Дочь княжеская. Книга 1 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна (полная версия книги txt) 📗
Ну, хоть кошку… Но кошек Хрийз что-то вообще не видела. Всех, наверное, ещё в войну слопали. А кистепёрые рыбы в собственном бассейне как-то не вдохновляли. Кто их знает, как за ними ухаживать. И компаньоны из них, прямо скажем… Хрийз полагала, что это вообще какая-то третья раса. Не зря же они водились в каждом доме! Даже библиотека имела подводную часть, специально для них, надо думать. Даже больница!
Канч сТруви пришёл как всегда, ранним вечером, принёс с собой морозные метельные запахи, дыхание холодной ночи и то особенное тепло, каким способны одарить только неумершие. Хрийз приучилась не смотреть на них в магическом спектре, очень уж тяжёлое зрелище. Но исходивший от них магический ветер почему-то воспринимался как тепло. Странно. Хафиза Малкинична, как и любой другой сильный маг, оставляла в окружающем пространстве впечатление жути. А вампир, нежить, чудовище из страшных сказок, — тепло.
Хрийз согрела счейг, как всегда. Потом устроилась в кресле за работой, спицы так и мелькали. В последнее время сТруви ей уже не подсказывал, просто смотрел. И книга аль-мастера Ясеня больше не капризничала. Укротилась. Хрийз подозревала, что до поры. Книга чем-то напоминала по характеру Юфи: такая же умилительная вредина. Впрочем, у всех магических артефактов подобной силы свой характер. Между прочим, говорит о маге, создававшем такой артефакт, очень даже наглядно. У доброго человека никогда не получатся по-настоящему злые вещи. И наоборот…
Хрийз спрашивала, можно ли было всё-таки спасти Фиалку. Сам собой прыгнул на язык вопрос, она сразу же испугалась, но собеседник не рассердился…
— Нет, — ответил он. — Нельзя.
— Но она же сама писала в дневнике, что в таком же состоянии была Злата, и её спасли, — возразила Хрийз. — Почему же с ней не получилось?
— Тебе её жаль, — понимающе ответил сТруви. — Не так ли?
— Жаль, — согласилась Хрийз. — И несправедливо всё вышло! За что ей такое? Родила дочь, и — всё!
— Немного неверный вопрос. Не за что, а — почему.
И замолчал, выжидательно рассматривая девушку своими светлыми рыбьими глазками.
— Почему? — послушно спросила Хрийз, останавливая вязание.
Ей осталось довязать рукав. Немного совсем. Довяжет, и работе конец…
— Видела когда-нибудь, как сходит лавина?
Девушка кивнула. Видела, в экране телевизора, там, дома, в Геленджике, на планете Земля. Здесь не довелось, хотя со слов Млады картинка тоже встала тогда перед глазами как живая.
— Сначала снег движется медленно. Первые несколько мгновений. Движение медленное, незаметное. А потом вся эта масса ускоряется и несётся вниз, повлиять на неё невозможно, остановить очень сложно, в большинстве случаев опять-таки невозможно. Маг, вздумавший поставить на пути лавины щит, должен понимать, что удержать её не сможет, сможет только выиграть некоторое время, которое позволит другим убраться в безопасное место. Щиты вообще затратная штука…
Он замолчал, грея ладони о горячую кружку. Молчал долго, девушка не выдержала первой, опасаясь, что разговор на этом и умрёт, прецеденты бывали.
— А уничтожить лавину? — спросила Хрийз. — Ведь можно?
— Можно, — кивнул он. — В те краткие секунды, когда снежная масса только начинает своё движение. Но если упущено время, то можно только погибнуть, пытаясь хотя бы задержать её на сколько-нибудь значимый срок.
— Фиалка не была лавиной, — неуверенно сказала Хрийз.
— Была, — он бесцельно вертел в руках кружку. — В том-то и дело. Способная девочка, довольно скоро превзошла по Силе всех, включая меня, я ждал от неё многого. Кто же знал, что так получится… Мёртвое не рождает живое; с ней случилось чудо из тех, что происходят раз в мегахрон, чтобы оправдать существование мира…
Повисла тишина, наполненная болью. Хрийз чувствовала эту боль, и уже жалела, что спросила. Она провязала несколько рядом прежде, чем решилась сказать:
— Простите меня. Я… не должна была лезть…
Он шевельнул ладонью, как бы говоря: пустое.
— Спрашивайте, Хрийзтема. Вам — отвечу.
