Собрание стихотворений и поэм - Гамзатов Расул Гамзатович (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Так он сказал. И поглядел светло, И сабля у него в руке блеснула… Подобно птице он взлетел в седло И вот уже далёко от аула.
Четверг за четвергом бегут-спешат, Но вести не спешат по горным склонам. Рвет тесный ворот девушка Айшат, Летят на землю пуговки со звоном…
В ночь, задолго до прихода дня, Волкодав залился грозным лаем, Ржание могучего коня Пронеслось тревогою над краем.
Рвут ворота и ломают дверь… Слышен крик: – Откройте нам тотчас же, Встаньте! Разве время спать теперь, Ведь жених убит стрелою вражьей!
Вскрикнула невеста за окном, Ухватилась, бедная, за сердце. Смотрит… К ним во двор через пролом Лезут, лезут друг за другом персы…
…Тогда, надев черкеску жениха, Взяв саблю, что отцу стяжала славу, Айшат – в седло… Летит, стройна, лиха, И свистом подзывает волкодава…
Конь по горам галопом – на скалу, Да видит золото волос любимый! …И он увидел: через даль и мглу Блестит ее коса сквозь клочья дыма…
Увидел, ибо не был он убит, Хотя в груди его зияла рана, Подумал он: «Любимая простит, Все объясню ей поздно или рано».
Отдал приказ злодей – персидский шах: «Невесту в плен!.. Несдобровать невесте!» – Как кошки персы подползли в горах! Но не сломить им нашей горской чести!
Как волки кинулись враги за ней, Подкравшись по тропе глубокой ночью. Но прянул волкодав из-за камней – И шаровары полетели в клочья!
Айшат! Не избежать тебе судьбы! Враги теснят… Они с тобою рядом!.. Но гордый конь взметнулся на дыбы – И персы с наших гор скатились градом!
Лихой булат в руке Айшат сверкал, Блистала сабля, точно золотая, А камни сами падали со скал, Гостей непрошеных с пути сметая.
Размалывали кости их в песок, Вставая дыбом, горные потоки, Деревья, окружавшие поток, Срывались с мест, вступали в бой жестокий.
Хоть не было средь персов никого, Кто б отличался мужеством и честью, Но так огромно было их число!.. Не справиться с ордой одной невесте!
Все уже круг под острою скалой… Мечи кривые блещут ядовито… Поверженный отравленной стрелой, Пал волкодав под конские копыта.
Скакун заржал, захватчиков кляня: «Да разве ж это – люди?! Неужели?!» Но даже и бесценного коня Пришельцы в ярости не пожалели!
И конь сражен… Все уже, уже круг… В лицо Айшат – угрозы и проклятья… «Нет! Чем прикосновенья подлых рук, Уж лучше к нашему Койсу в объятья!»
И девушка, не ставшая женой, Рванулась в бездну раненой орлицей. И подхватил ее Койсу родной… Не дал презренным ею поживиться!..
Ты опоздал, ты опоздал, жених!.. На дне потока молодое тело… Прошло их столько, четвергов твоих!.. О сколько их в огне войны сгорело!
А шаху жадному достались в дар Не прелести горянки златокудрой (Честь наших гордых женщин – не товар!), А головы убитых ей в то утро!..
…Вот вся она, легенда, вся она, Та, что столетья в тишине дремала… Мы пронесли ее сквозь времена, Мы, старцы многодумные, мы, скалы…
– А что же Магомет, боец-поэт?! Остался жив?.. Ушел в чужие страны?.. – Не умер он. Но он сквозь много лет Пронес две раны, две сердечных раны.
Одна, омытая в его крови, Она зарубцевалась, рана эта, Но рана – боль загубленной любви – Она неисцелима у поэта! Баш на баш
I
Сначала на пандуре – трим, трам, трах, Еще раз на пандуре – трах, трам, трим. Жили когда-то у нас в горах Три друга – Гимбат, Магома, Селим.
Дружбу надо всегда крепить. В гости позвал Селим друзей. Собрались друзья и начали пить. Выпил одну – еще налей!
Слегка помутилось у них в уме, И тут случилось – злая судьба! – Села муха на лоб Магоме, Села как раз посередке лба.
Селим разозлился: как же так? Такой досады не знал он в жизнь. В доме его обижен кунак, Наглая муха, ну, держись!
