Апрельское, или Секрет забытого письма (СИ) - Тюрина Елена Александровна (список книг TXT, FB2) 📗

— Ты потаскуха! Шкура! Чего удумала, тварь! Яши дома нет! Никто за тебя не заступится! Надоела ты мне своими выходками!

Но следующий взмах её руки был остановлен Максимом. Он успел перехватить летящий на голову девушки удар. Вера и Мария замерли, поражённые вмешательством чужаков. Пожилая цыганка мгновенно изменилась в лице, приняв благодушное выражение.

— А я всё равно уеду, вот увидите! — на удивление твёрдо вымолвила Вера, шмыгнула носом, поднялась, поправила свою длинную рубашку и выскользнула из комнаты.

— Воспитываю дуру, — стала, кротко потупив глаза, пояснять Мария.

Макс, наконец, отпустил её, выпрямился, отступил на шаг и объявил:

— Мы завтра уезжаем.

— Я думала, вы барона дождётесь, — женщина вздохнула.

Больше никто не прибежал спасать девушку. Деревня спала. Наверное, здесь подобное — не редкость, если люди никак не реагируют. Выходит, если бы мы не подоспели, Вере было бы несдобровать.

Солнце уже вовсю палило, когда я вышла на улицу. Спала почти до полудня. А теперь в доме, который нам выделили местные, не сиделось. Небо поражало своей идеальной чистотой, без единого облачка, и насыщенной голубизной. В сторону моря даже смотреть было больно из-за ярких бликов на воде. Людей в обеденный час оказалось совсем мало. Все прятались в тени, работали или отправлялись купаться. Хотя местные редко ходили на море, в отличие от нас, приезжих. Даже дети не шумели. Сидели стайками у домов, ели фрукты, тихонько играли.

Макс с самого утра где-то пропадал. Нашла я его опять же у конюшен. Они с Верой расположились бок о бок на скамейке и разговаривали.

— И чего ты хотела добиться этим своим шантажом?

— Чтоб ты меня с собой увёз, — глухо проговорила девушка.

— Интересно, как ты себе это представляла.

— Бабушка рассказывала, что всем мужчинам только одно надо, и что все вы на красивых женщин клюёте.

— Твоя бабушка нас совсем уж примитивными считала. Не правда это. Не понимаю, как тебе такое в голову пришло… А если бы я оказался сволочью и согласился? Как бы ты выпутывалась?

— Я бы шла до конца. Мне всё равно.

— Слушай, тут же туристов полно. Зачем тебе именно я? — резонно заметил Макс.

— Они не цыгане. А ты цыган. И ты мне понравился.

Я не стала таиться. Приблизилась, опустилась на скамью рядом с Максимом.

— Мы с тобой считай брат и сестра двоюродные, — говорил между тем он.

— Я не родная в этой семье, — пробормотала девушка, пряча глаза.

— Всё равно. Названная сестра ты мне.

Она вздохнула.

— Прости. Я... Я просто мечтаю уехать куда-нибудь. А куда? У меня нигде никого нет.

— Даже не думай. Пропадёшь, — серьёзно сказал Максим. — Ты юная, очень красивая, к жизни неприспособленная. И ты не представляешь, сколько в этом жестоком мире подонков.

— Представляю, — возразила она.

— За что Мария на тебя набросилась? — спросила я, пытаясь проявить участие.

Вера метнула в мою сторону взгляд, и снова опустила лицо.

— Из-за того, что вечером танцевала…

Я поняла. Не просто танцевала, а танцевала для гостя.

— Она всегда такая с тобой? — вопросительно поднял брови Макс.

— Часто. Когда были живы родители, я всегда была для них лучшая. Несмотря на капризы, разбитые окна, драки с ребятами во дворе. Я знала, что у меня есть мой дом и те, кто меня любит. А когда их не стало…

Девушка готова была расплакаться.

Максим собирался что-то сказать, но тут со стороны дороги послышался шум подъезжающих машин и визг ребятни.

— Дядя Яша приехал! — вмиг забыв о своих горестях, Вера вскочила на ноги и помчалась туда.

Ни о каком отъезде теперь не могло быть и речи. С появлением Якова и его сыновей начались настоящие гулянья. Брат Марии, дядя Максима, был настолько рад видеть племянника, что расстраивать его сообщением об отъезде было бы непорядочно.

