Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Блин, меня ещё и могут убить в любой момент. К примеру, во сне. Адский кошмарный сон! Я не смогу в нём вздохнуть спокойно. Разве что это будет последний мой вздох. Который может стать последним и в мире родном.
Но сидеть на полу, ниже его ног — это противно. Будто я уже стала его рабой.
Угрюмо села в свободное кресло напротив мучителя и отвернулась, дабы не наблюдать, как мерзавец завтракает. До того, как увидела булочки, мне совершенно не хотелось есть, а теперь… Но я не буду его умолять! Не буду! Уж лучше с голода помру! Или это можно назвать смертью по глупости? Хотя это будет относительно спокойной смертью.
Парень неторопливо завтракал. Я старалась не слушать хруст теста. Но я всё же его слышала.
Краем глаза посмотрела на тирана.
Откусывает понемногу, долго жуёт, запивает маленькими глотками. Не чавкает, не хлюпает травяным отваром, и даже наполняет бокал, изящно поддерживая дно кувшина второй рукой. Лицо спокойное, даже величественное. Причёсан так, что ни один волосок не осмелился вылезти из причёски. Одежда чистая, белоснежная и даже не мятая. После пыток упрямой единственной изначальной и битья своего названного брата. Аристократ хренов! Нарцисс проклятый! У, змеюка подколодная! Даже не накормил! И почему оказавшись в такой противной ситуации я как ни в чём ни бывало продолжаю думать о еде?! Вот мерзкое тело, ты даже в таких ситуациях смеешь думать о еде?! Предательнище!
Благ поднял голову, задумчиво заглянул мне в глаза. Потом откусил от большой булочки с одной стороны, с другой, положил её на освободившуюся тарелку и толкнул ту ко мне. Проворчал:
— Ешь! И перестань уже смотреть на меня такими грустными щенячьими глазами. Сама виновата, что всё так вышло.
В чём-то он прав, но…
Возмущаюсь:
— А целую тебе жалко, да? Объедками обслюнявленными меня кормишь!
— Уверен, если б предложил тебе не тронутую, ты бы начала кричать, будто я хочу тебя отравить, — Благ нахмурился, — А учитывая твой склочный характер, мог бы получить булкой или тарелкой по голове.
Ох, и верно! Я могла. Я бы даже хотела… Было бы мило одеть ему тарелку на голову, с размаху. И гордый длинный нос его аристократический ею проломить. Но я помню, что стало с Кайером. Но, в отличие от Кайера, я никчёмная малодушная тряпка.
Обиженно шмыгнула носом и быстро слопала подачку. Затихла. Хотя и вровень с ним села. Не совсем раба. Хотя…
На меня накатилась усталость от бессонной ночи, от не прошедших ран, от его ударов, от вчерашних и сегодняшних потрясений. Тело стало каким-то ватным.
Благ внимательно посмотрел на меня. В глубине его голубых глаз мне вдруг померещилась пустота и темнота. Правда, через мгновение разглядела там красную искру. Та горела, излучая приятный тёплый свет. И растворился страх перед этим жутким человеком, стала медленно отползать душевная усталость. Расслаблено закрыла глаза…
Часть 2.20
Я стояла среди этой самой комнаты, у книжного шкафа. Судорожно вглядывалась в написанное в книге, но ничего толком не могла прочитать. В сознании крутились несколько выхваченных слов: «звезда», «любовь», «Посланники», «хранители» и «белая змея». Но связать их воедино, найти смысл или прочесть объяснения в книге у меня не никак не получалось. Впрочем, было такое ощущение, будто ответа на мой вопрос в этой книге нет. Вернула её на место и стала рассматривать книжные корешки. На них что-то написано, но я таких букв не знаю. И всё двигаюсь, скольжу взором, словно заранее знаю, что тут не на чём остановиться.
— Что ты ищешь, Кария? — мягко спросили сзади.
Обернулась. Невысокий некрасивый худой мужчина внимательно наблюдал за мной. Его короткие изящные усы и густые волосы до плеч слегка тронуты сединой. На лице несколько морщин. Похоже, в своей жизни этот человек часто улыбался и чуть реже хмурился.
— Или тебе больше нравится, когда используют твоё настоящее имя? Так, Вера? — незнакомец улыбнулся.
