Модификаты (СИ) - Чередий Галина (прочитать книгу .TXT) 📗
Покинуть спальню мы не успели. Послышались торопливые тяжелые шаги, и к нам практически влетел Агова. Едва удостоив мимолетным взглядом меня и Вали, он, с легко читаемой тревогой, уставился на спящую, усталую Сиох. Кажется, свою дочь даже не сразу и заметил. Занятый визуальным ощупыванием каждого сантиметра тела любимой женщины, Агова резко втягивал воздух в комнате, еще хранивший тяжелый запах недавно происходившего кровавого действа. Но тот момент, когда брат Рисве наконец увидел малышку, невозможно было пропустить. Темные, напряженно прищуренные глаза мужчины распахнулись, губы задрожали, а на лице появилось выражение шока, словно он узрел истинное чудо. Если Сиох была его величайшим сокровищем, то на девочку близнец моего мужа глядел как на нечто божественное. И я поняла, что ничто и никогда не сможет спровоцировать гнев или недовольство Аговы относительно его анаад и их ребенка. Ну и ладно, тут можно вздохнуть спокойно.
Счастливый отец сделал шаг к кровати, и тут мне почудилось, что ноги подвели его, потеряв надежную прочность. Чем больше он приближался к супруге, тем ниже становился. К краю постели Агова уже подполз на коленях, горбясь при этом, как многое перенесший старик. Он как-то совсем бессильно уткнулся лбом в лежащую поверх одеяла руку Сиох и затрясся всем своим огромным мощным телом. Внутри отчаянно защемило, и стало тут же немного стыдно и за то, что наблюдала за этим интимным проявлением облегчения от терзавшего такого сильного мужчину страха, за безмолвным признанием им собственной уязвимости, заключавшейся в его хрупкой женщине, и еще от чего-то похожего на зависть. Переживем ли мы с Рисве нечто подобное? Нет, я, естественно ни за что не хочу для него того же психологического ада, который прошел его брат, и для себя мучений Сиох не желаю. Все дело в кульминации произошедшего… и, надо иметь, в общем, совесть и чувство такта, пора уйти и оставить эту семью наедине с их переживаниями. Оглянувшись, я заметила, что Вали уже нет в помещении. Я даже не обратила внимания, как давно она ушла и сколько я торчу тут, пялясь на чужое счастье. Опомнившись, поспешила тоже на выход.
На помосте перед домом еще оставалась парочка молодых женщин, очевидно, на тот случай, если понадобится какая-то срочная помощь, но основная толпа разошлась. Я спустилась на землю и поискала взглядом своего энгсина, но ни его, ни Вали не было нигде видно.
— Они очень быстро пошли к реке, — сказала мне одна из девушек, и, поблагодарив, я двинулась в нужном направлении. Так как ориентировалась в расположении тиродов в поселении я еще не особенно хорошо, то, похоже, немного заплутала и потратила лишних минут двадцать на дорогу.
Рисве разглядела издалека или, точнее, почувствовала по приливу тепла в центре груди. Он стоял между крайних деревьев, как-то очень напряженно склонившись к Душе народа. Что-то в его позе и выражении лица заставило и меня насторожиться. Глыба сразу же почувствовал мой взгляд, безошибочно и резко повернул голову и тут же просиял, будто внутри у него зажглась яркая лампочка или даже целое солнце, и двинулся в мою сторону, кажется, сразу забывая не только о беседе с Вали, но и о существовании всего остального мира в принципе. И я ничего не могла и не захотела с собой поделать, поддалась внезапному порыву и, сорвавшись с места, побежала ему навстречу, протягивая руки, будто глупая, влюбленная до безумия девчонка. И Рисве, ни мгновения не задумавшись, метнулся ко мне, распахивая руки. Вселенная, ну что за сопливая романтическая мелодрама между нами, и как же чертовски правильно и замечательно она ощущается.
— Софи-Софи, моя Софи, — хрипло бормотал, почти мурлыкал мой энгсин, подхватив меня и прижав к себе, пока я покрывала торопливыми поцелуями его лицо. — Я так скучал.
И я, и я скучала, все время, каждую минуту, даже если и отчета себе в этом не отдавала и была занята совсем иными и почти полностью поглотившими мое внимания вещами. Пропащая ты, София Старостина, окончательно пропащая в этом мужчине.
