Крылья (СИ) - Славина Ирена (книги без сокращений TXT) 📗
— Зачем?
— Ты будешь счастлив, она будет счастлива, вот зачем!
— Окей. Понял. Все счастливы. И что потом? Когда придет время сменить тело. Сказать ей: «А теперь я не люблю тебя, детка, езжай домой»?
Диомедея словно окаменела. Как в игре раз-два-три-замри. Только ресницы продолжали порхать вверх-вниз, и пульсировала тонкая жилка на шее.
— А что если всё будет... хорошо? — сбивчиво заговорила она. — Что если всё как-нибудь... сложится? Только представь, ведь эта девушка могла бы стать твоей второй... как же её звали... Катриной!
Я дёрнулся, как от удара хлыста.
— Вспомни, каково это было — иметь полноценные зрелые отношения: просыпаться с кем-то рядом, есть вместе завтрак, обнимать кого-то.
— О, soror, бога ради! — вскочил я, чувствуя, что если она не остановится, то мне придется просто зажать ей рот.
— Это куда лучше, чем жить волком-одиночкой и сходить с ума.
— Никакой «второй Катрины» не будет! — стал орать я. — Я не хочу никакой «второй Катрины», и это одна из причин, почему я не позволю себе прикоснуться к ней!
Дио замолчала, пораженная накатившим на меня бешенством. Я выдвинул ящик стола и выхватил оттуда книгу про Нарнию. В «Нарнии» была спрятана вещь, которую я обнаружил сразу же, как только вернулся в гостиницу с кладбища, и с тех пор хранил как зеницу ока. Фотография, где я в теле Эйджи обнимаю Катрину, сделанная на какой-то из студенческих вечеринок в Оксфорде.
— Вот этот ублюдок, — я ткнул пальцем в лицо Эйджи, — исчез и не сказал своей девушке ни слова. А она, — сглатываю болезненный комок в горле, — выбросилась из окна, когда узнала, что её возлюбленный трагически погиб в Альпах.
Дио склонилась над фотографией и схватилась за голову. Пару минут мы сидели в полнейшей тишине.
— Крис, я... Прости, я понятия не имела... Но как она узнала, что с тобой произошло?
— Кор сказал ей. Подхватил брошенную мной игрушку, чтобы окончательно доломать её.
— Ну и засранец! Так вот из-за чего вся эта вражда...
Её слова утонули в истеричном звонке в дверь. Я открыл, и в квартиру ввалился, притопывая ножками и потряхивая кудряшками, веселый, как утренняя птаха, Альцедо.
— Я потерял ключи на вечеринке! Не могу попасть домой. Можно у вас перекантоваться, пока мне не поменяют замки? Хо-хо, ребята, у вас такие лица, как будто вы всё утро кого-то хоронили, — рассмеялся он, но, не заметив ни тени ответного веселья, сдвинул брови:
— Ну и... кто это был?
***
Дио поджаривает на масле толстые ломти хлеба, посыпает их тертой моцареллой и зеленью. Альцедо сидит напротив и уничтожает гренки быстрее, чем Дио успевает жарить. Мама прослезилась бы, глядя на эту идиллическую картинку. На тарелке огромная гора фруктов, которые вот-вот отправятся в блендер вместе с молоком и мороженым.
— Элли, твоя бывшая, вчера была страх как расстроена после того, как ты отшил её, — говорит Альцедо, вертясь на барном стуле и покачивая ногой в розовой балетке. — О, какой же это был соблазн, я чуть не пригласил её к себе.
— Зачем? — поморщился я.
— Но-но, не смотри на меня так. Да ни зачем. Я бессилен осчастливить её в этом девчачьем теле. Просто варил бы ей какао и втихаря пялился на её сиськи.
— Фу, — поморщилась Дио, забрасывая в блендер порцию свежей клубники. — Он всегда такой противный?
— Почти, — хохотнул я.
— Я клянусь, что не дам ей прохода, как только попаду в тело мужика, но пока... Крис, ты просто идиот. Я бы на твоём месте...
— Лучше не продолжай, — ледяным голосом сказала Диомедея и нажала на кнопку. Кухню заполнил визг машины по уничтожению юных клубничек.
— А что? Что такого? — пискнул Альцедо, как только сестра отпустила кнопку.
— Во-первых, не желаю слушать эти пошлости. Во-вторых, Крис будет в скором времени страшно занят.
— Это еще чем? — вскинул брови я.
— Будешь носиться на крыльях счастья где-то между седьмым и восьмым небом, — заявила сестра и протянула мне стакан фруктового коктейля.
