Между нот (ЛП) - Роут Шэрон Гасс (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗

Мы заехали на стоянку методистской церкви в Нортбридже. Снова посидели и некоторое время понаблюдали, собираясь с духом, чтобы занять очередь за нашим номером. Я узнала некоторых людей, которых мы видели в прошлом месяце. Но нигде не было видно Чандры или Ригби.

– Не знаю, привыкну ли я к этому когда-нибудь, – вздохнула мама. – Пойдем.

Мы встали в очередь.

Когда открылась дверь, тот же мужчина с прошлого месяца начал раздавать номерки. Мы семьдесят пятые.

Мама спросила:

– Есть предположения, как долго это займет?

Как будто мы ожидали столик в ресторане.

– Тридцать или сорок минут, – ответил мужчина.

Мама кивнула.

– Давай подождем в машине.

Она начала уходить, но я повернулась к мужчине.

– А церковь открыта? – поинтересовалась я.

Мне вспомнилось, что там было фортепиано, когда мы с Джеймсом здесь были. И у меня до сих пор не было шанса сыграть песню, которую я написала. У меня появилась прекрасная возможность.

Мужчина кивнул.

– С другой стороны. Прямо напротив святилища.

– Встретимся здесь, – окликнула я маму и убежала за угол, прежде чем она бы возразила.

Но я не сразу зашла внутрь. Я сделала петлю в сторону кладбища. Пересекла стоянку у церкви, последовала по тропинке Джеймса и направилась к гигантскому дубу. Я даже побежала на вершину холма, чтобы поймать глубину бездыханности того дня, вспомнить то, как я себя чувствовала благодаря ему. Чтобы вспомнить его. Порознь мы дольше, чем были вместе.

Цеплялась ли я за пустоту? Неважно.

Я опустилась на скамейку, которая возвышалась над кладбищем. Что-то лежало в траве, прямо перед надгробием Робертсонов. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть.

Маргаритки. Свежесрезанные.

Я развернулась, ища его.

– Джеймс? – позвала я.

Был пасмурный день, и звук моего голоса, казалось, исчез в серости.

На кладбище единственной душой помимо меня был пожилой мужчина. Он стоял перед надгробием несколько минут, со сплетенными перед собой руками, потом развернулся и медленно захромал прочь.

Осталась одна.

Я вернулась к церкви и вошла в те же самые двери, через которые мы с Джеймсом попали внутрь в поисках телефона. Я заглянула в святилище. Там было пусто, как и в комнате в той стороне, где я тогда видела фортепиано.

– Здесь кто-нибудь есть? – позвала я.

Джеймс рассказал мне, что пастор держал ее открытой, чтобы прихожане могли свободно приходить и уходить, когда пожелают. Поэтому я вошла. Фортепиано стояло в углу, по другую сторону от прямоугольного стола с искусственными цветочными композициями. Я посмотрела на дверь, чтобы убедиться, что там никого нет, подняла крышку фортепиано и села играть.

В основном, вышло так, как я и представляла, с парочкой неожиданных моментов под воздействием сегодняшнего посещения кладбища. Замысловатый, отчасти неистовый отрывок – мое трепещущее сердце, ищущее Джеймса. Затем мелодия успокоилась и нежно завершилась. Счастливым концом, на который я так надеялась.

Я сидела неподвижно, восстанавливая дыхание в течение нескольких минут.

«Хлопок, хлопок, хлопок».

Я ахнула, поворачиваясь на звук пары рук, аплодирующей в темном углу.

– Прекрасно, – сказал слабый голос. Фигура вышла на свет. Это был пожилой мужчина с кладбища. – Именно поэтому я оставляю церковь открытой.

– Прошу прощения, – сказала я. – Я пыталась найти кого-нибудь, чтобы спросить…

Мужчина перебил мои извинения.

– Приходите снова. Когда пожелаете. Быть может, вы могли бы выступить перед прихожанами однажды.

Я воздержалась от моей привычной реакции, отклонить абсурдное предложение, и вместо этого улыбнулась.

– Однажды, – ответила я.

Подбежав к входу в пункт раздачи, я услышала, как мужчина объявил «до восьмидесяти!» по микрофону, и увидела, как мама вошла внутрь.

– Мам! – позвала я.

Она обернулась, выглядя раздраженной.

– Где…

– Внутри было фортепиано, – сказала я, затаив дыхание.

Это все, что я могла сказать.

