Я сказала правду - Гир Керстин (бесплатные серии книг .txt) 📗
– А это все ключи? – недоверчиво поинтересовалась я.
– Конечно, – ответил Патрик. – Чего ты боишься? Что я прокрадусь сюда ночью и буду к тебе приставать?
– Именно!
Патрик презрительно скривился:
– Можешь не волноваться! Такую, как ты, я стал бы трахать только в самом крайнем случае.
Естественно, во время этого обмена любезностями Лулу была вне зоны слышимости. Когда она находилась поблизости, Патрик всегда был до противного мил со мной. Однажды он даже назвал меня сестренкой.
– Ты могла бы пойти ему навстречу, – сказала как-то Лулу. – Он из кожи вон лезет, чтобы быть с тобой любезным.
– Извини, Лулу, в этом случае, в виде исключения, я лучше знаю, как обстоит дело: этот тип был подонком, им и остается!
– Что не мешает тебе переехать в его квартиру и взять его кухню, – выпалила Лулу. – Тебе должно быть стыдно!
– Я и сама долго думала, могу ли я оправдать это в моральном плане, – проговорила я. – И оказалось, что да, могу!
В пятницу утром в квартире поменяли замок. Домовладелица была немного удивлена, но я, естественно, сама оплатила счет и объяснила, что это связано с принципами фэн-шуй, которых я придерживаюсь. Рядом с замком я еще специально попросила установить на двери задвижку. Когда все было сделано, я со спокойным сердцем поехала к родителям.
Мама заказала брючный костюм для меня и настояла на том, чтобы я пришла его померить.
– Я ведь уже говорила тебе, что у меня есть платье.
– Красное! – ответила моя мама. – Я помню. Наверняка с тонюсенькими бретельками и такое обтягивающее, что вырисовывается контур трусов.
– Нет, – возразила я. – Платье очень красивое, правда.
– Брючный костюм тоже очень красивый, – заявила мама. – Точно такой был на Ханне на шестидесятилетии Анны-Мари. Давай-ка надевай.
Я со вздохом сделала ей такое одолжение. Брючный костюм был бежевый, жутко не шел к моему цвету лица и висел на мне мешком.
– Не понимаю, – удивилась мама. – Это сорок восьмой размер! Ну-ка встань прямо.
– У меня сорок четвертый размер, мама.
– Правда? Странно, обычно я очень хорошо определяю размер на глаз. И потом, ты ведь самая толстая в семье. Ну, ничего, они работают круглосуточно. Если я позвоню им прямо сейчас, завтра в первой половине дня у тебя будет такой же, размером поменьше.
– Мама... – Тут зазвонил мой сотовый. Я бросила взгляд на дисплей: Оле. Опять.
– Нет, не спорь со мной. Для меня очень важно, чтобы завтра ты выглядела прилично, потому что все тебя будут разглядывать, можешь не сомневаться, – произнесла мама. – Я хочу, чтобы ты могла там появиться с высоко поднятой головой. И я тоже! Надеюсь, ты не забыла, в какое положение меня поставила, – мать, чья дочь хотела покончить с собой... Ну, ответь же, деточка, эта штука производит просто невообразимый шум.
– Алло!
– Привет, дорогая, я просто хотел спросить, как у тебя дела, – бодро проговорил Оле.
– Кто это? – прошептала мама.
– У меня все в порядке, я сейчас у мамы, – ответила я в трубку.
– А ты ей уже обо мне рассказала?
– Оле, да нечего тут рассказывать.
– Заканчивай скорее! – велела мама. – Скажи, что перезвонишь. У нас дела!
– Ты перегибаешь палку с этим ожиданием, – настаивал Оле. – Сказать тебе, сколько женщин на этой неделе явно продемонстрировали мне, что готовы занять место Миа? Со всеми связанными с этим правами и обязанностями?
– Бьюсь об заклад, каждая твоя помощница- практикантка, – скептично произнесла я. – Сколько их у тебя, кстати?
– Хо-хо-хо, кажется, кто-то ревнует? – самонадеянно спросил Оле.
– Эти сотовые телефоны – настоящая напасть, – пробормотала мама. – Их нужно запретить. Всегда и везде быть на связи – это просто ужасно. А эти, как их там, СОС-сообщения! Уже даже Арсениус и Хабакук вовсю начали их рассылать.
Я вздохнула:
– Оле, мне нужно идти. Увидимся в субботу у Каролины и Берта. – Я положила сотовый обратно в сумочку.
