Крылья (СИ) - Славина Ирена (книги без сокращений TXT) 📗
Я чуть с ума не сошла, когда вернулась в своё тело. Никтея сообщила мне, что с ним всё в порядке, и только тогда меня перестала бить дрожь. Если бы он не вернулся из Аравии, я бы наложила на себя руки. Ну давай, задавай свой вопрос, который вертится у тебя на языке, Крис...
— Ты продолжала любить его после возвращения в собственное тело?!
— О боги, да! Наконец-то до тебя дошло! Что бы там Уайдбек не заливал нам, я убеждена, что мы тоже можем влюбиться. Втрескаться по уши! Свалиться в любовь, как говорят англичане. Просто нужен небольшой толчок извне. Немного этой магии... Щепотка чужого безумия. Донорское тело с засевшей в голове Инсаньей... А потом только позволь ей — и она станет частью твоей души и уже не покинет тебя!
— Dio mio… Ты уверена? Ты уверена, что любишь его? Что было дальше?
— А дальше было вот что…
34. Крыло
«Все тело с ночи лихорадило,
Температура — сорок два.
А наверху летали молнии
И шли впритирку жернова.
Я уменьшалась, как в подсвешнике.
Как дичь, приконченная влет.
И кто-то мой хребет разламывал,
Как дворники ломают лед.
Приехал лекарь в сером ватнике,
Когда порядком рассвело.
Откинул тряпки раскаленные,
И все увидели крыло.
А лекарь тихо вымыл перышки,
Росток покрепче завязал,
Спросил чего-нибудь горячего
И в утешение сказал:
— Как зуб, прорезалось крыло,
Торчит, молочное, из мякоти.
О Господи, довольно плакати!
С крылом не так уж тяжело...»
Наткнулась на это стихотворение в том самом сборнике русской поэзии, который читала в день прибытия в Аквароссу, и позже меня озарило, что оно обо мне. Юнна Мориц, «Рождение крыла», 1964 год... Оно потрясло меня до глубины души, а потом оказалось чуть ли не пророчеством. Со мной случилось всё то же самое: я вернулась в своё тело, провела страшную бредовую ночь в компании своих демонов, проснулась утром и обнаружила торчащее из спины КРЫЛО. В фигуральном смысле, конечно... Родственники, как и в стихотворении, пришли бы в ужас, узнав, что Инсанья вошла в меня, как стрела, и теперь растит перья на моей спине. Что любовь в моей голове вообще ВОЗМОЖНА... Единственное — рядом не было лекаря, который сказал бы мне, что с этим «крылом» вполне можно жить. Что это не проклятие, не болезнь и не наказание, а наоборот: величайший дар на свете...
Утром ни свет ни заря приехали вы с родителями, но я и двух слов не могла связать от волнения за Неофрона, от всей этой агонии чувств и мыслей.
Родное тело не успело заработать атрофию. Уже утром я смогла встать, попросила плотный завтрак и одежду. Я собиралась дождаться Неофрона и выглядеть подобающим образом, когда он приедет.
Но... он не навестил меня. Помню, как я обрывала провода Никтее, пытаясь выяснить, что с ним. Она убедила меня, что волноваться не о чем, что Неофрон уже в Швейцарии, и посоветовала побольше отдыхать. Побольше отдыхать! Пока меня мололо на части от всей этой боли вперемешку с блаженством.
Я была уверена, что Нео вернулся в Аквароссу, но оказалось, он взял отпуск и никто не в курсе, где он. Вообще никто. Только через несколько дней меня озарило, кто сможет мне помочь: я рванула в Аквароссу и нашла Асио — его друга и правую руку. Асио знал, где он, но не спешил докладывать мне. Немыслимо! Я — дочь Анджело Фальконе-Санторо — не могла выяснить, где человек, который работает на меня! Окей... Не на меня, а на родителей, но к чёрту нюансы! Силовики вообще подчинялись только Никтее и больше никому. Мои требования имели не больше веса, чем жужжание насекомого, влетевшего в форточку!
Когда мне стало ясно, что прессинг и мольбы бессмысленны, я просто рухнула к ногам Асио и разревелась. От бессилия, от отчаяния, от страшной тоски по человеку, которого хотела видеть сию же минуту. И вот тогда он сдался.
