По усмотрению директора (ЛП) - "Desert_Sea" (серия книг TXT, FB2) 📗
Гермиона почувствовала, как сжались внутренние мышцы вокруг рукоятки, когда ребристая поверхность той ускорила трение о стенки, а потом её самообладание окончательно исчерпало свой лимит.
Зажмурившись, она задержала дыхание. А затем рваные вздохи вырвались из груди, когда она достигла пика наслаждения.
— Ух-х… Да-а-а! — взвыла она, вжав подбородок в грудную клетку. На ее трясущиеся руки, от которых Гермиона не отрывала взгляда, словно упала пелена, когда волна оргазма накрыла её, одаривая шквалом хаотичных мышечных сокращений. Неконтролируемые рывки бёдер и внезапно усилившееся напряжение в ногах вынудили Гермиону соскользнуть одной из пяток с подлокотника, заставив флоггер ещё глубже погрузиться в промежность. В результате новая волна судорог заставила её откинуть голову на спинку кресла вместе с пронзительным вскриком.
Тем не менее, конвульсии постепенно стихали, пока Гермиона не ощутила, как её истощенные своды перестали пульсировать вокруг твёрдого набалдашника плети. Рассеянно поглаживая свои бедра, она вздохнула полной грудью, наконец встретив долгожданное удовлетворение.
— Оя шос-ве-ая а-но-ись ы-ки?
Гермиона открыла глаза. К сожалению, на этот раз она смогла разобрать то, что он сказал.
Твоя собственная разновидность пытки?
Она вздернула подбородок, устремив на него пристальный взгляд. Застыв на месте, Снейп напрягся всем телом, и был явно гипервозбужденным. По всей видимости, он хотел спровоцировать ее, пока ещё мог держать себя в руках. Но Гермиона не поддалась на эту провокацию. Теперь она была за рулем. Снейп открытым текстом намекал, что она лицемерка… ну, возможно, так оно и было.
Вне зависимости от его мнения, Гермиона имела свою точку зрения на сей счет. И была вполне готова к обороне.
— Да. Та, которой я внезапно увлеклась, — она аккуратно вытащила из себя рукоятку, прежде чем встать в полный рост. — И я вижу, что ты тоже не на шутку ей увлекся.
Отбросив плеть в сторону, Гермиона направилась вперед медленной, соблазнительной походкой, пока не встала к нему практически вплотную. Протянув руку и коснувшись указательным пальцем его члена, она провела подушечкой вдоль шва на нижней стороне ствола, собрав капельку предэякулята по пути, прежде чем поднести палец к губам. Не отводя от него взгляда, она погрузила блестящий палец в рот, слизывая вязкую влагу, смакуя его вкус, прежде чем проглотить всё до капли.
Еле слышный шум сглатывания, донесшийся из его горла, сообщил ей, что она находилась на верном пути.
Подняв обе руки, Гермиона опустила ладони ему на грудь, почувствовав, как бьётся его сердце. Снейп слегка дрожал. Несомненно, насколько ему самому было известно, не все прикосновения должны были приносить комфорт. На этот раз так и было… хотя бы отчасти.
Прокладывая тропинку вдоль его грудной клетки, Гермиона провела кончиками пальцев по поврежденной коже, прежде чем прильнуть к одному из шрамов. Его грудные мышцы превратились в камень под её нежными прикосновениями, но она не обратила на это внимания, продолжая покрывать рубец легкими словно перышки поцелуями. Спустившись ниже, она потерлась губами, а затем накрыла ртом твердый бутон его соска.
Снейп зарычал. Невыносимо низкая нота заклокотала в груди, разрывая тишину комнаты. Опять же, Гермиона проигнорировала этот звук, продолжая щедро одаривать его тем, что, как она подозревала, у него было ничтожно мало на протяжении всей жизни… нежностью, лаской… даже сочувствием. Гермиона сомневалась, что за это время кто-либо выражал ему своё сожаление, — даже после того количества жертв, что он принес во имя защиты волшебного мира. Гораздо легче было предположить, как, собственно, она раньше и делала, что его сварливая манера поведения была вызвана высокомерием или чрезвычайно язвительным нравом.
Не без удовольствия Гермиона смаковала то один сосок, то другой, при этом слыша, как его рычание сменилось тихим мычанием, вселившим в нее ещё большую уверенность. Она из всех сил стремилась показать ему каково это — получать подлинную заботу… и, возможно, что-то большее.