– Наконец-то! У тебя есть подходящие туфли? – спросила мама. – Простые черные, на низком каблуке хорошо подойдут. Должна сказать, что твои волосы, вопреки обыкновению, выглядят довольно аккуратно. Если ты их уложишь круглой щеткой, так вполне сойдет. А если тебя кто-нибудь спросит, где ты сейчас живешь, пожалуйста, не говори, что ты живешь у этой ужасной Шарлоты, потому что ты знаешь, о чем они все подумают... Еще эта татуировка у Чарли на руке...
– Мама! Никто не может подумать ничего дурного из-за того, что я временно живу со своей замужней беременной подругой и ее мужем.
– Ха! Плохо же ты знаешьлюдей и их страсть к грязным фантазиям. По неподтвержденным слухам твоей кузине Дайане пришлось расстаться с биржевым маклером. Но, как я уже сказала, до сих пор этим слухам не нашлось никакого подтверждения. – Мама вздохнула. – Наверняка завтра вечером ты единственная придешь без кавалера. Я рада, что хоть Ригелулу в этот раз не придется идти одной. Алекса просто лопнет от зависти, ведь Патрик – человек с высшим образованием, а ее Клаудия смогла подцепить лишь мелкого служащего. Когда я сказала ей, сколько может зарабатывать ай-ти, она даже побледнела.
– А что лучше: ай-ти или стоматолог? – задумчиво спросила я.
– Глупый вопрос. Конечно же, стоматолог, – ответила мама. – В этом случае, по крайней мере все понимают, о ком именно идет речь. Но их очень трудно заполучить. Нужно быть реалисткой.
Я не смогла сдержать своих фантазий, принявших весьма опасный оборот: я представила, как мы с Оле подъезжаем к отелю на черном «Порше-Каррера» и выходим на красную дорожку. У моих тетушек и двоюродных бабушек челюсти отвиснут, когда они увидят Оле. А когда они еще узнают, что он дантист, зубы у них от ужаса застучат, а мама будет так мной гордиться, что даже забудет поворчать из-за красного платья...
– И сделай, наконец, маникюр! – велела мама. – Скажи, ты что, грызешь кожу вокруг ногтей, да? Ты разве не знаешь, что этого делать нельзя!
«Мама, я буду грызть, что и когда мне вздумается, и я ни за что не надену этот унылый брючный костюм!» Именно так мне хотелось сказать, глядя прямо в глаза своей матери. Но я не смогла этого сделать.
Вот почему, оказавшись у Чарли дома, я вся кипела от ярости.
– Должна же я хоть раз в жизни ей возразить, – причитала я. – Но когда она вот так стоит передо мной, у меня все слова из головы вылетают и ноги подкашиваются. Может быть, завтра я и напялю этот бежевый мешок на себя и буду потом страдать.
– Эй, куда подевалась наша маленькая революционерка? – спросила Чарли. – Герри, которая послала эти взбудоражившие всех предсмертные письма? Герри, которая закадрила самого красивого дантиста в городе, а теперь держит его на расстоянии вытянутой руки, заставляя изнывать от желания? Герри, которая так легко разобралась с серией вампирских романов? Герри, которая поменяла замок в своей новой квартире?
– Ты имеешь в виду ту Герри, которая завтра совершенно спокойно появится на серебряной свадьбе тети Алексы в роскошном красном платье?
– Да, именно эту Герри, – улыбнулась Чарли. – Давай-ка ее скорее сюда, а Герри-мямлю задвинь подальше. Выше голову! Живот втянуть! Грудь вперед! Кулаки вверх!
– Хорошо. – Я схватила телефонную трубку и даже не дала маме как следует сказать: «Я слушаю». – Мама, спасибо за помощь, но я все-таки надену красное платье.
– Не говори глупостей, Ригелу, – остудила мама мой пыл. – Завтра рано утром они доставят брючный костюм меньшего размера, и отец завезет его.
– Ноя...
– Это тебе от меня подарок. Нет-нет, не благодари, на то и существуют на свете матери. О, у меня звонок на другой линии, это наверняка Эвелин, представляешь, она пыталась у меня за спиной договориться с твоим отцом об арендной плате за твою старую квартиру. Невероятно корыстный и жадный человек. Мне пришлось объяснить твоему отцу, что эта благочестивая тихоня, моя сестра, настоящая простату... Простушка. Ну, все мне нужно бежать.
Чарли подняла руку с вытянутым большим пальцем вверх.