Яков оказался гораздо младше Марии. На вид я бы дала ему пятьдесят пять или около того. Выглядел он очень хорошо, одет был дорого и презентабельно, что называется, с иголочки. В такую жару это поистине подвиг. Должно быть, он с сыновьями ездил на какое-то важное мероприятие. Сыновей у него было четверо. И ни одной дочери. Видимо, поэтому он так обожал Веру. Она бросилась к нему в объятия, как к родному отцу.

Вскоре мы уже сидели за столом под большим навесом.

— Барон — один на весь Крым. Он представляет интересы всей крымской цыганской общины, — пояснил Яков. — А это примерно восемь тысяч цыган. Я же просто глава нашей деревни. Они меня называют местным бароном. Стараюсь соответствовать. Делаю всё, чтобы среди нас тут царил порядок. Если что-то случится, на общем собрании разрешаем споры и конфликты. С другими народами стараемся дружить. Нас ругают, что детей в школу поздно отдаём или не отдаём вовсе. Но мы так делаем, потому что их обижают. Увы, к нам относятся предвзято, хотя мы и в Великую Отечественную наравне со всеми воевали, и среди представителей нашего народа много известных людей, заслуживших всемирное уважение.

— Я хоть только наполовину цыган, а предвзятое отношение на собственной шкуре испытал, — усмехнулся Максим. — Особенно в детстве.

— Жаль, сынок, что вы у нас не желаете остаться, — заметил Яков. — Мы бы вам такую свадьбу сыграли! По нашим обычаям.

Я покосилась на Макса, а он глядел мимо меня на Якова. Предложение о замужестве мне пока не поступало, так что эти разговоры о свадьбе скорее расстраивали.

— Мы уже слышали про то, как у вас сватают с рождения, — кивнул Богорад. — Мария рассказывала.

— Это очень красивый и древний обряд. Одна семья выбирает другую, чтобы породниться. Они заранее договариваются о женитьбе своих детей. У нас это называется «бамбала». Когда дети вырастают, происходит оплата в виде дукатов родственникам девушки. На свадьбе вся сумма возвращается семье жениха. Этой традиции мы не изменяем.

Слушая разговоры за столом, я поискала глазами Веру. Но её не было. Да и вообще детей, незамужних девушек и неженатых парней я тут не наблюдала.

Всё не давала покоя эта ночная сцена. Меня почему-то совсем не задевало поведение Веры в отношении Максима. Я воспринимала её поползновения как нелепые попытки ребёнка подражать взрослому. Неизвестная нам трагедия, сделавшая её сиротой, навсегда поменяла мир этой девочки. А то отношение, какое она видит со стороны Марии, только усугубляло внутреннюю боль. Мало кто умеет поддержать и посочувствовать. Для этого нужно буквально встать на колени рядом с упавшим и подать ему руку. К сожалению, многие на это неспособны. Лишь с высоты своего роста могут сказать: «Я же говорил!» Человек внутри себя и так переживает, поедом себя ест, зачем ещё добавлять? Я никогда не разделяла мнение, что воспитывать нужно жёстче. В семье обязательно должны быть поддержка и взаимопонимание! Жёсткостью можно выбить землю из-под ног, а нежностью и любовью воспитать действительно сильную личность.

— Ты на Верочку не обижайся. Мала она ещё. Не ведает, что творит,— добродушно сказал Яков Максиму, когда мы в завершение вечера стояли втроём и беседовали.

— Мать у неё потрясающая красавица была, — добавил зачем-то он. — Точёная фигурка, осиная талия, а какое лицо! Смотреть и не насмотреться. Я таких красивых не видел ни в кино, ни в рекламе. Блестящие чёрные волосы, коса в мужскую руку толщиной. А отец… неплохой человек был. Кровь горячая, гордый.

Яков много курил. Вообще здесь почти все курили, кроме детей и подростков. Мне показалось странным его высказывание о Вере. Разве можно считать маленькой и несмышлёной совершеннолетнюю девушку? Тем более, что они гораздо более юных девочек замуж выдают. Видно, что он искренне любил воспитанницу. В отличие от сестры. Интересно, знал ли Яков, как Мария избивает девушку? И что та мечтает сбежать.

А на следующий день Максим всё-таки объявил, что мы покидаем деревню. Мария ахнула, всплеснула руками, стала сокрушаться, что так скоро. Будто не знала о нашем решении. Вера же молчала насуплено. Я проследила за взглядом Макса и обнаружила, что смотрит он на неё строго, с вызовом. И мою руку при этом сжимает.