— Я не поеду к ней, если ты об этом, дьявол-искуситель.
— Еще как поедешь.
— Я уже всё решил.
Сам того не ведая, я наступил на какую-то потайную кнопку, которая в мгновение ока перевела мою сестру в режим «Kill-them-all». На её щеках выступил яркий нездоровый румянец, а ладонь крепко сжала нож для нарезки фруктов.
— Ах ты всё решил? За вас двоих. Даже не пытаясь выяснить её мнение? — нож, измазанный в крови невинных клубничек, вытянулся в моём направлении. С сестры сейчас можно было легко написать портрет Жанны д’Арк. Фартук как раз смахивал на доспехи.
— И еще она слишком юна для меня.
— Сколько ей?
— Семнадцать.
— А тебе двадцать восемь.
— Представь себе, — кивнул я.
— Тоже мне разница! Ты издеваешься?
Нож перелетел всю кухню и вонзился в разделочную доску, висящую на противоположной стене.
Альцедо нервно моргнул и выпустил трубочку изо рта.
— Проклятье! О, мужчины, какие же вы все порой... придурки... Просто тошно смотреть! — выругалась Диомедея.
Кухня наполнилась тишиной. Нож, вонзившийся в разделочную доску, всё еще вибрировал.
— Папа должен был узнал первым, это было одним из поставленных мне условий, но не известно, когда он даст о себе знать... Поэтому, видит бог, мне стоит нарушить своё обещание. Хочешь узнать, что случилось в Саудовской Аравии?
33. Неофрон
— Сварите себе еще кофе, парни. Там на полке непочатая пачка El Injerto. История долгая, как крылья Архангела Гавриила...
Чего боятся девушки? Ну навскидку? Насекомых? Прыщей? Что их никто никогда не полюбит по-настоящему? Что первая ночь с мужчиной обернётся катастрофой? Меня никогда не волновала вся эта ерунда. Я никогда не боялась насекомых и любых других животных. Проблемы с кожей меня так и не коснулись. А парни — меня не интересовали ни они сами, ни треволнения, с ними связанные. Моя единственная фобия была куда серьёзней и страшней, чем все эти глупости вместе взятые. Я боялась, что однажды не открою глаза в родной постели, а очнусь где-нибудь... под завалами здания, засыпанная стеклом и бетоном. Или где-нибудь под колесами машины, которая только что не оставила у меня ни одной целой кости. Или за решёткой в самый разгар пыток. Начиная с пятнадцати этот страх ходил за мной по пятам, так что когда... этак полгода назад... над нашим домом начали кружить ястребы, я чувствовала примерно то же, что чувствует больной раком, когда ему сообщают, что в теле обнаружены метастазы. Сообразила, что времени у меня совсем в обрез. Мой страх начал расширяться со скоростью Вселенной. Всё, что раньше имело смысл, — университет, литература, искусство, семья — утратило его. Медитация, успокоительные, обезболивающие в интенсивном режиме — что угодно, только бы оттянуть первый прыжок. Мама поддержала меня, отец, как обычно, сказал, что перед смертью не надышишься и предложил мне предпринять что-то куда более действенное, чем просиживание на коврике в позе лотоса.
— Например, что? — спросила я.
— Езжай к Неофрону на тренировочную базу в Acquarossa.
— Чего она еще не узнала о единоборствах? За столько-то лет?! — возмутилась мама. — Да она уложит на лопатки полдюжины головорезов, если тем вздумается пересчитать франки в её кошельке! Стресс и боль от дополнительных тренировок только ускорит...
— Поезжай, — повторил отец. — Там страх отступит, вот увидишь.
Теперь я понимаю, зачем он так настаивал на этом. Я должна была увидеть это своими глазами: всё, на что способен Неофрон и его агенты. Я должна была понять, что для них нет ничего невозможного. Я должна была поверить, где бы я ни очнулась, эти люди придут за мной и вернут меня домой.
Акваросса — не могу сказать, что она пришлась мне по вкусу. Небольшой городок к северу от Лугано, с двух сторон зажатый Альпийскими хребтами. Горы совсем не такие, как дома. Если в Лугано те лениво лежат вокруг озёр, как морские котики, то эти — торчат из земли, как зубы, обрывистые, неприступные, утопающие в синей дымке… Куда ни брось взгляд — непроходимые леса да ледники. Даже от названия Acquarossa — «красная вода» — веяло мраком. Откуда оно вообще? Это всё глинистая почва, окрашивающая реки? Или какая-нибудь кровавая резня в летописи прошлого?
