Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина - Шеин Дмитрий Владимирович (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗

– Навэрное, за год?

– Никак нет, товарищ Сталин – за месяц!

«Возможности танкостроения в будущую войну весьма значительны. Так месячная продукция танков к 7-му месяцу войны (по состоянию производственных возможностей к 1928 г.) может выразиться:

во Франции ок. 1500 танков

в Англии ок. 2500 танков

в Чехо-Словакии ок. 200 танков

в Польше ок. 100 танков» [2]

Удивительно слышать? Не уронили еще трубку на мягкий ковер сталинского кабинета? Товарищ Сталин бы, наверное, уронил. Ну а пока он вместе с товарищем Берзиным пытается достать её из-под стола, мы вернемся в наше время и попробуем понять, сколько танков было нужно СССР и для чего.

Разумеется, вышеописанного разговора в реальности не было, и быть не могло. Однако речь товарища Берзина мы вполне можем себе представить, даже не имея допуска в «те самые ужасно секретные архивы» – сборники документов Разведуправления в наше время переизданы и доступны любому желающему. Переиздавалась и когда-то секретная книга «Будущая война», написанная в Генштабе РККА под личным руководством товарища Берзина. Сказано там следующее:

«Однако в первую очередь мы должны всесторонне проанализировать условия будущей войны при наиболее вероятном её варианте. Таким вариантом мы считаем первый вариант: нападение на наши западные границы вооруженных сил западных соседей, при материальной и технической поддержке Англии, Франции и их союзников».

Надо сказать, что «Будущая война» – это отнюдь не динамичный роман про грандиозный успех всемирной пролетарской революции, как, например, «Первый удар» Николая Шпанова. Отпечатанная весьма ограниченным тиражом, она представляет собой аналитический доклад советской разведки. Именно так будущая война выглядела из 28-го года. При этом процитированный выше вариант был одним из наиболее благоприятных по соотношению сил. Были и другие, подкрепленные опытом Гражданской войны, точнее – интервенции. Тогда, в 28-м, были свежи совсем другие воспоминания – не о том, как на причалах Архангельска выгружались с английских, американских, советских пароходов танки, самолеты, грузовики, ботинки, тушенка, посланные нашими союзниками в помощь героической Красной Армии, а как высаживались на берег прибывшие с совсем недружественными целями британские и американские солдаты. И японские во Владивостоке. И французские на юге. А значит, перспектива войны не только с сателлитами из «малой Антанты», но и напрямую с коалицией ведущих мировых держав оставалась для СССР вполне реальной угрозой. Война на двух ТВД, западном и восточном, связанных лишь тонкой нитью Транссиба. Война, которая, как представлялось тогда, в начале 30-х, стояла на пороге. Более того, в памяти еще была свежа так называемая Большая тревога 1927-го года, когда после отказа от выполнения условий «ноты Чемберлена» Великобритания разорвала дипломатические и торговые отношения с СССР. В XX веке от подобного шага до начала войны – всего ничего, это русские военные усвоили еще со времен Русско-японской.

Тогда, в 27-м, обошлось. Но надолго ли?

«3. Организация и численность мобилизованных армий наших западных соседей в сильной степени не соответствует их экономическим возможностям. Промышленность и вся экономика сопредельных СССР западных государств не в состоянии удовлетворить даже половины потребностей боевого снабжения армий во время войны. Вследствие этого наступательная война наших соседей против нас возможна только при чрезвычайно солидной финансовой поддержке и при военном снабжении их со стороны одной или нескольких великих держав; эта поддержка должна выражаться в миллиардах рублей. При этом, чем лучше СССР будет подготовлен в военном отношении, тем более широкий промышленный базис получает снабжение нашей Красной армии во время войны, тем финансовая поддержка и военное снабжение наших соседей великими державами должна принять все более широкие размеры. Но вместе с возрастанием размеров необходимой помощи великие державы (одна или несколько) невольно вынуждены призадуматься об источниках и последствиях такой поддержки.