Хотелось, чтобы Рисве меня прямо сейчас унес домой и мы бы любили друг друга сначала торопливо и жадно, потом обстоятельно и медленно. У стен, в ванне, на постели. И я бесстыдно зашептала это в его ухо, с бесконтрольной радостью улавливая, как молниеносно вспыхивает, реагирует мой Глыба. Но, глубоко и прерывисто вздохнув, Рисве поцеловал меня в шею и немного отстранил от себя.
— Софи, я должен тебе…
— Замолчи, Рисве, — с неожиданной властностью вмешалась в наше условное уединение Вали.
До этого я еще не слышала, чтобы Душа народа разговаривала с кем-либо в таком жестком тоне, и, ошеломленно моргнув, уставилась на нее, отмечая только сейчас, что платье на ней было мокрым. Она мылась прямо в нем или же просто пересекала реку, чтобы… что? В мозгу зазвенел сигнал предупреждающего оповещения, и я посмотрела в лицо своему мужу.
— Что-то случилось, — я не спрашивала, но он рвано кивнул, хмурясь все сильнее. — Что?
— София, поверь, сейчас не время для этого всего.
— Для чего? — Я сползла с надежной и теплой опоры тела Рисве и встала так, чтобы видеть обоих собеседников.
— Как я могу не сказать ей? — Глыба обращался к Вали, но не отрываясь смотрел в мои глаза, ясно демонстрируя, что за мной и только за мной решающее слово.
— Если ты дорожишь ею и желаешь сохранить вас, ты найдешь силы промолчать, — отрезала женщина.
— Послушайте, я все-таки здесь и все слышу, — раздраженно заметила я. — Может, стоит именно со мной говорить о том, что меня и касается?
— Прости, Софи, я не пытаюсь быть с тобой неуважительной или как-то обидеть тебя, — уже гораздо мягче ответила Вали. — Но я против того, чтобы Рисве открывал тебе то, что хочет. Для этой правды еще не время. Ваша связь не настолько пока окрепла, чтобы подвергать ее таким испытаниям.
— Не бывает неправильного времени для правды, — возразила я, чувствуя, как в разуме зарождаются вихрем сразу миллион разных версий вероятных бед. — Если это нечто, что не позволит нам с Рисве быть вместе, то вы не считаете, что лучше мне узнать…
— Что? — Мой энгсин содрогнулся всем телом, словно получил чудовищный удар током, и ринулся ко мне, стискивая до боли. — Нет, нет, Софи, речь совсем не о том.
— Не заблуждайся, мальчик, — покачала головой Вали, грустнея все больше и как будто смиряясь. — Как раз к воплощению в жизнь твоего главного страха способно привести твое желание быть слишком откровенным сейчас.
— Но разве не ты меня сама учила, что нет тайн между энгсином и его анаад? — возмущенно спросил Рисве, оглядываясь.
— А их уже нет между вами? — Вместо ответа мужчина засопел мне в волосы. — Почему ты согласен не договаривать об одном, но не о другом. Ведь я тебе прямо говорю: это приведет к плохому, может, даже необратимому, и не только для вас двоих…
Мое терпение лопнуло, я решительно высвободилась из объятий Рисве и снова отошла, сердито глядя на обоих.
— Достаточно. Нельзя вести себя так, как это делаете вы. Я взрослый здравомыслящий человек и имею право на всю информацию и на право реагировать на нее, как посчитаю нужным, — Мне не хотелось быть слишком резкой или грубой, но еще немного, и я приду в своих домыслах черт знает до чего. — Давайте вы мне просто скажете, в чем дело, и я больше не буду сходить с ума, бесконечно предполагая все что угодно.
Вали подняла темно-карие глаза к небу, будто молясь или испрашивая сил, и, вздохнув, качнула головой, давая нам позволение поступать как сочтем нужным. Я посмотрела в лицо Рисве, ожидая. Он потер переносицу, лоб его весь покрылся складками от того, как сильно он хмурился, и очень похоже, мой энгсин уже и сам передумал откровенничать, поддавшись мрачному настроению Вали.
— Мы с Аговой нашли в лесу троих из твоего мира, — наконец выдал он. — Один мужчина был уже мертв. А двоих, сильно избитых женщину и мужчину, мы привели в ущелье перехода. Но Вали посмотрела на них и отказала в приюте у хротра.
— И я своего решения не изменю, — с непривычной жесткостью сказала Душа народа. — И если бы у меня было право приказывать тебе, Софи, то запретила бы видеться с ними, но я лишь отчаянно прошу тебя не делать этого. Обещаю тебе, им будут помогать до тех пор, пока они не излечатся и не наберутся сил уйти. Но молю тебя, Софи, не ходи к ним и не говори с ними. Не сейчас, не в этот раз.
