Однажды. Не ты. Не я (СИ) - Морская Лара (читаем книги txt) 📗
— Ты был прекрасным королём! — встряла я и тут же прикусила язык.
— Скорее, несчастным. А ещё очень неудачливым, так как привлёк внимание Алали.
— Не забывай, что я прочитала её дневник и знаю, как вы познакомились. У неё были основания надеяться на твою благосклонность.
— Это правда, но в её интерпретации всё звучит намного более романтично. Намного! Столица тяготила меня, и я прятался в долине при любой возможности. Однажды я заметил, что за мной следит симпатичная молодая девчонка, которая, к тому же, владеет неслабой магией. Потом я стал замечать её всякий раз, когда приезжал в долину, да и в столице тоже. Меня это заинтриговало. Сначала я решил, что она — шпионка Клетуса. Только когда мы познакомились, я понял, что её странное поведение связано не с политикой, а с личным интересом.
— Ничего себе личный интерес! — не сдержалась я. — Алали провела годы в заточении ради этого «интереса»! Она нашла способ сделать тебя творцом!
— Я ничего об этом не знал! — закричал Анри и тут же покосился на дверь. — Как я мог догадаться?! После двух коротких встреч она пропала — и всё, я о ней забыл. Совсем, понимаешь? Напрочь! А потом она появилась у излучины и… остальное ты слышала.
— Не зря тебя мучило плохое предчувствие.
— Думаю, что всё дело в названии дневника. «Однажды. Не ты. Не я». Оно показалось мне странно знакомым, но я так и не понял, почему, пока ты не прочитала перевод. После первой встречи с Алали я увидел из окна, что девушка что-то пишет на снегу. К тому моменту, как я вышел во двор, остались только слова «Ты. Не я». Вот и вся история.
Никогда бы не подумала, что так будет, но мне больно и обидно из-за Алали. Может, потому что я перевела дневник. А может, просто потому что невыносимо представить, как океан любви и самопожертвования выплёскивается на сухой, мёртвый берег. Понимаю, что она сама придумала эту любовь, построила её на обещании верескового поцелуя, но всё равно больно.
— Ты хочешь сказать, что нарушил клятву верности Алали, отрёкся от престола, и она тебя отпустила?
Ведь именно об этом я мечтала однажды. Чтобы из-за меня Анри отказался от всего, что связывало его с Шианом.
— Да.
— Верится с трудом. Ради тебя Алали нашла способ добиться невозможного, а потом взяла и отпустила? Просто так?
— Нет, не просто так. Сначала мы вернули в Шиан счастье и спокойствие. Мой двоюродный брат взошёл на трон, Алали осталась с ним. Закрыла границы и теперь пытается отомстить Владу и Тристану за то, что они удерживали её силой. Алали действительно великий творец и очень, очень одинокая женщина. Она поняла, что я больше не могу принадлежать Шиану.
— Почему?
Предчувствую его ответ, и бабочки в животе водят хороводы. Вслушиваюсь в тишину перед его признанием.
— Потому что я принадлежу тебе. Даже если ты не сможешь меня простить и никогда этого не признаешь.
— А как насчёт того, что ты никогда не женишься?
— Если ты мне откажешь, то не женюсь.
Привычный страх парализует мысли, заполняет слух колокольчиками тревоги. Я полюбила великого короля, преисполненного чувством долга, который был готов погибнуть за своих людей. Потом я потеряла его, оплакала, отгоревала. А теперь что? Анри вернулся ко мне другим мужчиной, стряхнувшим с себя груз навязанной ему жизни. Любящий меня незнакомец.
— Иногда ты ступаешь на чужой путь и идёшь по нему так долго, что и не подозреваешь о своей ошибке, — тихо добавил Анри, догадываясь о ходе моих мыслей. — Только когда встречаешь человека, который тебе предназначен, начинаешь видеть правду.
Дамаркус, чтоб его. Он говорил именно об этом, когда мы смотрели на огни Тигиды. Чёрный отшельник предвидел будущее намного лучше самой Алали.
Не знаю, что ответить.
— Спокойной ночи.
Анри ушёл, а на его месте тут же появились родители. Глаза, как плошки.
— Из-за тебя он отрёкся от престола! — воскликнула мама.
— Раз вы всё слышали, то знаете, что он и сам не хотел быть королём.
