Разношерстная... моя (СИ) - Сергеева Александра (читать книги .txt) 📗
– Ты чего?! – пялясь на Яльку, обалдело возмутилась плюхнувшаяся на задницу девчонка.
Оборотенка не ответила. Зато в ее руке сверкнула вожделенная пара дивной находке. Девчонка тотчас позабыла и прежний испуг, и поднятую им злость. Она лихо подскочила, протянула руку и выпалила с придыханием, чуть ли не из самого нутра:
– Отдай! Это моя!
– Врешь, – насмешливо скривилась Ялька.
– Моя! – вытаращилась девчонка и пригрозила: – Отдай, а то, как заору! Сюда мигом примчатся… Наши примчатся. Уж тогда-то разберут: что ты за приблуда такая? И чего сюда заявилась.
– Ага. А после и серьги отберут, – не погнушалась угрозой и Ялька.
Девчонка захлопнула рот и озадаченно раззявила его сызнова. Она мучительно соображала: как бы ей подставить под тумаки приблуду, но самой на том не погореть. Тетка Простя и ей вломит за то, что сбежала на поварню. А должна была вымести гостевую горницу матушки-государыни. Она и не заметила, как с перепуга выболтала это вслух.
– Это которую? – вполне себе равнодушно поинтересовалась приблуда. – Ту, что по леву руку от крыльца?
– Вот еще, – буркнула девчонка. – Она вовсе и не там. Она вовсе рядом с ее спаленкой. По праву руку. А по леву другая гостевая. Та для большого выхода.
– Так у матушки чего, две гостевых? – нарочито подивилась Ялька, изобразив простушку.
– И даже целых три, – загордилась девчонка так, будто те гостевые были ее личными. – Это ж тебе не боярские хоромы. Тут, чай, государи проживают.
– Тебя как кличут? – уважительно полюбопытствовала Ялька.
– Вешкой, а чего?
– Вешка, хочешь, я тебе и вторую серьгу отдам?
– Х… хочу, – неуверенно проблеяла та, но тотчас забеспокоилась: – А чего взамен?
– Да ничего, – пожала плечиком Ялька. – Посидишь тут чуток, покуда я не уйду, и довольно с тебя.
– А ты кто такая? – подозрительно сощурилась Вешка.
– А еще, – напористо перебила Ялька, – дам тебе зелье, от какого все прыщики с лица пропадут.
Девчонка заполошно ухватилась за щеки, где и впрямь красовались мелкие прыщи.
– Моя бабка знахарка, – нажимала Ялька. – Она такие прыщи враз выводит. У меня вон все повывела. Я ее снадобье везде с собой таскаю. Да прихлебываю в свое время. Глянь, какое у меня лицо, – покрутила она головой, дабы показаться со всех сторон.
В полумраке не разглядеть, вот и подгребла к ней эта дуреха, дабы не обмануться.
– Чистенькое, – завистливо признала она.
– А то. Прежде-то меня, почитай, каждый день обметывало этой пакостью. А нынче красотища, – сдержанно похвасталась Ялька.
– Я согласна! – горячо выдохнула Вешка. – Посижу. Тока самый чуток! Давай.
Ялька выудила из бабулиного мешочка глиняную махотку, запечатанную не воском, а деревянной затычкой. Подцепила ее зубами, вытащила и протянула махотку нетерпеливо переминающейся девчонке:
– Тока чуть-чуть. Мне тоже надо…
Та выхватила махотку и опрокинула ее в себя целиком – так приспичило бедолажке поднабраться красоты.
– Вот же дура, – пробормотала под нос слегка опешившая Ялька.
– Сама дура! – злорадно выпалила Вешка. – Зажилить хотела? Я, чай, не клуша деревенская. Насквозь тебя вижу.
Она еще немного повеличалась тем, что прислуживает в покоях самой государыни. Но быстро сомлела. Ялька не без труда дотащила ее до темного угла и свалила прямо на пол. Там, первым делом, забрала бабулину серьгу – облопается эта крыса последнее у сироты забирать. Чуток отдышалась да приняла чужой облик, хотя на Вешкины стати ее немножко не хватило. Затем стянула с девки сарафан, рубаху, сапожки и даже ленту не позабыла. Так и завалила ее пустыми дерюжными мешками в одной исподней рубашонке. Небось, насмерть не замерзнет. Зелье, понятно, сильненькое, да было его в махотке сущие капли. Может, уже к ночи глаза продерет. А не продерет, так Ялитихайри до того никакого дела – размышляла она, влезая в сарафан. Споро обувшись и на ходу вплетая в косу ленту, Ялька выскользнула наружу. А там уж понеслась со всех ног к государыниным хоромам, огибая хозяйственную домину.
У крыльца ее не задержали – с какой стати? Небось, Вешку в кремле каждая собака знает. А то, что она внезапно схуднула, так ничего. Круглые щечки и мордаху, что твой блин, Ялька слепила один в один. Ну, да это все ее мало заботило. Облик-то она переняла, а вот память Вешки осталась при хозяйке. И разыскивать покои Твердиславы придется, понадеявшись лишь на звериный нюх Ялитихайри. Нет, запаха государыни она знать не знает – откуда бы? Но сторону, в какой нужно искать, разведала. И следочки Вешки распознает, как бы давно та не бегала этим путем. Забравшись путаными лестницами да коридорами на третий уровень, Ялька принюхалась. Оказалось, что бегала им девчонка вот только-только. Прям, будто перед самым носом и пробежала – Ялька скользнула в приоткрытую дверь, куда уходил след.
Длинная горница с расписными стенами да богатыми резными лавками заканчивалась другой дверью. За ней лежали привычные глазу покои, в каких бабы с девками занимаются рукодельем. Как те в хоромах боярина Оброна, где Ялька учинила погром, убегая вслед за Таймиром от его полюбовницы Драганки. И так же, как там, из этих покоев уводили три двери. След Вешки терялся под срединной, и Ялька приникла к ней ухом. Едва и успела отскочить прочь да залезть под стол. Богато расшитая скатерка на нем повисала краями до самого пола, надежно укрыв ее от двух нежданных вторженок. Одну по голосу узнала сразу: та самая Тайка, что тут, видимо, в силе. Старательно принюхалась, запоминая ее запах, пока она сухо отрывисто наставляла другую деваху:
– Сядешь под дверью. И чтобы мне никого! Хоть с ножом кидайся, но к государыне никого не впускай. И то диво, что она придремала, наконец-то. А уж коли ее кто потревожит, так и тверди, мол, Тайка прознает, самолично прирежет.
– А коль из ближников кто? – проныла запуганная девка.
– А ближникам прямо скажешь, дескать, спит матушка. Они ведают, каково это ей нынче дается. Ближники-то, как раз, к ней и не сунутся. У них на плечах головы, а не задницы. Они все мужи смысленные.
– Одна не сдюжу, – набравшись решимости, воспротивилась девка. – Дозволь, сгоняю по-быстрому за Любшей. Та-то коровища знатная. Как размахнется ручкой, так любого охальника…
– Беги, – досадливо отмахнулась Тайка. – Одна нога там, другая здесь. А я тут обожду.
– Я мигом! – выпалила девка уже в дверях и затопотала прочь.
А Тайка присела на лавку под окошком и замерла. Замерла и Ялька. Хваленая чуйка Ялитихайри вовсю била в голове тревожным набатом. От этой девки за версту несло опасностью. Не то, чтобы Ялька ее боялась – не хватало еще! Но опаска никому вреда не причиняла. И оборотенка жадно ловила каждый едва уловимый вдох стервозной курвы. Уж ее-то криводушие Ялитихайри чуяла почти что носом. Нечисто было на душе этой самой Тайки, погано и черным-черно.
– Когда тока ты уже явишься, – прошипела та чуть слышно.
Ялька, было решила, что речь об убежавшей за подмогой девкой. Но Тайка вдруг ее оглушила:
– Ведь явишься же. Непременно явишься. Должна явиться, – бормотала Тайка с какой-то горькой злобой. – Должна отомстить за Отрыжку. Я бы и сама… – сквозь зубы выдохнула она с тяжким сипом. – Растерзала бы тварь харангскую. Каждый божий день себя за руки хватаю. А ты все шляешься, невесть где. Оборотенка безмозглая. И за что тока тебя Отрыжка любила…
– Сама ты безмозглая, – досадливо пропыхтела Ялька, выползая из-под стола.
– Ты?! – злобно шикнула Тайка, выхватив не понять, откуда ножик.
– Э-э! Я не Вешка! – вякнула Ялька, сиганув обратно под стол.
Наступила коленкой на подол сарафана, сунулась носом в пол и возмутилась:
– Чего кидаешься, полоумная?!
Она в момент перекатилась на другой край стола, потому как ополоумевшая Тайка уже лезла под стол.
– Я же Благойлова внучка! – тихонечко орала Ялька, выкатываясь наружу из-под скатерти. – Та самая оборотенка!
– Врешь! – выдохнула Тайка, вылезая следом.
