Гадюка на бархате (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия" (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Кое-кто рассказывал, что на дне озера иногда можно увидеть мелькавшие меж деревьев тени, казавшиеся куда больше самых крупных рыб. Но никому из жителей окрестных деревень не хотелось задумываться, во что переродились лесные звери, если они сумели выжить в толще магических вод.
Пить из озера или купаться в нём никто не осмеливался — объяснения такому запрету бытовали разные, одно замысловатей другого, но местные крестьяне с малых лет усваивали его накрепко, да и вообще предпочитали держаться от водоёма подальше. Если, конечно, у них не возникало необходимости побывать в замке на берегу озера, принадлежавшем — как и все земли на несколько дней пути в округе — роду Эррейнов.
О самом замке легенд и слухов ходило не меньше, чем о давшем ему имя озере. И нынешняя его владелица, когда-то юной девочкой отправляясь во владения своего будущего супруга из солнечной Эллианы, со страхом ожидала, как примет её это место, полное древних тайн. Но с тех пор прошло немало лет, и теперь Франческа Эррейн ничуть не кривила душой, называя Утонувший Лес родным домом.
Сейчас Франческа сидела в своём кабинете, который по прихоти хозяйки занимал комнату на самом верху одной из замковых башен, и смотрела на письма, лежащие перед ней на застланном тёмно-зелёным бархатом столе. Узкая ладонь Франчески, подпирала точёный подбородок, а взгляд чёрных глубоких глаз был отрешённым — таким он становился, когда вдова-эллианка начинала сплетать новую интригу, ещё на шаг, на ступеньку приближавшую Эррейнов к вершинам имперской власти.
— Так ты решила что-нибудь? — женский голос — мелодичный и тягучий до приторности — раздавшийся у неё за спиной, заставил Франческу отвлечься от раздумий и обернуться. — Кертицы или Вильбеки? Кому мы всё-таки поможем?
Прямо на полу, устроившись на пушистых волчьих шкурах среди разбросанных парчовых и бархатных подушек, непринуждённо расположилась светловолосая женщина. Выглядела она лет на двадцать с небольшим, но Франческа знала — за те полтора десятилетия, что Ормаль, лутецийская чародейка стихии Земли, служит дому Эррейнов, та ничуть не изменилась.
В длинные медовые косы Ормаль вплела на эллианский манер нити мелких хризолитов, а её большие светло-зелёные глаза горели лукавым огнём на хорошеньком личике. Но Франческа знала, что за кукольной внешностью чародейки таится холодный и расчётливый нрав, удивлявший порой даже саму госпожу Утонувшего Леса.
— Помогать мы будем исключительно себе, — усмехнулась Франческа, поправляя пышный кружевной манжет своего тёмного платья. Многие восхищались преданностью вдовы Эррейн памяти мужа — она не сняла траур ни через год, ни через пять лет после его смерти. Самой же Франческе попросту нравился чёрный цвет — она считала, что он делает её, невысокую и худую, более внушительной. — Что же касается Кертицев и Вильбеков… Первым — с их привычкой переть напролом — стоило бы поместить на своём гербе не барса, а барана. А вторые совершенно не умеют делиться — ни золотом, ни властью. Так что я ещё посмотрю, кто из них окажется сговорчивей. Посмотрю очень внимательно, прежде чем что-то решать. Вот только…
— Что — только? — одним текучим движением, Ормаль поднялась на ноги, и перекинув косы за спину, маленькими шажками подошла вплотную к Франческе. Бледно-зелёный шёлк платья чародейки казался особенно нежным рядом со строгим нарядом её госпожи.
— Рыжий мальчишка-Вельф заполучил к себе в Императорский Совет кардинала Фиенна. Видит небо, меньше всего мне хочется идти против этой семьи!
— Но Фиенны далеко, в Эллиане — что им Мидланд и его проблемы?.. — унизанная кольцами рука Ормаль скользнула по столу, накрывая прохладную ладонь Франчески. — А Габриэль Фиенн — церковник, он теперь в стороне от дел семьи.
— Да нарядись он хоть монашкой — кровь в его жилах останется та же, — покачала головой Франческа.
— Я слышала ещё кое-что, — Ормаль наклонилась к своей собеседнице — так, что между их лицами осталось расстояние не больше, чем в пару ладоней. — Будто бы Габриэль Фиенн не то тяжело болен, не то и вовсе умирает — потому и принял церковный сан!