— Почему ты не ответила на предложение?
— Мне нужно подумать.
— О чём тут думать?! Замечательный специалист, профессор, состоятельный, зрелый мужчина, а ещё и романтик. Он сказал, что принадлежит тебе, это так красиво! Твой отец никогда не говорил ничего подобного.
— Ещё как говорил!
— Не помню!
— Говорил! Подожди, Клавдия, не торопи Тали, это — важное решение. У неё никогда и хомяка-то не было, а тут сразу раз — и король Шиана. Большая ответственность, даже если он больше не король. Сама подумай: полюбишь одного человека, а он вдруг является к тебе в совсем другом обличье.
Мама обиженно запыхтела, а папа обнял меня за плечи и усадил на стул.
— Что бы ты ни решила, не торопись. Подумай хорошенько, а потом дай ему ответ, раз и навсегда. Если не сможешь простить и привыкнуть к тому, как он изменился, то отпусти. То, что он отрёкся от престола, ещё не так страшно. Но ведь творец предложила ему бессмертие, а он всё равно ушёл. Из-за тебя. Поэтому поступи с ним честно, Тали, он этого заслуживает.
Я боялась, что Анри станет меня торопить, но он больше не возвращался к этой теме. На следующий день около разлома появился огромный навес с рядом столов, на которых раскладывали находки. Рядом поставили сидения для отдыха и баки со льдом и бутылками воды. Всё, как я просила. Склонившись над кучкой растений, собранных на острове, Анри оживлённо спорил с коллегами. Рукава рубашки закатаны, мускулистые загорелые руки опираются на стол. Я, конечно, историк, но ещё я — женщина, поэтому, чтобы принять решение о будущем, я не должна на него смотреть. Не должна вспоминать, как он набросился на меня в Вороньем гнезде и как пытался защитить во дворце Алали. Можно составить очень большой список того, о чём мне лучше совсем не думать.
Я не следила за ним или старалась не следить. Спустилась в разлом, погрузилась в работу. Заползала в щели, переводя труднодоступные надписи, спорила с коллегами. Копировала символы, раскладывала рисунки на столах под навесом, переводила. На наши обсуждения с археологами собиралась толпа, всем хотелось поскорее узнать, что за секреты таит в себе разлом. Я чувствовала присутствие Анри, но оно не было давящим, скорее, любопытствующим. Он задавал вопросы, спорил, смеялся, у него появились друзья. Казалось, он скинул лет десять. Улыбался, ходил в расстёгнутой рубашке с закатанными рукавами, шутил, и в его глазах лучилось такое счастье, что хотелось подойти и встать рядом, чтобы поймать хоть чуть-чуть для себя.
Он часами зависал над очередным экземпляром, испытывая растительную магию, дотемна спорил с коллегами под навесом. Но каждый вечер неизменно приходил к нам домой на ужин. Самоотверженно пробовал стряпню моих родителей, беседовал с ними, обсуждал находки, спорил о жизни аборигенов. Сначала я оставалась в своей комнате, из принципа, но после ужина Анри уходил, не ища встречи со мной. Если мы случайно пересекались в коридоре, он был вежлив, приветлив, но не более. После одного из таких ужинов, не выдержав, я вышла за ним на улицу и спросила:
— Почему ты приходишь сюда каждый день?
— Скучно сидеть одному.
— Скажешь, что мои родители — самая подходящая для тебя компания?
— Можешь не верить, но это так. Кроме того, я всё ещё жду твоего ответа.
— Ты мне что-то предложил?
Анри одёрнул рубашку и, нервно теребя пуговицы, ответил:
— Я прошу тебя выйти за меня замуж.
— А что ты сделаешь, если я тебе откажу? Так и будешь ужинать у нас дома? — спросила я, мстительно, малодушно, всё ещё болея душой за одинокую богиню, которая предложила ему бессмертие.
Анри дёрнулся и, сглотнув, покачал головой.
— В таком случае я не знаю, что буду делать.
Я не успокоила его, вообще ничего не сказала. Внутри ныла струна, соединяющая меня с магией дневника, с рассказом о невероятной любви, которая выросла из иллюзии.
На следующий вечер я вышла к ужину. Заметив меня, Анри отвлечённо помахал рукой и вернулся к спору. Все трое склонились над листом бумаги, на котором отец пытался изобразить химическую формулу чёрного топлива.
