Самоубийство сверхдержавы - Бьюкенен Патрик (версия книг .txt) 📗

Учитывая яростное сопротивление секуляристов публичной демонстрации христианства, подобное стремление к принятию ряда положений исламского права со стороны британского архиепископа показывает, кого Запад действительно боится. Фетва [56] аятоллы Хомейни против писателя Салмана Рушди за роман «Сатанинские стихи» и беспорядки во всем мире и взрывы после публикации карикатур на Пророка Мухаммада в датской газете заставили Европу слегка встрепенуться, как и убийство мусульманским радикалом кинорежиссера Тео ван Гога. Убийца дважды выстрелил в ван Гога, уселся на него, перерезал горло, а затем вонзил в грудь нож – с листком, на котором был стих из Корана. В новом мире, в который мы вступили, оскорбление мусульман куда опаснее, чем оскорбление христиан.

Ван Гог, пишет фламандский историк Пауль Белиэн, «был несдержанным на язык и крайне неприятным типом», которому «особенно нравилось изводить верующих. Он начал с нападок на христиан, но, поскольку в толерантной Голландии конца двадцатого века это никого особенно не шокировало, вскоре перешел к оскорблению иудеев» {259}.

«К концу столетия, достаточно шокировав иудеев, ван Гог обратил внимание на новую «священную корову» мультикультурализма – ислам.

Когда его спросили, после убийства Пима Фортейна, активиста защиты прав животных, с которым они дружили, не боится ли он, ван Гог ответил: «Нет. Кому нужно убивать деревенского дурачка?» Как оказалось, он ошибался; в отличие от христиан и иудеев, мусульмане не слишком терпимы к деревенским дурачкам» {260}.

Мертвая вера мертвых людей

Последнее следствие увядания христианства – умирающая нация. Нет такой постхристианской нации, уровень рождаемости которой был бы достаточен для воспроизводства. Безусловно, имеется корреляция между ростом достатка и падением рождаемости, но она не является абсолютной. Мормоны отличаются стабильной рождаемостью – и принадлежат к числу самых богатых американцев. Но вот корреляция между увядающей верой и умирающей нацией видится абсолютной. Ортодоксальным иудеям свойственна высокая рождаемость. Светские евреи – на грани исчезновения. Белые в Калифорнии не воспроизводятся. Белые в «библейском поясе» [57] сохраняют стабильную рождаемость. В штате Юта [58] самый высокий уровень рождаемости по стране.

Гибель европейского христианства означает исчезновение европейцев как таковых; перспектива очевидна из демографической статистики для каждой западной страны. «Нация, которая убивает собственных детей, лишена надежды», – сказал папа Иоанн Павел II {261}. Во всей Европе, за исключением Ирландии, Польши и Португалии, действуют законы, разрешающие аборт по желанию; Африка и исламский мир защищают права нерожденных {262}. Европейцы как будто не понимают, что с ними происходит и почему, но обозреватель Ричард Минитер видит причинно-следственную связь между мертвой верой и умирающим континентом:

«Утрата веры в Европе – все равно что невидимая черная дыра с чрезвычайно высокой гравитацией… Они не понимают, почему их культура слабеет. Они не понимают, почему у них столько разводов и самоубийств. Не понимают, почему так мало европейских женщин рожают больше одного ребенка и почему на улицах большинства европейских городов встречаешь больше собак, чем детей. Таково влияние гибели исконной христианской веры на Европу» {263}.

Немецкий философ Юрген Хабермас, неверующий секулярист, писал в 2004 году: «Христианство, и ничто иное, является фундаментальной основой свободы, совести, прав человека и демократии, олицетворением западной цивилизации… Все прочее – пустая постмодернистская болтовня» {264}.

В работе «Победа разума» социолог религии Родни Старк соглашается с этим выводом. Европа, по его словам, обязана всем – культурой, свободой, наукой, богатством – христианству. По Старку, кризис умирающего континента имеет два выхода: «Европа станет более религиозной, чем сейчас, либо благодаря возрождению христианства, либо вследствие торжества ислама… Нельзя жить дальше, не рожая» {265}.

В своей рецензии на хантингтоновское «Столкновение цивилизаций» отец Джон Макклоски цитирует заданный автором вопрос: «Является ли западная цивилизация новым видом цивилизации, единственной в своем роде, несравнимой со всеми прочими цивилизациями, которые когда-либо существовали?» {266} Макклоски отвечает «да», но оговаривается, что «наша цивилизация прочно укоренена в истинной трансцендентной вере, из которой она возникла» {267}.

«Если Запад, однако, превратится в гедонистическую вымирающую цивилизацию, которая станет экспортировать свои «ценности» потребительства по всему мире, он скукожится и падет, как многие цивилизации ранее, а затем опустится тьма. Вера не может потерпеть неудачу, но люди – могут» {268}.

Цикл неумолим: когда вера умирает, за нею умирают культура, цивилизация и нация. Это не столько дерзкий прогноз, сколько сухая констатация факта на основе происходящего вокруг.

3. Кризис католицизма

Ни один институт не пострадал сильнее в ходе революции, что охватила Америку с 1960-х годов, чем католическая церковь.

При папе Пие XII (1939–1958) церковь совершила исторический прорыв. Число прихожан и священников удвоилось. Существующие приходские школы, лицеи и церкви не могли вместить всех верующих, чья численность росла вследствие католического бэби-бума и обращений приверженцев других религий после Второй мировой войны.

Годы 1950-е были «золотым веком» католической Америки. Моральный авторитет папы и американских епископов достиг небывалых высот. По субботам длинные очереди выстраивались к исповеди. На воскресных мессах только стояли – сесть не было возможности. «Крестовый поход розария» отца Патрика Пейтона [61] («Семья, которая молится вместе, остается единой») привлекал множество зрителей. Наиболее популярным у публики прелатом был монсеньор Фултон Дж. Шин, чьи телевизионные рейтинги опережали рейтинги Милтона Берла [62]. «Его сценаристы лучше моих», – язвил Берл. Легендарные спортивные команды Университета Нотр-Дам собирали миллионы поклонников. В 1960 году четверо из каждых пяти католиков отдали свои голоса Джону Ф. Кеннеди, который стал первым католическим президентом США. Мы были тогда единым народом.

Папа Иоанн XXIII, преемник Пия XII, поразил паству до глубины души, начав свое правление с созыва Второго Ватиканского собора (в последний раз собор состоялся в 1870 году и подтвердил догмат папской непогрешимости). Католики были едины и жизнеспособны как никогда, престиж и моральный авторитет церкви поднялись невероятно высоко, и многие считали созыв собора для модернизации конфессии ненужным и неразумным. Зачем собирать съезд, если партия в хорошей форме, – поведал Кеннеди коллеге-католику Юджину Маккарти.