Дальние пределы человеческой психики - Маслоу Абрахам (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗

обязательства перед видом. <Раскрывающую> терапию с этой точки зрения

можно понимать как метод, помогающий человеку раскрыть свою

идентичность, свое реальное <Я>, или, иначе говоря, свою личную

биологию, раскрыть для того, чтобы затем на ее основании человек мог

приблизиться к самоактуализации, <построить самого себя>, совершить

жизненный выбор.

Беда в том, что человек - единственный представитель животного мира,

которому трудно быть видом. Кошке не составляет труда быть кошкой. Ей

живется гораздо проще: у нее нет комплексов, ее не мучают сомнения и

не раздирают внутренние конфликты, - я не встречал кошку, которая

хотела бы стать собакой. Кошка движима своими инстинктами и вряд ли в

состоянии не так понять, что они ей диктуют, или усомниться в

целесообразности их указаний. Наши животные инстинкты ведут себя

гораздо скромнее. Наша биология, инстинкты рудиментарны, ослаблены,

неотчетливы и трудноуловимы. Голос внешнего для нас гораздо громче

шепота наших глубинных импульсов. Глубинные импульсы исходят именно из

этих почти угасших инстинктов, чрезвычайно слабых, едва уловимых,

требующих тишины и сосредоточенности. Именно эти инстинкты я имею в

виду, когда рассуждаю об интроспективной биологии и биологической

феноменологии, когда для постижения идентичности, для постижения

своего <Я>, своей спонтанности и естественности призываю вас закрыть

глаза, не слушать окружающего, не думать о насущном, забыть обо всех

делах и расслабиться даоистичным и рецептив-

Цель и значение гуманистического образования

199

ным образом (во многом похожем на расслабление на кушетке

психоаналитика). Предлагаемая мною техника состоит именно в том, чтобы

дождаться того, что вдруг произойдет, что нежданно придет вам на ум.

Фрейд называл это техникой свободных ассоциаций. Это не концентрация

внимания на актуальной проблеме, но свободное скольжение мысли, и если

вы научитесь этому, если добьетесь успеха, вы сможете отвлечься от

окружающего и его повседневной мелочности, вы услышите эти едва

слышные, деликатные импульсы внутри вас, намеки вашей человеческой

природы, подсказки не только вашей животной сущности, но и вашей

неповторимой индивидуальности.

Здесь таится один очень интересный парадокс. Заметьте, с одной стороны

я говорю о раскрытии, или открытии вашей идиосинкреатичности, о

выявлении того в вас, чем вы отличаетесь от всего окружающего. Но с

другой стороны, я в то же время рассуждаю о раскрытии того, что

обозначает вашу принадлежность к виду, об открытии общечеловеческого в

вас. Карл Роджерс сформулировал этот парадокс следующим образом: <Чем

глубже мы познаем свою особенность и свою уникальность, чем

настойчивее ищем свою индивидуальную идентичность, тем ярче в нас

проступает общечеловеческое>. Разве это не напоминает вам Р. У.

Эмерсона и трансценденталистов Новой Англии? Обнаружение на глубинном

уровне своей принадлежности к виду приводит нас к открытию своего <Я>

и наоборот. Вочеловечивание подразумевает оба этих процесса,

протекающих одновременно. Вы познаете (на субъективном опыте), кто вы

такой, как это проявляется, что вы можете, что вам присуще, что вам

нравится, каковы ваши вкусы, каковы ваши ценности, к чему устремлена

ваша личная биология, то есть вы познаете, чем вы отличаетесь от

других людей. Но в то же время вы познаете, что значит быть животным,

которое носит имя <человек>, то есть чем вы похожи на всех остальных

людей.

Одной из главных целей образования нужно считать объяснение того, что

жизнь - драгоценный дар. Если бы не было радости в жизни, не стоило бы

и затеваться с такими хлопотами. К сожалению, жизнь очень многих людей

достаточно безрадостна, крайне редко она бывает озарена сполохами

полного жизнеутверждения, которые мы называем мгновениями высших

переживаний. Фромм (35) в свое время разделил людей на устремленных к

жизни, то есть таких, которые получают удовольствие от жизни, и

устремленных к смерти, тех, которым почти незнакома радость, которые

слабо держатся за жизнь. Последние словно ищут себе неприятностей,

самым нарочитым образом пытаются дать смерти лишний шанс, чтобы

избежать греха самоубийства. Например, в концентрационных лагерях

такие люди опускали руки и умирали без сопротивления, тогда как

другие, ценившие каждое мгновение жизни, боролись и выживали. Пример

таких организаций как Синанон показывает нам. что люди, изо дня в день

убивающие себя наркотиками, могут отказаться от них, если взамен им

будет предложен хоть какой-то смысл жиз-

200

Образование

ни. Алкоголики давно описаны психологами как люди подавленные,

подверженные физиологической скуке. Их жизнь представляется им унылой

однообразной равниной. Колин Уилсон (159) в своей книге <Introduction

to the New Existentialism> подчеркивает, что жизнь обязана быть

осмысленной, в жизни должны быть моменты предельной интенсивности,

придающие ей ценность и значение. В противном случае смыслом жизни

станет ожидание смерти, ибо кто захочет без конца сносить боль и

скуку? 2

Мы знаем, что у детей сильно развита способность к высшим

переживаниям, что детство - благодатная пора для таких переживаний. Но

мы знаем и то, что существующая школьная система являет собой

чрезвычайно эффективный инструмент для подавления этих переживаний,

запрета их. Редок учитель, уважающий природу ребенка и не

вздрагивающий при виде детей, играющих в чехарду. Наверное, его можно

понять. Ведь наша школа, где в каждом классе собрано по тридцать и

более сорванцов, где основная задача - пройти определенный материал в

определенный промежуток времени, сама расстановка акцентов в

образовании вынуждает учителя уделять внимание именно дисциплине и

прилежности учеников, ему, может быть, даже некогда задуматься над

тем, как сделать процесс обучения веселым и увлекательным. Но вся беда

в том, что люди, которым поручено определять судьбы нашего

образования, официальные философы педагогики, кажется, исходят из

того, что веселое, интересное времяпрепровождение вредно для ребенка.

Я со своей стороны готов спорить, что даже обучение чтению, письму и

арифметике, столь необходимые в индустриальном обществе, нужно

стремиться сделать радостным занятием, стремиться, чтобы эти события

стали высшими переживаниями для ребенка.

Что же может сделать система образования, чтобы буквально с детского

сада, с первых классов школы помочь ребенку противостоять стремлению к

смерти, усилить и подбодрить стремление к жизни? Может быть, самое

важное, что можно и должно делать - это внушать ребенку чувство

успешности в его начинаниях. Вспомните, какое удовлетворение получают

дети, когда помогают младшему или более слабому. Можно дать мощный

толчок детской креативности, просто отказавшись от строгой

регламентации. А поскольку дети имитируют отношение к жизни своего

учителя, то учитель должен быть радостным и самоактуализированным

человеком. В таком случае влияние здорового и сильного учителя может

даже оказаться мощнее и благотворнее родительского, особенно если

родители навязывают ребенку неверные образцы поведения.