Глава 41

Дни, предшествовавшие открытому вечеру и нашей вечеринке на Хэллоуин, слились в абстрактное полотно моей растущей паники. Я никому не говорила, что планирую выступать, так как было и так страшно, что Джеймс может оказаться в зрительном зале. Я не хотела, чтобы там показались друзья и родственники. Но держать это в секрете, заставляло меня нервничать сильней.

Если бы Риза не злилась на меня, я бы ей рассказала, но…

– Эй! – Молли вырвала меня из моих грез. Я не знаю, как долго она сидела за обеденным столом. – О чем задумалась?

Я улыбнулась. Должна кому-то рассказать.

– О музыкальном вечере. Я на сцене. Чертовски напугана.

– Серьезно? – ее глаза округлились. – Ты и в правду это сделаешь?

Я осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Сглотнула.

– Да, – ответила я. – Никому не говори. Ты сможешь придти? Мне может понадобиться кто-то, кто уведет меня со сцены, если я застыну как вкопанная.

Молли усмехнулась.

– Во-первых, этого не произойдет. Ты будешь блистать. А, во-вторых, я этого не пропущу. В пятницу?

– Нет, – сказала я. – В четверг.

– Я приду. Тебя подвезти? Я… подожди-ка, – она открыла свою сумку и вытащила небольшой органайзер, который использовала, чтобы отслеживать выполнение домашних заданий. – Дерьмо. Я не смогу.

– Почему не сможешь? – мой голос внезапно стал плаксивым и умоляющим. Я до конца не понимала, как сильно хотела, чтобы кто-то был рядом со мной. Помог мне с этим справиться.

– День рождения моего папы, – ответила Молли.

День рождения ее умершего отца.

– Ох.

– Не подходящий вечер, чтобы оставить маму дома в одиночестве, – сказала девушка. – Мы собираемся в любимый ресторан моего папы. Слезы прилагаются.

– Понимаю, – ответила я.

– Надеюсь, что со временем станет легче. Прошлый год был паршивым, – Молли продолжила, есть сэндвич, пока не поняла, что я ничего не ела. – Хочешь, я помогу тебе с репетицией? Ты выглядишь так, словно нуждаешься в поддержке.

Я улыбнулась.

– Это так. Но оркестровая комната занята джазовой группой. Досадно.

Молли фыркнула.

– Как грубо с их стороны. Ты всегда можешь воспользоваться фортепиано в хоровом классе.

– Там есть фортепиано?

Девушка посмотрела на меня как на идиотку.

– Ты шутишь!

В этот день я пропустила обед, как и в четверг, чтобы практиковаться. Но песня менялась каждый раз, когда я ее играла. Меня терзали сомнения, я была зациклена на том, как это исправить. Риза бы заметила, что что-то не так. Но Молли была занята всеми, кто ответил на наши приглашения на вечеринку.

– Что, если все эти люди вправду придут?

Она держала список, который хранила в своей тетрадке по тригонометрии.

– Может, нам следует украсить двор или что-то еще, – сказала я. – Думаю, у моей мамы есть рождественские огоньки, которые мы могли бы развесить вокруг деревьев.

Молли кивнула в сторону Уиллоу, которая носилась по коридору туда-сюда, как ненормальная. Наша вечеринка получила ажиотаж, и это сводило Уиллоу с ума. Она постоянно напоминала людям о потрясающей группе, которую наняла ее мама, и о поставщике провизии. Не забудьте о еде! Все это время я думала, что это именно то, что волнует людей. Но каким-то образом наше обещание пачек чипсов и соусов шагали нога в ногу с ее говяжьей вырезкой и фаршированными грибами. И мы не проигрывали.

В конце концов, это же Хэллоуин, а Лейксайд значительно пугающее место, нежели прекрасно оборудованная гостиная Уиллоу Гудвин. Тема «ПРИДИ ТАКИМ, КАКОЙ ТЫ ЕСТЬ» тоже была привлекательна. Мальчишки не интересовались одеждой, как это требовалось от «Бурлящих двадцатых». Они не представляли, как одевались в двадцатых годах двадцатого века.

Уиллоу сильно наседала на тех, кого знала, собирая RSVPи (Прим. подпись на приглашении, призывающая получателя дать ответ об участии в мероприятии (Répondez s’il vous plaît – франц.), как голоса на выборах.«Могу ли я на тебя рассчитывать?»«Я рассчитываю на тебя!»