— Он в Парадизо, я напишу тебе его адрес.
— Со своей девушкой?
— Нет. Рошель здесь, в Аквароссе.
Рошель. Француженка? Ох, я тут же возненавидела Францию и всех французов вместе взятых. Как посмела эта нация произвести женщину, как две капли воды похожую на меня?! Ни стыда, ни совести...
Я уже бежала к машине, зажав в руке клочок бумаги с адресом, как вдруг Асио окликнул меня, быстро нагнал и сказал:
— Подумал, что тебе стоит знать. Она не просто девушка. Невеста. Венчание через три месяца, в августе.
До сих пор не понимаю, как я добралась обратно до Лугано и не разбила по дороге машину. Я почти ничего не видела от слёз.
***
Парадизо. Один из элитных районов Лугано. Роскошные виллы, пальмы, лазурное побережье горного озера. Я отыскала дом Неофрона — большой современный коттедж у самого подножья Сан-Сальваторе. Вокруг никаких заборов и ворот, только деревья и скалистый обрыв к озеру. Абсолютно дикий, первозданный уголок природы, не нуждающийся в защите. Они с Неофроном очень подходили друг к другу. Я просто прошла по подъездной дорожке, посыпанной черным гравием, подошла к дому и позвонила в дверь. За дверью послышались шаги, и в этот момент я поняла, что не знаю, что сказать ему. Что у меня вообще нет слов.
***
Дверь открылась, и... да что там слова — у меня пропали последние зачатки речи. Мужчина, по моему скромному мнению, достойный самых нежных прикосновений, сейчас напоминал жертву землетрясения. Будто только что выполз из-под бетонного завала: лицо в кровоподтёках, разбитые кулаки, рука на перевязи, пустые-пустые глаза... И всё это из-за меня. Он смотрел на меня так странно, как будто едва узнавал. Они почти взяли его там, в Саудовской Аравии...
Я шагнула к нему, обхватила руками и смогла произнести единственное слово, возникшее в моей опустевшей голове:
— Прости...
— И ты меня, — ответил он после невыносимо долгой паузы. — Я не мог сказать тебе раньше.
— Ты о чем? — спросила я, продолжая беззастенчиво цепляться за него. В памяти тут же возникла блондинка, вылезающая из небесно-голубого феррари.
— О том, что буду вынужден уничтожить твоё тело. О чем же еще...
— А-а... — я расцепила руки и схватилась за дверной косяк, ноги могли предать меня в любой момент. — А я было подумала, что ты сожалеешь, что не сказал мне о скорой свадьбе.
Еще одна минута неловкого молчания. Он отвёл взгляд, развернулся и, изобразив приглашающий жест, пошёл на кухню. Красивая берлога холостяка с отличным вкусом. Дорогая мебель, отделка в угольно-черных и серых тонах, лёгкий беспорядок, намекающий на то, что гостей здесь не было и не будет...
— Что-то выпьешь? — ровно спросил он.
— Да. Цианистый калий есть? Ботулотоксин? Кураре[45] тоже подойдёт.
— Хочешь добавить к своим трёмстам еще один смертный грех? — Неофрон натянуто рассмеялся и стал искать на полке подходящую для меня кружку.
Он помнил мою шутку о тяжелом чемодане!
Наконец-то нашёл кружку для меня. Ха-ха, розовая! Ну и откуда же в этом доме могла взяться розовая кружка? Разве что Рошель забыла положить её в свой чемоданчик от Луи Витона, когда была здесь в последний раз.
— Зачем ты приехала?
О боже, я не смогу пить из этой чашки... Всё равно что поцеловать Рошель.
— Хотела убедиться, что ты в порядке.
Нео вскинул бровь и забросил в розовую кружку заварку.
— Как видишь, в полном, — отшутился он. — Что еще тебя интересует?
— Около десятка вопросов и я не уйду отсюда, пока не получу ответы.
— Впечатляет, сеньорита Фальконе-Санторо, — хмыкнул он и вручил мне кружку.
— Это кружка Рошель? — моргнула я.
— Это первый из твоих очень важных вопросов?
