И в угольных копях на севере.
— Леса вырубят?
— Кое-где. Там, где сейчас буковая роща, будут склады. А корабельные сосны прекрасно пойдут на шпалы.
— Вот как! Вы готовы все уничтожить.
— Только когда это нужно на благо прогресса и людей.
— А фермеры? — я распалялась все больше и больше.
— Компания выкупит у них земли по хорошей цене.
— Она разорит их и лишит дома.
— Нет. Сделка будет выгодна всем.
— Кроме людей, которые любят свой край и не мыслят другой жизни!
— Кроме лентяев и подлецов, которые боятся перемен, потому что они заставят их честно работать.
Конечно, он был прав. Но меня задевало то, как жестко и отстраненно он говорил об этих планах и своих земляках. Как о врагах, с которыми нужно беспощадно расправиться.
— Вы тут все поставите с ног на голову и уедете дальше покорять мир, — сказала я сердито. — Но я понимаю. Оставаться вам не нужно. Здесь вам угрожают. В вас стреляли, возможно, хотели отравить…
— Обвиняете меня в дезертирстве? — поинтересовался он с легкой улыбкой, от которой мороз продрал по коже.
— Нет, — замотала я головой. — Вовсе нет! От врагов вы не убегаете. И везде мигом заводите новых. Но тогда почему бы вам вместо этого не…
Я прикусила язык, потому что увидела, что Август рассердился. Его подбородок выдвинулся вперед, взор заледенел. Полковник не любил, когда ему перечили. Но и во мне взыграло упрямство. Я шагнула на ступень лестницы, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Он все равно был выше, но теперь, привстав на цыпочки, я могла заглянуть ему в глаза.
— Да перестаньте вы смотреть на меня сверху вниз этим своим офицерским взглядом! — сказала я в сердцах. — Я вам не новобранец, чтобы меня запугивать.
Полковник опешил на миг. Я ожидала, что он вспылит, но он лишь быстро улыбнулся, не размыкая губ.
— Вы хотите продать земли и уехать, — я ткнула ему в грудь указательным пальцем. — Даже не попытаетесь пустить здесь корни. Август, прошу, просто попробуйте. У вас получится. Нам нужен такой хозяин, как вы. Вы сможете здесь жить. Прошу, откажитесь от идеи продать земли. И отговорите князя. Он живет в столице и в ус не дует — что тут у него творится и как надо вести дела.
— А вы, выходит, знаете, как вести дела? Вы многого не понимаете. Вы еще очень юная.
— Почему люди постоянно говорят эти слова таким тоном, как будто обвиняют меня в страшном грехе? — я сжала кулаки и досадливо покачала головой.
Неожиданно Август ухватил прядь, которая упала на щеку, и заправил ее за мое ухо, коснувшись пальцами кожи. Я вздрогнула. Оказывается, на шее за ухом расположено удивительное чувствительное место.
— Мне хотелось бы увидеть, какой вы станете лет через десять, — сказал он серьезно. — Сколько вам сейчас, Майя? Восемнадцать?
— Двадцать два!
— Вот как? — удивился он. — Вы выглядите моложе.
— Оставьте этот снисходительный тон. Вы старше меня всего на двенадцать лет.
— На двенадцать лет и на целую жизнь, Майя.
— Да что это за жизнь! Разная у нас с вами была жизнь, разный опыт и разное понимание. Что-то я понимаю лучше вас. Вы теперь не на войне. Вы помещик, землевладелец, а не захватчик во главе армии. Вам нужен дом. Который вы будете беречь. Нужны люди, которые будут вас любить. Стоит просто попытаться быть гибче. Мягче. Более понимающим. И все изменится. И люди вокруг вас изменятся.
— Поразительная наивность! Ваших земляков можно изменить только поркой. Или устроить им хорошую встряску. Что скоро и произойдет. Вы умная девушка, Майя. Но как не видите того, что делается вокруг?
Он говорил добродушно, будто посмеиваясь, но за его спокойным тоном угадывался гнев. Я видела, что он изо всех сил старался не дать ему волю. Было бы разумным замолчать, но во мне проснулись разные бурные чувства, которым я не могла найти названия.
— Я-то все вижу! А вы… бездушный голем с железным сердцем! — выпалила я и осеклась.
Выражение его лица моментально переменилось. Глаза полыхнули, губы плотно сжались.
Я опасливо смотрела на полковника, опешив от собственных слов. Но тут он запрокинул голову и рассмеялся рокочущим смехом.
— Вы прелесть, Майя, — сказал он, продолжая посмеиваться. А потом шагнул ближе и навис надо мной, и я тотчас угадала его намерения — неужели опять собирается поцеловать меня в макушку или в лоб, как уже делал раньше? Ну уж нет, больше не позволю ему подобной вольности!
