Дальние пределы человеческой психики - Маслоу Абрахам (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
Потребность в креативных людях
где отвергаются строгие законы объективного, там появляются
благоприятные условия для самопроявления, а следовательно,
благоприятная психотерапевтическая ситуация, благоприятная почва для
роста. Именно этот механизм задействован в проективных методиках и в
инсайт-терапии, где отменяется реальность, исключается правильность,
не помогают навыки адаптации к миру, уничтожены физические, химические
и биологические детерминанты, - все убрано оттуда, чтобы душа могла
свободно проявить себя. Я готов пойти еще дальше и заявить, что
обучение через искусство проявляет себя одновременно и как
разновидность терапии, и как техника роста. Обучение через искусство
поднимает к свету качества человека, залегающие в самых глубинных
пластах психики, и помогает человеку возмужать и окрепнуть, побуждает
его расти и учиться.
Часть III
енности
Слияние действительного и ценностного
Я начну с объяснения того, что я называю высшим переживанием, потому
что именно на примере этих переживаний наиболее просто и подробно
можно продемонстрировать мой тезис. Понятие <высшее переживание>
объединяет в себе лучшие мгновения человеческой жизни, счастливейшие
мгновения человеческого бытия, переживания экстаза, увлечения,
блаженства, величайшей радости. Я обнаружил, что эти переживания имеют
глубокие эстетические основания, такие как творческий экстаз,
материнская любовь, совершенные сексуальные переживания, родительская
любовь, переживания при родах и многие другие. Я использую
словосочетание <высшие переживания> как обобщенное и абстрактное
понятие, потому что обнаружил, что все эти экстатические переживания
имеют общие характеристики. Можно представить себе обобщенную схему
или абстрактную модель, которая описывала бы общие характеристики всех
подобных переживаний. Пользуясь этим понятием, мы сможем говорить
одновременно обо всех переживаниях подобного рода и о каждом из них в
отдельности (66,88,89).
Я получил от своих испытуемых множество описаний высших переживаний и
их мировосприятия в такие моменты. Эти описания можно подвергнуть
схематизации и обобщению.
Это необходимо сделать еще и потому, что кроме схематизации и
обобщения я не вижу другой возможности как-то осмыслить и упорядочить
многообразие накопленных мною определений и словесных конструктов.
Если попытаться сделать выжимку из множества слов и описаний мира,
каким он представляется людям в мгновения высших переживаний (а я
выслушал около сотни человек), то все это многообразие можно свести к
следующим основным характеристикам: правда, красота, цельность,
гармония, живость, уникальность, совершенство, нужность и
необходимость, завершенность, справедливость, порядок, простота,
богатство, спокойствие и вольность, игра, самодостаточность.
118
Ценности
Хотя этот список - всего лишь выжимка, сделанная одним конкретным
исследователем, я не сомневаюсь, что любой другой исследователь,
задавшись подобной целью, составит примерно такой же список. Я уверен,
отличия будут крайне незначительными и касаться они будут лишь подбора
более подходящих синонимов к тем же понятиям.
Эти понятия очень абстрактны. Да и как иначе? Ведь каждое из них
объединяет в себе несколько сторон очень разных по происхождению и
проявлениям переживаний. Само величие и широта охватываемого явления
неизбежно предполагают общий характер и абстрактность обозначающего
его слова.
Это - нюансы мировосприятия в моменты высших переживаний. Здесь могут
быть отличия только в степени выраженности, яркости того или иного
впечатления - иногда люди в первую очередь постигают правдивость и
истинность мира, а иногда - красоту.
Я хочу подчеркнуть, что этими понятиями обозначены характеристики
мира. Это описания мира, отчеты о его восприятии, свидетельства о том,
каким он представляется людям в лучшие моменты их жизни, и даже о том,
что он представляет из себя на самом деле. По сути эти описания сродни
репортажу журналиста, ставшего свидетелем некого события, или отчету
ученого, столкнувшегося с любопытными на его взгляд фактами. Это не
описания идеального мира и не проекции желаний исследователя. Это не
иллюзии и не галлюцинации - нельзя сказать, что человек, настигнутый
высшим переживанием, испытывает эмоциональный катаклизм, выключающий
его когнитивные способности. Напротив, высшие переживания обычно
оцениваются людьми как моменты просветления, мгновения постижения
истинных и подлинных характеристик реальности, прежде недоступных
пониманию*.
* Есть одна очень старая проблема - проблема соотношения истины и
откровения. Религия, как общественный институт, выросла на том, что
отказывалась признавать существование этой проблемы, но нас не должна
сбивать с толку и завораживать убежденность мистиков в абсолютной
истинности их мироощущения, данного им в откровении. Да, это своего
рода постижение истины - для них. Но и многим из нас знакомо это
чувство искренней убежденности в том, что перед нами открывается
истина - когда нас настигают мгновения откровений.
Однако человек три тысячи лет пишет свою историю и за это время уже
успел понять, что одной убежденности в истине недостаточно, -
необходимо некое внешнее подтверждение этой истины. Должна быть
какая-то методика верификации, некий прагматический тест, некая мерка;
мы должны подходить к этим откровениям с некоторой долей осторожности,
хладнокровия и сдержанности. Слишком многие духовидцы, провидцы и
пророки чувствовали абсолютную убежденность и заражали ею окружающих,
но впоследствии бывали посрамлены.
В известной степени это разочарование - разочарование в личных
откровениях - способствовало рождению науки. С тех пор и по
сегодняшний день официальная, классическая наука отметает откровение и
озарение, как не заслуживающие доверия.
Слияние действительного и ценностного
119
Так случилось, что именно мы - психологи и психиатры - оказались
первыми у истоков новой эры в науке. Психотерапевтический опыт
вынуждает нас повседневно сталкиваться с озарениями, высшими
переживаниями, безысходным отчаянием, прозрением и экстазом, как на
примере наших пациентов, так и на собственном опыте. Для нас все эти
переживания стали обычными, и мы уже можем утверждать, что хотя бы
некоторые из них несут в себе черты достоверности.
Пусть химик, биолог или инженер обескураженно разводит руками, в
очередной раз сталкиваясь с вечно новым открытием, что истина
рождается именно этим, вечно новым способом: внезапно, в момент
озарения, как взрыв, проламывая стены, преодолевая сопротивление,
преодолевая страх провидца. Для нас это работа; наш долг - испытывать
опасные истины, истины, испытующие нашу самооценку.
Холодный скептицизм ученого неоправдан даже по отношению к холодной
