Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL" (бесплатная библиотека электронных книг TXT, FB2) 📗
— Да, злюсь. — Я остановился в тамбуре, обернувшись, — Антон тоже, оценивающе глядя мне в глаза. Все он прекрасно понимал, совершенно не был удивлен моей реакции, тогда зачем такое поведение?.. — Мы могли опоздать на поезд, если бы тебя кто-нибудь задержал, если бы ты заблудился на вокзале или, элементарно, за временем не уследил.
— Но этого не случилось, все в порядке.
— И у тебя есть неоспоримые доказательства того, что мы попали на поезд благодаря твоим заслугам, а не по велению случая? Зачем вообще рисковать?
— Кто не рискует, тот не ест сосиску в тесте, — безалаберно, так непохоже на себя, пожал он плечами. — У тебя карман будет в жиру.
— Плевать, — выплюнул я еще немного раздражения напосошок и двинулся с сумкой налево.
Прозрачная дверь (с желтыми прерывистыми линиями-наклейками, чтобы в нее ненароком не вбежал такой же нелепый идиот, как я) открывалась вбок, и не как в старых электричках, к которым я в детстве привык, а сама, футуристично. Я не ожидал, что вагон будет обшит белоснежными панелями, что коридор будет необычайно узким, возле туалетной двери — гореть зеленая лампочка «WC», сообщающая, что там свободно, а в противоположном конце вагона, как и над моей головой, над дверями тамбуров, — бежать электронная строка, точно в новых вагонах метро, сообщающая температуру, время и станцию. Двери в купе пока были открыты, не все, но многие заняты, в основном частично. Протискивающегося по коридорчику с сумкой и раздутым рюкзаком, меня начали душить сожаления об упущенной экономии: может, и не нужно было скупать все купе? Сэкономил бы серьезные деньги… Но в ином случае я бы дергался на каждой станции, боясь, что вот-вот в купе ввалится незнакомец и одним своим присутствием угнетет встревоженного меня еще больше. Налог на спокойствие, на том и сойдемся.
В наше купе я вошел первым — и практически перекрыл его рюкзаком да сумкой! — на удивление тесно… Хотя, может, в детстве мне казались внутренности вагонов больше и просторнее потому, что сам я был с гулькин нос?.. Рюкзак отправился под левую нижнюю полку, чемодан Антона — под правую, и только сумка, под верх забитая едой и напитками, осталась сидеть на левой полке близ двери, точь-в-точь третий, скромный, тихий пассажир. Я сел лицом по направлению следования, от хмурого здания вокзала; Антона место напротив вполне устроило. Мелочи в оформлении купе уже изрядно пересолили мне настроение: вместо привычных непонятных сеточки и эластичной полоски, которую фиг оттянешь, на стенах у нижних полок красовались подушки, заменяющие спинки сидений. Окно напоминало огромный квадратный иллюминатор и из-за широкой рамы визуально делало купе еще у́же. Столик был толстым: в былые времена, лежа на нижней полке, можно было сквозь пространство под столом видеть соседнюю нижнюю полку; так я обычно, глотнув бессонницы, смотрел, как спит мама — и успокаивался сам; здесь же вместо тонкой деревянной панели столик почему-то походил на сундук, накрытый ДСПшной крышкой, а сам выполненный из… (Не удержав любопытство, подговоренное негодованием, в узде, я дотронулся до ледяного глянцевого дна стола). Это что, фаянс?.. Какого черта?..
— Все еще злишься из-за сосиски в тесте? — оценил мою кислую мину Антон. — Это уже просто смешно…
— Дело не в этом, — угрюмо ответил я и в подтверждение своих слов достал, наконец-таки, из кармана угощение и недовольно отгрыз у сосиски жопку. — Мне не нравится поезд…
— Почему? — с искренним удивлением наскоро обвел купе взглядом Антон.
— Он не такой, каким я его помню…
Ответом мне стал смешок из придыханий, и Антон поднялся с полки.
— Ты-то уж должен понимать, что время не стоит на месте и все меняется. Но изменения не всегда плохи: изменения — это развитие; изменения — это прогресс.
Защищая будто не преобразившийся вагон, а самого себя, повзрослевшего, Антон поднял столик к окну, но вместо ожидаемой пустоты под ним я уперся взором в ранее опознанный фаянс.
— Чего?.. — в недоумении обронил я.
Маленькая квадратная — раковина! — все это время скрывалась под крышкой-столом. Миниатюрный кран был чуть ли не у самого слива, но позволял подсунуть под него руки или при необходимости еду. С открытым ртом я замер, вновь так и не донеся до него надкусанную сосиску в тесте. Удовлетворенный моим замешательством, Антон опустил обратно столик и вернулся на свое место.
— Я думал, гений инженерной мысли, ее потолок, — это в плацкарте внизу на боковом переворачивать стол, чтобы получилась полноценная полка, — проговорил я, только сейчас спустив брови со лба к глазам.