Таким образом успешная индустриализация СССР, военная подготовка нашей промышленности, усиление технических средств борьбы и общая наша обороноспособность являются одним из наиболее действительных средств обеспечения мира на наших границах.

…

Правильный подход к вопросу о подготовке к войне требует, чтобы вооруженные силы и вся экономика Советского Союза были подготовлены для ведения продолжительной войны».

Ну так! – всплеснет руками информированный читатель. Все понятно! Это ж большевики! Они же на горе всем буржуям мировой пожар раздувать готовились! Нет чтобы с соседями дружбу крепить и за мир во всем мире бороться, тогда и воевать с соседями не понадобится…

Не понадобится? Возможно. «Важнейшим фронтом борьбы России является ее западный фронт… Современные войны в Европе не могут оставаться локализированными, они неминуемо втягивают в свой водоворот все новые и новые государства. Вспомним только что минувшую войну, начатую Австро-Венгрией и Германией против Сербии, России и Франции, когда сразу же были втянуты Бельгия и Великобритания, а затем еще 16 государств.

Россия должна исходить из худшего для себя случая, а именно – военного союза перечисленных выше государств. Даже в том случае, если в начале войны на нашем западном фронте одно или несколько государств заявит о своем нейтралитете, стратегия не имеет права игнорировать его вооруженную силу. Автоматически каждое из них с началом нашей войны мобилизует свою армию. Малейшие наши затруднения на театре военных действий представят для них великий соблазн, если и не вмешаться, то путем дипломатических требований осложнить наши дальнейшие военные действия. Такой же соблазн представится им в конце даже победоносной для нас войны, если против них не будет сохранено достаточно русских сил. Примеры подобных выступлений в минувшую войну были многочисленны: Италия, Румыния, Болгария сознательно выжидали неудач своих соседей, чтобы затем использовать обстановку» [3]. Кто же, интересно, эти строки написал? Фрунзе? Тухачевский? Корк? Якир? Блюхер? Егоров?.. Не будем томить читателей неведением: написал эти строки в 1924 г. Николай Николаевич Головин, видный русский военный теоретик, генерал царской армии, кавалер Георгиевского креста. После революции Головин эмигрировал во Францию, читал лекции в европейских и американских ВУЗах (в том числе и военных) и даже успел поучаствовать в отправке русских эмигрантов в армию Власова. До самой смерти в 1944 г. Головин не вернулся в СССР, не принимал советского гражданства и не высказывал каких-либо комплиментов большевизму и большевикам. Словом, довольно трудно заподозрить Головина в скрытых симпатиях делу мировой революции. А вот пишет он почему-то как под копирку с красными маршалами: будущей России (свободной и демократической, а не большевистской, просим заметить!) надо быть готовой воевать с обширным блоком европейских государств, выступающих единым фронтом под единым командованием, координирующих свои действия. Может быть, вовсе и не в большевистских грезах про мировую революцию дело?..

Si vis pacem, para bellum. Если хочешь мира, готовься к войне – рецепт не новый. Позже, в ракетно-ядерную эпоху, его доведут до логического конца, сделав арсеналы самого страшного в истории оружия своеобразной гарантией мира. Начинать войну, где победитель проживет на пять минут дольше проигравшего, не захотелось никому. Но тогда, в 30-х, еще нет атомных бомб и баллистических ракет. А значит, надо строить пушки, танки, самолеты. Много. Очень много. Так, чтобы цена войны кое-кому показалась несоразмерно высокой.

Эти советы разведчиков вскоре начали претворяться в жизнь. По плану, принятому наркоматом тяжёлой промышленности (т. н. «программа 10 000»), уже к декабрю 1932 г. предусматривался выпуск 2000 средних танков БТ типа «Кристи», 3000 легких танков Т-26 типа «Виккерс» и 5000 танкеток. Позднее заказ на танкетки был урезан до 3000. Всего же в течение первого года войны тяжелая промышленность должна была обеспечить наличие в армии 40 000 танков и танкеток.