Крылья (СИ) - Славина Ирена (книги без сокращений TXT) 📗
— Элли, мы же просто друзья... — я перехватил её запястья. Но она восприняла эту фиксацию как новую часть игры.
— Друзья с привилегиями, ты хотел сказать... Боже, я без ума от твоего нового тела, Крис. Надеюсь, твой прыжок закончится очень и очень нескоро...
Не могу сказать, что я пришел в восторг от этой настойчивости, но моё тело, не прикасавшееся к женщинам уже сто миллионов лет, — по крайней мере так казалось, — имело своё мнение на этот счёт.
Ох чёрт, пожалуй двести миллионов лет...
— Поехали ко мне, — прошептала она, запуская ладони в задние карманы моих брюк. — Или к тебе, как скажешь. Мне кажется, эти тела давно ждут хорошей разрядки... Ты хочешь меня, Фальконе-Санторо. Там, у тебя в штанах лучшая улика.
И я в мгновение ока вывалился из этого магического плена.
ЛИКА.
Что бы она почувствовала, глядя на меня, одеревеневшего в объятиях Эланоидес? Еще совсем недавно, не слишком разбираясь в таких тонких материях как любовь и ревность, я бы вряд ли смог ответить на этот вопрос. Теперь я знал наверняка: она бы умерла от боли.
Наваждение схлынуло. Я сфокусировал взгляд на лице Элли и на мгновение представил её в своей постели. Её дыхание участилось, губы приоткрылись в предвкушении, а глаза... В них больше не было ничего осмысленного: влажная, трепещущая, пылающая... пустота.
«Когда ты спишь с человеком, которого любишь, — говорит Катрина, скользя ладонью по моей груди, — то это не просто секс. Это как пропускать через себя космос. Все эти охрениллионы тонн материи и антиматерии... Когда я занимаюсь с тобой любовью, то чувствую, что я — то самое узкое место в огромных-огромных песочных часах, только через него перетекает не песок. А космос. Ты меня понимаешь?»
«А если бы ты меня не любила?» — спрашиваю я.
«Тогда бы мы просто трахались, — улыбается она. — Как звери. Это не то».
О, Катрина... Вот теперь до меня дошло, что она чувствовала все те годы, пока мы были вместе, и это внезапное понимание сразило меня, как молния. Я вглядывался в лицо Эланоидес, отмеченное печатью вожделения и отчетливо — отчетливей не бывает — чувствовал, что не смогу переспать с ней. Несмотря на её невозможно красивое тело и приглашающую готовность, несмотря на то, что мы уже спали вместе и не раз...
Я не хочу ее, потому что до одури хочу другую.
— Элли... я не могу, — отстранился я.
— Почему? — искренне удивилась она. — У тела какие-то проблемы?
— Не то чтобы проблемы...
— ВИЧ? Какие-то заболевания?
— Нет-нет, не в этом плане.
— Гомосексуальные остаточные реакции? Донор был геем?
— Да нет же! Элли... остановись.
Кажется, она воспринимала моё сопротивление как часть прелюдии, как новую занимательную игру, и просто не могла вообразить причину, которая бы мешала двум свободным людям, более того, бывшим любовникам, еще раз скоротать время под одним одеялом.
— Диомедея сказала мне, что у тебя сейчас нет постоянного партнера, но... может она ошиблась?
У меня отвалилась челюсть. Вот это вылазка в тыл противника!
— Не злись на неё, это я её спросила. Она сказала, что не знает точно, но ей кажется, что ты свободен, поэтому я и...
— Я НЕ СВОБОДЕН, Элли.
Ее ладони, скользящие по моим предплечьям, остановились.
— Упс! — выдохнула она. — Кажется, я слегка не вовремя, да?
Элли рассмеялась, и её смех был искренним: она, десультор, понятия не имела, что такое ревность. Ревность — обратная сторона Инсаньи — никогда не касалась её души.
— А я уже было настроилась на безумную ночь, Ваша светлость! — хохотнула Элли.
— Уверен, там полно подходящих кандидатов, — улыбнулся ей я, кивнув в сторону ресторана. — Например Неофрон, который, помнится, как раз в твоём вкусе.
— Никому не говори, но я уже пробовала! — закатила глаза она. — Отшил меня, как школьницу. Но как хорош, сукин сын, особенно сегодня. Ты заметил? Никогда не видела его при таком параде. Одна рубашка наверно стоит, как ВВП Зимбабве.