— Хочешь еще немного магии? — ухмыльнулся Антон и рядом с собой открыл середину спинных подушек. Отпружинившая к сиденью черная пластиковая панель имела ниши-подстаканники.
— Нет, ну, после раковины меня это не удивит, — качнул головой я, к полу пришибленный развитием технологий, и поглубже за щеку запихнул сосиску в тесте.
Поезд тронулся с мягким толчком. Засверкали лужи отражениями окон подсвеченных купе. Родной город начал выскальзывать из рук, и, так давно его не покидавший, я приуныл, ощутив расставание в полной мере, еще больше. Будь я один, наверное, от грусти всплакнул бы, несерьезно, всего несколькими слезинками, что с тем же успехом могли бы смочить ресницы, если б я зевал, усталый и сонный. Но рядом был Антон, при котором быть сентиментальным в такой ситуации хотелось меньше всего, а сна — ни в одном глазу. Столбы и скамейки под накрывающим платформу огромным навесом, под который все равно захаживает порой косой дождь, проносились назад все быстрее: бежали к зданию вокзала, сворачивали выстроенные для нас декорации и собирались домой. Платформа вскоре оборвалась, протянулись переплетения рельсов. Рассеивающие ночь фонари да мелкие железнодорожные строения, ими освещенные, пролетали мимо окна как осколки нашей реальности, застрявшие в кромешной космической темноте. Никогда не видел этот пейзаж ночью — похоже, в полной мере и не увижу, в таком-то мраке…
Через какое-то время, пока я потерялся в огнях за стеклом, а Антон погрузился в чтение на смартфоне, в купе заглянула проводница. На этот раз я показал ей четыре билета и паспорта, взамен получил четыре карты, принял кои из ее рук с нахмуренными бровями. Вскоре, она сказала, занесет белье — и удалилась, громко захлопнув абсолютно зеркальную дверь.
— Не понял… — обронил я, оглядывая одну из карт со всех сторон.
— В отелях когда-нибудь был?
— Да, но это поезд! Зачем здесь ключ-карта?!
— Чтобы к тебе в купе не ворвался сумасшедший с мачете — если он не купил сюда билет. Прикладываешь снаружи к небольшой панели у двери — отпираешь замок.
В словах Антона и в логике разработчиков я видел смысл, большую пользу… но мне не нравилось. Единственное знакомое, что проводница принесла через десяток минут, — четыре прозрачных пакета: с простынями, наволочками, полотенцами, внутрь зачем-то даже были вложены одноразовые белые тапочки, миниатюрные мыльца и зубочистки. Чтобы не реагировать на это неожиданным даже для себя образом, я сосредоточился на перемещении тюков-матрасов с начинкой из подушек с третьей, багажной полки под самым потолком, на первый «этаж». Постель Антона отправилась на верхнюю полку. Я и сам был бы рад спать наверху, но на одном уровне с ним оставаться не решился: повернешь голову набок, а рядом — он, словно этого узенького прохода между полками нет… Реши он спать внизу, я бы переселился наверх. Мне так спокойнее…
— Давай дальше я постелю, — предложил он, видя, как сложно мне, в который раз споткнувшемуся о трепетные фантазии, ровно состыковать подушку и наволочку.
Молча я отошел от белья. Мéста рядом с согнувшимся над подушкой Антоном не нашел, а потому вышел в коридор, не забыв прихватить с собой карту. Сердце стучало кровью в ушах. В купе никуда не деться от аромата его одеколона… Жестокая пытка терпения… Коридор был действительно узким, я чувствовал это даже без багажа. Вдоль череды больших окон, сплошь залитых чернилами, иногда разбавляемыми огоньками, тянулся металлический поручень, нужный лишь для того, чтобы пространства для идущего пассажира оставалось еще меньше. Не зная, чем себя занять, я направился в туалет. Лампочка по-прежнему горела зеленым; я вошел, глядя под ноги, и поднял глаза лишь тогда, когда закрыл за собой дверь и повернулся. В малюсеньком (в куда меньшем, чем я запомнил в детстве) туалете все сияло чистотой. Вездесущие белые панели отражались в зеркале, смотрящем на меня. Под ним красовалась маленькая круглая стальная раковина, справа — металлический унитаз, не с педалью, а с кнопкой. Слева — мать честная! — душевая кабина! Со шторкой! Господи, зачем?! Мне не нужно было справить нужду, но и в ином случае я бы совершенно забыл это сделать! Зацикленный на мысленной бегущей строке «Какого черта?!» я попятился обратно в коридор и, оглядываясь на призывно сверкающую зеленую лампочку, будто на преследующего меня монстра, чуть ли не бегом добрался до двери купе. Дернул ручку — заперто. Чертова карта! Считывающее устройство — компактная белая пластиковая коробка, висящая справа от двери, — узнала приложенную к ней карточку, и я попал в купе. Моя нижняя полка, как и правая верхняя, уже были застелены, Антон невозмутимо читал, сидя на голой нижней полке, словно на диване в гостиной.