— Но почему… Почему происходит такое перерождение? И почему оно как лавина.
— Потому, что вся наша сила заёмная. У нас нет резерва. Всё собранное за время бодрствования уходит обратно в землю во время сна. Невозможно сохранить ни капли, закон сохранения магического поля в действии. Живой может взять взаймы у собственной души, мы — нет.
— Только не говорите, будто у неумерших нет души, — сердито выговорила Хрийз. — Иначе вот это всё, — она показала на вязание, — не имело бы смысла…
— Не скажу, — усмехнулся он. — Взять взаймы живой может только из своего будущего. Будущее любого живого существа, включая разумного, — его потомки. Дети и внуки. Правнуки. До четвёртого колена потомки, одним словом. Вот оттуда и черпается в случаях, когда собственные силы иссякли, а магическое воздействие продлить необходимо. А какие дети могут быть у неумерших? Мы теряем эту часть души при метаморфозе. Можно сказать, расплачиваемся ею перед судьбой за громадные возможности, долгую жизнь, силу, одним словом, за всё. Берём взаймы у самих себя во время метаморфоза, слишком много и сразу. Потому что за всё приходится платить. Так или иначе. Собой или своими детьми. Фиалка предпочла расплатиться собой…
— Иначе погибла бы её дочь…
— Иначе погибла бы дочь. Моя младшая отдала слишком много и сразу. Вряд ли она рассуждала логично, с логикой у любой матери обычно проблемы. Но следствием её поступка стал разбаланс психомагической структуры её сущности. И он всё увеличивался. Лавинообразно. С давних времён нам известна опасность подобных перерождений, поэтому предотвращать их — единственно верным способом! — приходится в самом начале.
— Но со Златой вы ждали дольше, — обвиняюще сказала Хрийз.
Канч сТруви ответил не сразу.
— Шла война, — сказал он наконец, опуская взгляд. — Злата могла стать… орудием.
Бог мой, да ему стыдно, поняла Хрийз. Злата была ему младшей, он провёл её через метаморфоз, выпестовал, как собственного ребёнка. И, когда она получила смертельную рану, он хладнокровно обдумывал, как и где лучше всего использовать против врага нарождающееся на глазах умертвие. Злате повезло, что её исцелили. Фиалка пошла на это сама, она сама хотела погибнуть в бою, и, наверное, при штурме Алой Цитадели её беда отлилась врагу немалой кровью. Злата — другое дело.
— Хорошо, что война окончилась, — сказала Хрийз искренне.
— Да, — коротко ответил он.
Снова молчание. Наполненная тяжёлой памятью тишина… Только щёлкают спицы в руках. И бьются в окно снежинки, наполняя комнату тонким стеклянистым шуршанием.
Девушка затянула последний узелок. Всё? Всё. Выбралась из кресла, положила на стол законченную куртку.
— Вот… Теперь мы в расчёте. Верно?
— Верно, — ответил сТруви, вставая.
Хрийз не спросила, придёт ли он ещё раз. Просто так, в гости, на чашечку горячего. Поговорить… Бессмысленно было спрашивать, конечно, не придёт. У него без того дел много, а связь между ними закончилась вместе с завершением долга.
— Я рада, что узнала вас, — сказала Хрийз и всё-таки призналась: — Даже как-то грустно расставаться…
— Вы взрослеете, Хрийзтема, — сказал сТруви, чуть улыбаясь. — Дети не знают сожалений. Не печальтесь, мы ещё встретимся.
— Я надеюсь, — отозвалась она.
— В любом случае, — мягко улыбнулся он, — возможно, именно мне выпадет случай отпустить вас, когда наступит срок.
Хрийз вздрогнула, осознав, что именно он понимает под словом “отпустить”. сТруви сказал доверительно:
— Все живые рано или поздно уходят. На том мир стоит.
От его слов повеяло могильным холодом, Хрийз почти увидела себя в гробу, бледную, в трупных пятнах и кружевном саване; кружева на саване почему-то и сильнее всего. Но всё же нашла в себе силы улыбнуться и ответить:
— Надеюсь, всё-таки поздно. Лет так через сто.
— Хотел бы я верить, — отозвался он.
Коротко попрощался, ушёл. Хрийз смотрела, как истаивает в морозном воздухе арка портала, потом вернулась обратно в тепло. Согрела себе ещё счейга. Долго сидела, грея озябшие руки о горячие бока кружки.