— Вот как?.. Любопытно, — в глазах Франчески сверкнули хищные искры. — Но даже полудохлый лев может передавить немало шавок. И лучше не оказываться в их числе.
***
Карен знала, что некоторые её забавы не слишком-то подходили для благородной дамы. Ладно ещё стрельба из лука — это занятие находили подобающим для себя многие северные дворянки. Но вот та увлечённость, с которой Карен исследовала дальние закоулки и подземные ходы родного замка, точно не встречала понимания у её семейства.
Матушка упрекала Карен за испачканные платья и растрёпанные волосы, отец справедливо опасался, что его слишком непоседливая дочь вполне может свернуть себе шею на какой-нибудь из крутых каменных лестниц, а Эрих изводил сестру насмешками, называя её при каждом удобном случае «рыжей крыской».
В последние пару лет Карен и сама несколько охладела к путешествиям по тайным лазам. Но зато научилась извлекать из этих прогулок пользу, подслушивая вовсе не предназначавшиеся для её ушей разговоры старших членов семьи.
А увидев, как Альбрехт идёт в свою комнату вместе со Стефаном, Карен просто не могла не воспользоваться тем, что в стене рядом с покоями, отведёнными высоким гостям, проходил узенький коридорчик. Был он проложен в давние времена то ли для прислуги, чтобы та не путалась у господ под ногами, то ли для самих хозяев, чтобы те могли в случае необходимости спастись бегством. Только вот оказался позабытым всеми, кроме любознательной Карен, которая и притаилась теперь возле маленькой деревянной дверцы, ведущей в спальню и прикрытой снаружи гобеленом.
Сердце юной госпожи Фалькенберг билось часто и громко, пока приложив ухо к дверным доскам, ставшим тёплыми от её дыхания, та прислушивалась к происходившему в помещении…
Старший брат хмуро смотрел на младшего, который легко вбежал вслед за ним в комнату, служившую принцу-консорту кабинетом. Стефан счастливо улыбался — юный, державшийся прямо и гордо, не сгибаясь под грузом забот.
Кертиц-старший очень любил своих братьев, но сейчас чувствовал нарастающее раздражение — пока он, не жалея сил, пытался привлечь к борьбе с Карлом новых союзников, Стефан развлекался на охотах и пирушках в замке. Да ещё и спутался с хозяйской дочерью, что вполне могло повлечь за собой новые проблемы.
Стефан, не обращая внимания на мрачное настроение брата, принялся с воодушевлением расписывать свои планы, в которые входила женитьба на той самой прилипчивой рыжей девчонке «как только будут разбиты войска узурпатора», а помолвка — так и вовсе в ближайшие дни.
— …Надеюсь, Альбрехт, ты дашь своё благословение нашему союзу. Хоть мы с Карен и знакомы не так давно, наши чувства сильны, глубоки… и, как я узнал сегодня — полностью взаимны, — завершил он прочувствованную речь, чуть запнувшись от смущения.
Младший из Кертицев сейчас был похож на радостно виляющего хвостом щенка, и Альбрехту необходимость разбить вдребезги мечты брата не доставляла удовольствия. Но сделать это всё равно пришлось бы.
— Нет, Стефан, — размеренно произнёс Альбрехт, и эти слова словно мгновенно возвели между собеседниками стену. — Я не дам разрешения на твою свадьбу с дочерью Фалькенбергов — ни теперь, ни после.
— Но почему?! Она дворянка, и я не вижу никаких преград…
— Она не принесёт в качестве приданого ни золота, ни войска. А я очень надеюсь, что твой брак поможет заключить более прочный союз с одной из влиятельных семей Севера. С Эррейнами, например. У Франчески Эррейн есть уже почти взрослая дочь и две незамужние племянницы.
— Мне не нужна в жёны дочь болотной жабы! Я люблю Карен! — выкрикнул Стефан, в ярости сжимая кулаки.
Но Альбрехт лишь спокойно ответил:
— Не дерзи мне. Я — глава семьи, так что хочешь не хочешь, ты обязан мне подчиняться. А если услышу ещё твои рассуждения об Эррейнах в подобном тоне, то клянусь милостью Создателя, ты будешь наказан. Я могу не любить Франческу, могу не доверять ей до конца. Вот только род её покойного мужа древнее нашего, да что там — даже императорского — на целые столетия. Хотя бы поэтому она достойна уважения.
