Ветер моих фантазий (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Атлантида не должна погибнуть! Ее люди преодолеют и это! Опять наступит зима, и Кареэйа снова будет кататься, танцуя, по замерзшей реке. Ее подруга чайка будет кружиться вокруг. Будет поблескивать снег на берегах реки. И Карнт, кутаясь в свой старый синий плащ, опять украдкой будет подсматривать за танцем Кареэйи, напоминающим полет. Он не полюбит ее никогда: ведь не может же старейшина из знатной семьи, один из самых одаренных жителей Атлантиды, всерьез заинтересоваться служанкой из простого народа! Но он будет украдкой любоваться ее танцем, а она — танцевать для него…
А потом Кареэйа прислушалась к разговору усталых старейшин. И с ужасом поняла, что на этот раз они бессильны. И у оставшихся здесь спасения уже не будет: старейшины даже самих себя не смогут переместить в безопасное место. Что уж говорить о необходимом для нового перевоплощенья обряде! Но что ей до гибели Атлантиды! Что ей до ее собственной смерти! Ей так хочется, чтобы жил Карнт! Чтоб он снова мог родиться! Но у нее даже слабого дара нет…
И откуда взялась решимость? Кареэйа вдруг рванулась к старейшинам, прорвалась через их круг, стала около Карнта. Поток силы, чистой, светящейся устремился от ее сложенных рук в небо. Старейшины замерли изумленно: давно иссякла такая могущественная чистая сила у людей. И тут опять пробудилась. И у кого! И что эта безумная девчонка собирается делать? Да какая разница? Без опыта, с только что пробудившимся даром она не сможет ничего!
А в непреклонном мрачном небе что-то вздрогнуло и изменилось. Луч солнца прорвался через облака и упал на Кареэйю, соскользнул по ее кроваво-красному платью, упал к земле.
Они зазнались, эти люди. Но влюбленная девчонка вымолила для них всех возможность опять вернуться в жизнь. Осознание этого осветило лица старейшин улыбками. И обычные люди заулыбались вслед за старейшинами, веря в близкое спасение. Карнт восхищенно взглянул на танцовщицу, впервые подумав, что эта девчонка красива. Жизнь торжествовала совсем недолго…
…Ночь спустилась на Россию, тихо ворчал во тьме Питер. Девушка задумчиво рассматривала законченный рисунок, лежащий на столе пол яркой лампой. Там какая-то девчонка танцевала на льду и чайка вилась вокруг нее. Но откуда у художницы такое чувство, будто это она там танцевала? Будто она, ни разу не встававшая на коньки, знает это чувство полета? Будто этот замерзший лед был на реке в Атлантиде?
Ночь молчала. Кареэйа продолжала разглядывать рисунок и почему-то думала о давно погибшей, а то и вовсе мифической Атлантиде. Девушка не помнила ни эту, ни другие прошлые жизни. Их редко когда помнят те, кто живет уже не в первый раз. Она уже не помнила, что ее когда-то звали Кареэйей. О том, что она вымолила другим и себе возможность родиться вновь. Но когда при ней кто-то говорил о возможном конце света, допустим, указывал на приближающийся 2012 год, она почему-то всегда была уверена, что никогда не прекратится жизнь. Да, собственно, жизнь и не прекращалась, хотя погибла не одна лишь цивилизация, не одна лишь Атлантида…
Да, математичка потом ругалась за мою первую историю, будучи первым человеком, который увидел мое рождение как писателя. Да, она раскритиковала мое первое творение в пух и прах, негодуя за мое самовольство и вообще, признаться, я никогда не была внимательна на ее уроках, даже на контрольных…
Но после того, как я увидела картину того мальчишки-подростка, я начала сочинять истории.
Он рисовал свои фантазии в жанре фэнтези, смешал дерзко мой родной и какой-то чужой город. И моя первая история была смесью грез с реальностью — если все-таки давно исчезнувшая Атлантида была чем-то больше чем просто легендой, а когда-то действительно была реальностью. Моя первая история была в том же жанре, что и самая яркая в моей жизни картина — фэнтези.
