Политическая преступность - Ломброзо Чезаре (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
Влияние климата. Перемена климата для человека, как и для растений, может заменить благоприятные скрещивания.
Современный североамериканец не только физически отличается от англосакса, от которого произошел (более темная кожа, более черные и блестящие волосы, более длинная шея, более крупная голова, более выдающиеся скулы, более длинные пальцы), но и нравственно; он представляет собой высшую степень эволюции человека {23}.
В самом деле, уважение к древним традициям, которое англичане доводят до смешного, американцы заменили таким новым обычаем, как закон Линча; крайнюю сдержанность женщин – безграничной свободой; нетерпимое англиканское правоверие – самой пестрой гетородоксией (мормоны, шейкеры) и терпимостью, доходящей до иронии, до того, что англиканский священник, католический патер и еврейский раввин проповедуют в одном и том же храме. Вместо европейского церемонно-почтительного отношения к аристократии, к наследственному благородству, к представителям правительственной власти в Америке практикуется полная к ним индифферентность, иногда до оскорблений не только главы государства, но даже и представителей народа. Американцы уважают только ум, а еще более – золото; печать у них пользуется гораздо большей властью, чем правительство.
Нет возможности отрицать, что эти новые отношения суть признаки действительной эволюции, хотя бы они и были с известной точки зрения кощунственны. Наши предки прославились при помощи средств всегда гораздо более грубых, чем коварство и красноречие. Титулы их приобретались грабежом, и слово proedium обозначает завладение.
Преобладание слова и золота может считаться, если угодно, преобладанием сильного над слабыми; но интеллектуальная, мозговая сила, как бы она плохо ни употреблялась, всегда будет более достойна человека, чем сила мышц. Мы предпочитаем Мирабо, Фекса, даже Ротшильда, Алкидам и Роландам {24}. Благодаря преобладанию умственной силы в Америке влияние правительства заменилось влиянием индивидуума, усиленным во сто раз ассоциациями, капиталом и машинами. Машина там заменила животных; она теперь печатает, шьет, варит кушанья, рисует и ведет войну. Она дала янки то же могущество, каким обладал первый человек, которому удалось смирить лошадь и быка.
Таким-то образом белый человек Северной Америки возвысился над белыми людьми Испании и Италии, пропитанными суеверием, неспособными к ассоциации, не имеющими ни машин, ни капиталов, бездеятельными и, несмотря на свои индивидуальные достоинства, бессильными до такой степени, что постоянно находятся в зависимости от правительств, против которых беспрестанно бунтуют.
Североамериканец представляет собой, следовательно, трансформацию белой расы, пожалуй, даже настоящую новую расу, до уровня которой мы не дойдем и через несколько столетий.
Каким же образом раса эта создалась?
Не столько благодаря скрещиваниям, которые наступили гораздо позднее, сколько благодаря переходу людей и без того уже самых крепких в новую климатическую обстановку. К этому присоединилась ожесточенная борьба за существование на необработанной почве, среди враждебно настроенных диких племен. Борьба эта, погубив слабых, содействовала развитию сильных и вызвала к деятельности таланты, спавшие в мозгу обывателя Великобритании, пока он покойно сидел на родине, в кругу своего семейства.
Евреи представляют собой другой, столь же красноречивый пример видоизменяющего влияния климата.
Известно, что большая часть евреев, рассеянных по Европе, сохраняет неизменными главные черты своей расы, то есть долихоцефалию: черные волосы, прогнатизм лица, густые, сходящиеся на переносице брови, крупные губы и непропорционально короткие ноги. Но много между ними и таких, которые окончательно лишились этих характерных черт и стали походить на представителей тех рас (преимущественно – английской), среди которых живут. Почти все статистики Европы единогласно утверждают, что у евреев родится больше мальчиков, чем девочек, и что смертность среди них гораздо меньше, чем среди христиан Германии [9], Франции и Венгрии. Но внимательное изучение быта веронских евреев доказало нам, что последняя разница не так велика. Она зависит от того, что подлежащие учреждения, и между прочим больницы, относят цифру смертности к одному только католическому населению города, тогда как она должна быть в известной пропорции распространена и на евреев [10].
По этой же причине и благодаря кажущейся, фиктивной редкости незаконных рождений в еврейской среде легко объясняется и преобладание в ней мальчиков над девочками.
Перейдем теперь к нравственным качествам. Зародыш многих из достоинств и недостатков современного еврея лежит в древней истории его рода, как, например: настойчивость, иногда доходящая до упрямства; живая любовь к родине, которую он и теперь доказывает так же ярко, как в древние времена; скупость, даже жадное стремление к золоту; теологическое легковерие; преувеличенное уважение к традициям, как бы они странны и нелепы ни были; наклонность составлять ассоциации; коварство и хитрость, поставившие евреев во главе торгового мира; наконец – неспособность евреев к пластическим искусствам, тем более закоренелая, что она встречает поддержку в строгих иконоборческих законах Библии.
Во всяком случае, однако же, нельзя отрицать, что современные евреи начинают нарушать древние постановления. Среди них теперь встречаются и живописцы, и скульпторы, и даже неверующие, свободные мыслители. В общем, у евреев начинают развиваться те же способности, которые преобладают в окружающей их среде. Так, в Германии еврей является ученым, в Польше – суеверным, в Венеции – говоруном, в Пьемонте – трезвым и молчаливым. Акоста и Спиноза – два еврея, сильнее других нападавшие на иудейские предрассудки и верования, родились в Голландии, как раз там, откуда вышли и наиболее упорные противники католического правоверия.
Но вместе с тем евреи потеряли и многие из своих исторических достоинств. Храбрость и презрение к жизни были когда-то выдающимися качествами этого сильного народа, ручьями проливавшего свою кровь на стенах Массады {25}, так что римляне, победители, заняв город, впервые увидали самоубийство целого населения, не пожелавшего пережить национальный позор. Но вот теперь среди современных евреев эти качества встречаются очень редко и уступили свое место инстинктивному страху смерти, что доказывается как незначительным процентом самоубийств, так и отсутствием замечательных военных людей между евреями.
Потеряв некоторые достоинства, они, однако же, приобрели другие, которыми не обладали до переселения в Европу. Так, семейное чувство развилось среди них очень сильно; вошедшая в пословицу азиатская инерция, полное равнодушие ко всему, кроме древней веры и золота, вытекающее из этого равнодушия невежество – все это исчезло, заменившись лихорадочной деятельностью на всех поприщах общественной жизни. Повсюду еврейство дало выдающихся людей: в политике – Абрабанеля; в диалектике – Спинозу; в иронии – Гейне; в публицистике – Юнга, Вейля и др.; в музыке – Мейербера, Галеви. Знаменитейшие врачи и физиологи Германии – Каспер, Гирш, Шифф, Валентин, Конхейм, Траубе, Френкель – по происхождению евреи. В общем, еврейская нация дала пропорционально столько же, если не больше, интеллектуальных работников, сколько дали их расы несемитические, и притом в таких отделах знания, к которым семиты прежде считались неспособными, например в точных науках. Только в пластических искусствах и в механике они не дали ни одного сколько-нибудь заметного деятеля.
Значит, семиты не только сравнялись с арийцами, но и превзошли их во многом. Вот, следовательно, еще одна раса, которая на наших глазах, сохраняя отчасти свой первобытный тип, преобразовалась и поднялась на более высокую ступень совершенства.