В его тёмно-серых глазах заблестели насмешливые искорки. Вглядевшись, обнаружила, что его глаза удивительно живые, молодые. Присмотрелась к ним — и обнаружила, что этот мужчина потрясающе красив, но какой-то особой, внутренней силой, таящейся внутри его глаз.
— Садись, побеседуем, — он приглашающе кивнул на маленький овальный столик и два пустых кресла, точно такие же, как в комнате у белого Старейшины.
Почему-то я совсем его не испугалась, послушно села в кресло напротив его. Он придвинул другое так, чтоб нас разделяли шага три-четыре, сел, оперся локтём левой руки о стол, а ладонью — о подбородок.
— Ты весьма любопытная особа, — дружелюбно сказал незнакомец.
— Вы так считаете? — хмурюсь.
— В хорошем смысле, — подмигивание.
Почему-то мне не захотелось от него отодвинуться. С ним было уютно и тепло.
— Когда могу, наблюдаю за тобой. Была бы возможность — ходил бы за тобой по пятам, — он рассмеялся громко и звонко.
И я едва не засмеялась вместе с ним, такой обаятельный был его смех.
— Но я никогда прежде вас не видела, — удивлённо поднимаю брови.
— А ты не так смотришь, — мужчина подмигнул мне другим глазом.
— Возможно. А вы кто?
— Ну, что так официально? — незнакомец так поморщился, словно из его куска торта вдруг вылезла большая толстая жаба или с десяток мелких лягушат.
Чуть помолчав, поинтересовалась:
— А ты кто?
— А сама как думаешь? — мужчина рассмеялся, подождал и насмешливо осведомился, — Неужели, нет догадок?
Прислушалась к своим мыслям.
— Есть одна. Только она странная. Вы… ты опять будешь смеяться.
— И замечательно! Жизнь слишком тяжела, чтоб мы ещё и сами добавляли в неё грусти! — незнакомец сменил позу: выпрямился, упёрся ладонями в свои колени, — Ну, кто я?
Помолчав, спросила:
— Ты… Камилл Облезлые усы?
— Неужели, моё сокровище столь ужасно выглядит? — мужчина помрачнел и испуганно пощупал усы, но через мгновение громко расхохотался.
На этот раз я рассмеялась вместе с ним.
— Так что же привело тебя в наш мир, Вера? — спросил Камилл, внезапно став серьёзным, — Что ты искала на родине? Что не нашла там и захотела найти тут?
— Если бы я знала! Может, саму себя?..
— Найти себя настоящего порою очень трудно, — чернокрылый печально вздохнул, — Вера, на правах старого и занудного сморчка я дерзну дать тебе совет: не будь столь наивной. Ты слишком открытая. И первому встречному готова рассказать о самом сокровенном. Как бы твою откровенность не использовали против тебя.
— По-моему, я открываюсь только перед тем, кто не опасен.
— Гаад, значит, безобиден? — мужчина фыркнул, — Кстати, знала бы ты, кто сейчас с тобой говорит!
— Так ты — не тот Камилл?
— И тот, и другой, — усмешка.
В следующее мгновение хранитель надолго нахмурился и задумался. Я заговорила первая:
— А можно мне кое-что у вас спросить? Вам, как умершему, что-то должно быть понятнее, чем живущим.
— Так я ж не умер! — он едва не обиделся.
— Эррия и Гаад сказали, что вас уже нет!
— И как я тогда с тобой говорю?! Если меня уже не стало? — Камилл скрестил руки на груди, подался вперёд, впиваясь в моё лицо взглядом.
Отчего-то не испугалась, а расхохоталась. Он был какой-то добрый, весёлый и совсем не страшный.
— Так вы не умерли?
— Почему ж не умер? — мужчина опять прислонился к спинке кресла.
Вполне обычный разговор для сна, ровно как и эта неожиданная встреча.
— То есть, вы точно умерли, но при этом вы как-то есть?
— А как иначе-то? — он усмехнулся, — Мне других вариантов и не придумывается.
— И каким образом… тьфу, каким способом вы продолжаете быть?
Мужчина проворчал:
— Так получилось, что я слишком рьяно служил мирозданью, вот меня и вынудили вернуться. И одарили забвеньем. Уж не знаю, радоваться ли мне теперь или огорчаться? — он опять подался вперёд, — Скажи, а что с Эррией? Как ты с ней познакомилась?
— Если вы помните Эллу… Ну, Эррию. Что же забыли?