Гермиона не могла не заметить, как напрягся его живот и вздулись вены, когда она скользнула поцелуями ниже, слизывая теплые канавки пота между мышц, и очутилась лицом к лицу с его членом. Она была так близко к пенису только однажды, но результат был довольно успешным. Несмотря на разницу в размерах и, Мерлин знал, сколько дополнительного багажа вместе с этим, она надеялась на еще один положительный результат. И хотя Гермиона была ужасно неопытна в этих вопросах, в её груди пылала пламенная решимость… черта, которая ускользала от нее в последнее время, но она была рада её вернуть, конечно, не без некой доли облегчения.
Снейп уже говорил с ней об оральном сексе — о могуществе рта, способности языка передать вожделение за пределами слов. Но наибольшую силу он приписывал глазам.
Как он тогда их назвал? Зеркала души?
Она предоставляла ему свой рот и руки, но в основном, конечно же, свой взгляд — чтобы он мог видеть искренность в ее действиях. В конце концов, он был «Хозяином Недоверия».
Обхватив его за бедра, она опустилась перед ним на колени. Но только посмотрев вверх, Гермиона поняла, вопреки своей прежней браваде, насколько её задумка была амбициозной. Это было одно из самых пугающих зрелищ, с которыми она когда-либо сталкивалась — и не только в сексуальном плане.
Возвышаясь над ней, его внушительный фасад казался ещё более зловещим от игры полумрака и пламени — его глаза горели, словно тлеющие угли, черный кляп рассекал рот, а верхняя губа обнажала матовый блеск зубов. Темные волосы спадали на лоб, свисая мокрыми прядями и прилипая к лицу, отчего он казался еще более свирепым. Его гибкий силуэт переливался влажным блеском, когда Снейп пытался срывать с себя оковы. Он был весь не только пропитан интенсивной физической и магической мощью, но также покрывающие его стан шрамы красноречиво говорили о его мужестве и способности выживать в любых условиях… как о ком-то, кто одержит победу, несмотря ни на что.
Но самым пугающим оказался стальной фаллос, парящий словно скипетр прямо над ее лбом. С этого угла она смогла более детально разглядеть горизонтальные бороздки поперек основания. Они не были такими аккуратными, как ей показалось вначале — рваные края были явно работой какого-то инструмента, который был либо тупым, либо зазубренным. Сердце обливалось кровью от осознания того, насколько невыносимо больно ему было тогда.
Поэтому с них она и начала.
Неуверенно поднеся руку и аккуратно обхватив его ствол, Гермиона провела большим пальцем по одному из рельефных шрамов. Взглянув вверх, чтобы оценить его реакцию, она увидела сложную смесь противоречивых эмоций, исказивших его лицо, и усугубившихся, когда она стала наклоняться вперед. Не прерывая зрительного контакта, она уткнулась в его шрамы носом, вдыхая мускусный мужской аромат, прежде чем коснуться губами их шелковистой поверхности. Гермиона замерла на мгновение, ощущая мельчайшие колебания венок под своими губами, прежде чем прижаться к тончайшим гребням рубцовой ткани. Смочив эти бороздки слюной, она погладила языком один из шрамов, слегка покачивая головой, чтобы покрыть символ пытки своим символом заботы и исцеления, словно дикий зверь, вылизывающий своего раненого сородича. Это было встречено многозначительно вздернутой бровью, и только внутри его взгляда она увидела крошечную вспышку чего-то, свидетельствующего… что он нуждался в этом или, возможно, даже в ней.
Это открытие вдохновило её на продолжение, и она стала чередовать волнообразные движения языка с редкими поцелуями, уделяя более пристальное внимание самым глубоким рубцам. Тщательно обрабатывая его кожу, она старалась покрыть все поле битвы и, хоть её затрудненное дыхание слегка охлаждало его ствол, оно ни разу не лишило твердости его эрекцию, благодаря подхватывающей ласку языка руке.
Затем, слегка отклонив голову, она разомкнула губы, разрешая себе наконец приняться за головку. Она оставила её напоследок не только потому, что это была одна из немногих, по-видимому, неповрежденных областей, но и потому, что хотела уделить ей особое внимание.