— Мне кажется, у него интрижка с Никтеей. Полвечера проговорил с ней и выглядел счастливым, как кот, объевшийся сливок.
— Видел. Похоже на то.
— Ты же покажешь нам её? — спросила Элли, резко меняя тему. — Свою девушку. Она тоже десультор?
Я застыл на месте, чувствуя тупую боль в висках. «Моя девушка». До чего же пьянящими были эти слова.
— Да, она десультор, Элли. Это всё, что я могу сказать.
— Передай ей, что если она не будет тебя охранять, я украду тебя в два счета.
— Бесстыдница, — хохотнул я.
— Посиди без секса месяцок, посмотрю на тебя.
Она послала мне воздушный поцелуй и скрылась за дверью.
***
Я в реабилитации Уайдбэка, моё новое тело опутано датчиками и с ног до головы укрыто одеялом. Я слышу голоса по ту сторону двери и медленно приподнимаюсь на локтях.
— Входи, он уже здесь, — доносится до меня тихий голос сестры.
Дверь открывается, и я вижу Лику. Мои глаза затягивает туманом, губы пересыхают, пальцы впиваются в одеяло. Мне кажется, что я не видел её целую вечность, если не дольше. Но теперь она здесь, она приехала, она дождалась! Я протягиваю к ней руку, и Лика резко отшатывается назад, натыкаясь спиной на Дио.
Ужас и отвращение. В её глазах ужас, отвращение и ничего больше. Моя вытянутая рука — темная и сухая. На ней выпирающие вены и густые темные волосы. Трясущимися руками я поднимаю одеяло и оглядываю свое новое тело: я в теле безногого старика-талиба, в том самом, в котором обитал Альцедо в своём прошлом прыжке. Но теперь в нём по какой-то невероятной случайности — я. Вместо ног у меня два коротких обрубка, я провожу ладонью по лицу и чувствую короткую жесткую бороду, я упираюсь языком в передние зубы и ощущаю, что доброй половины из них нет, «Лика» — выдыхаю я и мой голос похож на голос больного, охрипшего от жажды ворона.
Лика смотрит на меня и закусывает губу, чтобы сдержать вопль.
— Это только начало, его только что привезли, — шепчет ей Диомедея, обнимая за плечи, — после реабилитации это будет совсем другой человек. Он визуально помолодеет лет на десять, у него будут отличные протезы и... Загляни в его глаза, это ОН. Тот, кого ты любила. Тело — это всего лишь оболочка, самое главное увидит только твое сердце...
Лика ничего не говорит. Она стоит напротив — бледная, тонкая, чистая, как цветок из утреннего сада, и, кажется, вот-вот потеряет сознание. «Я была уверена, что всё будет как в сказке, — написано на её лице. — А теперь ты явился в теле, к которому мне даже не хочется прикасаться!»
Лика разворачивается и выбегает из палаты, Диомедея бежит за ней, я вытаскиваю из руки иглу капельницы, наворачиваю силиконовую трубку вокруг своей шеи в несколько петель и — изо всех сил затягиваю концы.
***
Я вскочил с глухим воплем, тяжело хватая воздух. Я сидел на кровати, в кромешной тьме, взмокший от пота и запутавшийся простынях.
— Я не собираюсь вовлекать её в подобные отношения, ни при каких условиях, всё, успокойся... — пробормотал я себе, пытаясь взять себя в руки.
Я опустил ноги на пол и попытался встать, но тело едва слушалось. Держась за стены и спотыкаясь, я спустился в гостиную, включил лэптоп и запустил программу слежения.
Сияющая белая точка безмятежно мерцала там, где я и надеялся её увидеть — в маленьком прямоугольнике, обозначающем дом в пригороде Симферополя. Я запустил пальцы в волосы и долго сидел в темноте, не в состоянии оторвать глаз от сигнальной точки на мониторе. Сколько я раз пытался запретил себе следить за Ликой, но желание убедиться, что с ней все в порядке, всегда оказывалось сильнее...
Я клацнул на зеленый кружок Спотифая и выбрал единственную композицию в моём списке: Lamb — «Gabriel». Раньше я просто не мог слушать её. Эта песня была на диске, который я унёс с могилы Катрины, и с тех пор слишком сильно, до головной боли, напоминала мне о ней. Но теперь я слушал её и больше не задыхался от боли. Теперь она возвращала меня мыслями в совсем другой день и место:
