Я сказала правду - Гир Керстин (бесплатные серии книг .txt) 📗

– Вот видишь, все-таки ты смогла, – торжественно произнесла она.

– Когда я завтра надену красное платье, мне нужно будет, как минимум за час до выхода из дому начать напиваться, – заметила я. – А может, мне просто залить в уши воск, как моряки Одиссея при встрече с сиренами? Тогда я не услышу, как мои родственники оскорбляют меня, и смогу все время расслабленно улыбаться.

– Ах, Герри, просто оставайся дома, закинь ноги на диван и посмотри со мной DVD, – предложила Чарли.

– Но это будет как-то не очень революционно.

– Это будет тихая революция. Я думаю, такое вполне можно себе позволить.

Привет Герри!

Мама говорит, что мы должны тебе написать что мы рады что ты себя не убила и что мы тебя любим.

Но мы думаем это очень плохо с твоей стороны завещать все хорошие вещи Хизоле а не нам. Если еще раз захочишь себя убить пажалуста будь справедлива. Ты можешь отдать Хизоле ожерелье но мы хотим ноутбук и айпод и немного денег чтобы купить еще адин айпод веть мы близнецы и нам все нужно па два.

С наилучшими пожеланиями любящий тебя Арсениус и любящий тебя твой кресник Хабакук.

Р.S. Тиливизор мы тоже с удовольствием возьмем если он больше никаму не нужен.

17

Могу с гордостью сказать, что мне не пришлось напиваться для того, чтобы заявиться на семейное торжество в красном платье. Абсолютно трезвая, с блестящей красной помадой на губах и уложенными волосами (я уложила их круглой щеткой, но так, что сзади этого не было видно), свой образ я завершила сногсшибательными красными босоножками с бабочками. Также, будучи абсолютно трезвой, я выслушала комплименты Ульриха и Чарли, будучи абсолютно трезвой, ушла из их квартиры и абсолютно трезвая явилась в «Лексингтон – Пять времен года». Но тут я сразу пожалела, что проявила такую смелость, черт бы меня подрал, и не заглотила-таки перед выходом пару рюмок водки.

– Смотри, Генрих, это Герри! – крикнула моя двоюродная бабушка Элсбет как раз в тот момент, когда я уже вошла в фойе, но еще не успела спрятаться за огромным фонтаном. – Герри, у которой на совести фамильный мейсенский фарфор и которая на прошлой неделе хотела покончить с собой.

Наверное, излишне будет говорить, что после этого замечания посмотрел на меня не только мой двоюродный дедушка Генрих.

– Но покончить с собой я хотела отнюдь не из-за этого, бабушка Элсбет. К тому же все это было так давно.

– Я не твоя бабушка Элсбет, я твоя бабушка Адельхайд, – сказала моя двоюродная бабушка Элсбет или моя двоюродная бабушка Адель-хайд – мне, честно говоря, все равно, тем более что я уже упоминала, как они все друг на друга похожи. – Ты хорошо выглядишь, деточка. Ты что, поправилась?

– Нет.

– Но тебе идет, – заметил двоюродный дедушка Генрих, прищелкнул языком и ущипнул меня за талию.

– А это правда, что ты пишешь порнокнижки, которые продают из-под полы? – спросила моя двоюродная бабушка Адельхайд.

– Их продают вовсе не из-под полы, – вздохнула я. – Эти книги можно купить в любом киоске. Или в супермаркете. Это не порно.

– Ну да, времена сильно изменились, – заметила бабушка Адельхайд. – Сейчас везде открыто продают всякий срам, даже несовершеннолетним. Ты чем-то напоминаешь мне мою сестру Хульду в молодости. У нее тоже была склонность к скандалам. Ты знаешь, что она когда-то была стриптизершей? У нее на сосках были только такие помпоны, и невозможно было понять, как они держатся. Может, она их двусторонним скотчем приклеивала?

– Что-то не верится, – засомневалась я.

– Да, мне тоже, – согласилась двоюродная бабушка. – Наверняка тут есть какой-то секрет.

– Я имела в виду, что поверить не могу, что бабушка Хульда танцевала стриптиз, – пояснила я.

– А может, я это в каком-то фильме видела... – Бабушка Адельхайд взяла меня под руку. – В моем возрасте трудно одни воспоминания отделять от других. Ах, я сегодня просто счастлива! Такие солидные праздники, как этот, в наше время большая редкость. Сейчас люди предпочитают праздновать у себя в гостиной. Но в таком прекрасном отеле все намного торжественнее. И так приятно снова со всеми повидаться. Мне не терпится познакомиться с молодым человеком твоей сестры Лулу. Про него рассказывают только хорошее. А твоя кузина Франциска, я слышала, уже не собирается замуж за этого парикмахера. Ну, и слава богу, у него была ужасная прическа, правда, Генрих? Он был похож на скунса.

– Значит, Франциска снова одна? – Мое настроение тут же немного поднялось. Может быть, я сегодня вечером все же буду не единственной, кто пришел без сопровождения. Я окинула взглядом фойе в поисках Миа, которая временно исполняла обязанности администратора в этом отеле, и внутренне приготовилась к тому, что мне придется с ней столкнуться. (Что было еще одним аргументом против скучного бежевого брючного костюма и в пользу сексуального красного платья.) Но ее нигде не было видно. Оставалось надеяться, что у нее сегодня выходной.

– Зеркальный зал просто великолепен. – Бабушка Адельхайд продолжала держать меня под руку, пока мы поднимались по широкой мраморной лестнице, ведущей к банкетным залам. – Но соседний Хрустальный зал еще великолепнее. К сожалению, он был уже заказан для другого праздника. Бедная Алекса пыталась все поменять, но напрасно: те, другие, оказались на редкость упрямыми. Тем более обидно, что они празднуют чей-то семидесятилетний юбилей, так что танцев там все равно не предвидится.

– А что, у нас опять будут танцевать?

– Ну конечно, деточка. Венский вальс, как тогда, на свадьбе. Когда ты свалила фарфор. Какой был грохот! Ты помнишь, Генрих? Просто невероятно, совсем ничего не уцелело. Один только молочник, интересно, и куда он потом подевался? Кстати, Хульда не придет. Она улетела на Сардинию [32]. С мужчиной, который ей во внуки годится.

– А я думал, что это медбрат, – удивился двоюродный дедушка Генрих.

– Держи карман шире!

Не успели мы дойти до середины лестницы, как я увидела свою маму в сиреневом костюме – она стояла у дверей Зеркального зала с моим папой, Лулу и Патриком. На Лулу был черный брючный костюм, который отличался от приготовленного мне только цветом.

Вся моя смелость вдруг испарилась, как по волшебству. Я отодвинулась от бабушки Адельхайд и сказала:

– Ой, я кое-что забыла. Идите, не ждите меня.

Моя двоюродная бабушка недоуменно вскинула брови:

– Куда это ей так срочно понадобилось?

– Может, ей пришла в голову хорошая идея для нового порноромана? – предположил мой двоюродный дедушка Генрих.

Я быстро сбежала обратно вниз по лестнице. Да что это со мной творится? Я, похоже, окончательно спятила! Я подумала, что если сейчас быстренько поеду домой, то еще успею переодеться и вернуться к тому моменту, когда дядя Фред произнесет речь и откроет банкет. И тогда я смогу весь вечер тихо стоять в уголке и напиваться.

На предпоследней ступеньке я врезалась в мужчину, который застыл, восторженно меня разглядывая. Это был Адриан.

– А вы что здесь делаете? – спросил он.

Я смотрела на него не менее восторженно, чем он на меня. Он был в костюме и галстуке, и, если только мои глаза меня не обманывали, его темные волосы, которые обычно казались слегка растрепанными, были гладко зачесаны на пробор в стиле Пирса Броснана образца восьмидесятых. С одной стороны они загибались наружу, с другой – внутрь.

– О нет! – воскликнула я. – Только не говорите, пожалуйста, что вы новый ухажер кузины Франциски! Этого я точно не вынесу!

– Ну, в этом я могу вас разуверить, – произнес Адриан. – Я не знаком с кузиной Франциской. А вы... вы, случайно, здесь не с кузеном Мартином? Он такой высокий, стройный, IQ сто восемьдесят, слегка склонен к облысению.