Он ушел — и я никогда более не видела его, но его мир поглотил меня — и вечером того дня я впервые взяла в руки ручку не для того, чтоб делать домашнее задание, а чтобы выпустить на свет мою первую историю…
Я видела, как увлеченно он рисует, но не видела его лица, скрытого капюшоном…
Я искала его… я прогуляла уроки — впервые в жизни прогуляла школу — на следующий день. Помню, тот день, в противоположность прежнему, был солнечный, теплый яркий. Помню, как отчаянно билось мое сердце, когда я влетела на трамвай, чтобы добраться дотуда… как мне казалось, будто я ради него прошла по подземелью… и как бешено билось сердце, когда эскалатор поднимал меня к выходу на Невский проспект… как я отчаянно бежала по улице к Аничковому мосту…
Ведь сегодня было солнце! Сегодня он мог спокойно наполнить свой рисунок красками! Я почему-то думала, будто знаю, какими цветами он его раскрасит… Ведь он должен же был доделать свой рисунок! И я сегодня не буду прятаться! Я обязательно спрошу его телефон! Я хочу поговорить с художником, в чье творчество я так влюбилась! Интересно, как же его зовут? Мне почему-то казалось, что его имя тоже начинается на «а»… что его зовут как-то вроде Александра… Он — Александр, а я — Александра… хотя… нет, тут что-то не то…
Но у моста никого не было. Даже туристы в этот солнечный день почему-то обходили эти улицы и мост стороной.
Он… не пришел или уже ушел?..
Я прождала его до вечера, прогуляв заодно и контрольную по русскому и шанс выступить с моей домашкой по литературе, которую несколько дней назад так старательного готовила…
Этот мальчик не пришел…
Я никогда не забуду этого мальчишку, чье лицо я так и не увидела! Он ворвался в мою жизнь внезапно, будто волшебник, со своей необыкновенной картиной — и также внезапно ее покинул…
Я приходила туда и на следующий день…
Я ходила туда еще с неделю, каждый день, отчаянно прогуливая уроки ради встречи с ним…
Он не пришел…
Я ходила еще с две недели по ближайшим улицам… разбила мою любимую голубку-копилку и потратила все свои сбережения на дорогу. А новых мама моя, поговорившая с классной руководительницей, мне не давала. Раз она даже пыталась запереть меня, а я вылезла на балкон и спустилась вниз по дереву. О, как потом на меня ругались! Мол, третий этаж, ты могла бы разбиться… но добрая Лерка, когда я, запыхавшаяся и рыдающая, позвонила ей в дверь и попросила денег «на вопрос жизни и смерти», даже не расспрашивала, а с готовностью разбила для меня свою копилку. И я вновь пошла к Аничковому мосту…
Но и в этот день его там не было. Этого юного художника, перевернувшего всю мою жизнь. Я с рыданиями упала на колени. Вдруг ощутила прикосновение теплых рук к моим плечам. Сердце рухнуло куда-то. Я с надеждой обернулась…
На меня смотрела Лерка.
Я никогда не забуду этого мальчишку, чье лицо я так и не увидела…
— Он… он какой? — с улыбкой спросил дедушка, вытрясая меня из воспоминаний, тягучих, сладко-горьких.
— Он… — невольно улыбнулась, но горько, — Он — художник. И его картина — самая красивая из всех, что я когда-либо видела. Жаль, я не знаю, как его зовут.
Я ведь искала его! Искала спустя года, уже в старшей школе, через интернет! Я и сейчас порой провожу много часов за разглядыванием галерей на сайтах для художников и, особенно, любителей рисовать в стиле фэнтези! Я… признаюсь, я все еще мечтаю однажды найти там его картину и наконец-то узнать его имя… но он ни разу и нигде с ней не появился…
Я регистрировалась на бесчисленном количестве форумов для любителей рисования и профессиональных художников, спрашивая об этой картине. О, мне так хотелось, чтобы кто-нибудь где-нибудь увидел ее! Ее бы запомнили, я уверена!
Но никто не знал о нем и о той картине. Ничего. Никто. Будто он появился в один только день в нашем мире, а потом — испарился! Или… он ушел туда, в тот неведомый мир, прикосновение которого нарисовал к нашему мосту?
Признаюсь, что однажды даже хотела спрыгнуть с Аничкова моста, в надежде, что мне откроется портал в неведомый мир, его мир… мир его…