Ловко выхватил он пистолет: «Кунака обижать не позволю я!» Мухи нет, но и гостя нет. Чокнулись и запели друзья:
Ца хушала, ца нушала, Получилось баш на баш. Ца хушала, ца нушала, Один чужой, а один наш.
II
Сначала на пандуре – трим, трам, трах, Еще раз на пандуре – трах, трам, трим. Жили когда-то у нас в горах Два верных друга Гимбат и Селим.
И верную дружбу надо крепить. Селима в гости позвал Гимбат. Сели друзья и стали пить. Гость доволен, хозяин рад.
По последней налили, прощаться чтоб, Слезы блестят на глазах друзей, Но тут Селиму села на лоб Наглая муха промеж бровей.
Гимбат рассердился: как же так! Такой досады не знал он в жизнь. В доме его обижен кунак. Наглая муха, ну, держись!
Ловко выхватил он пистолет, Кунаку удружить по-хозяйски рад. Мухи нет, но и гостя нет. Один про себя запел Гимбат:
Ца хушала, ца нушала, Получилось баш на баш. Ца хушала, ца нушала, Один чужой, а один наш.
III
Сначала на пандуре – трим, трам, трах. Еще раз на пандуре – трах, трам, трим. Жил когда-то у нас в горах Гимбат, оставшись совсем один.
Где друг Магома, где друг Селим? Распался, нарушился их союз, То, что не трудно выпить троим, Одному Гимбату – тяжелый груз.
Гимбат за друзей как верный друг Неделю пьет и другую пьет. Но однажды в полдень услышал вдруг: Наглая муха по лбу ползет.
Гимбат рассердился: как же так! Такой досады не знал он в жизнь. Ведь себе самому я тоже кунак. Наглая муха, ну, держись!
Ловко выхватил пистолет, Перед нахалкой бряцая им, Но, немного подумав, сказал он: – Нет, Давай мы лучше поговорим.
Ты наглая муха. Не знаешь стыда. Тебя расплющил бы мой свинец, Но затянулась у нас вражда, Давай-ка положим мы ей конец.
Заключим-ка мир. Меня не тревожь. Тогда и Гимбат тебя не убьет. Ведь если погибнем, подумай, кто ж Старую песенку пропоет.
Ца хушала, ца нушала, Получилось баш на баш. Ца хушала, ца нушала, Один чужой, а один наш. Возвращение Хаджи-Мурата
Хаджи-Мурат не ведал страха В родных горах. Теперь, отчаянный рубака, Познал я страх.
В душе противная истома, Душа во тьме, Затем, что нет вестей из дома, Я как в тюрьме.
Противный страх дрожащей мышью Сидит во мне. Лишь голос матери я слышу, И то во сне.
Печальный голос – мне отрада: «Сыночек мой, Поговорить о важном надо. Вернись домой».
Еще глаза орленка-сына Во тьме горят, Глаза покинутого сына Мне говорят:
«Отец, я схвачен, сижу я в яме, Я заточен». И умолкает и в душу прямо Мне смотрит он.
Болит душа от этих жалоб, Мой дух устал, Еще я вижу – в огне пожаров Весь Дагестан.
Не знал я страха, не знал боязни В родных горах, Теперь же хуже суда и казни Познал я страх.
Дрожит он в сердце противной мышью, Дрожу я сам. Приходят горцы, я ночью слышу Их голоса.
Вокруг меня неотвратимо Горят глаза. – У Шамиля ты был, любимый Наиб-гроза.
Как получилось, что чужбина Твой дом сейчас? Ты бросил мать, ты бросил сына, Ты бросил нас.
Покинул ты родные горы, Лихой наиб. Из-за упрямой, глупой ссоры Герой погиб.
Ты перед пушками – бесстрашен – Не падал ниц. Теперь ты вздрагиваешь даже От крика птиц.
Твоя награда, твоя утрата – Две песни гор. В одной величье Хаджи-Мурата, В другой позор.
Поет их ветер, поют их птицы, Река поет. От этих песен тебе не спится Ночь напролет.
Со страхом в сердце лежишь, ослаблен, Глаза смежив. – Ко мне, наибы! Коня и саблю! Еще я жив!
Станицы – мимо, заставы – мимо, Нам нет преград. Или другого зовут наиба Хаджи-Мурат?
Взметнулись кони, вздымают кони Пыль за собой. Пускай ослепнет во тьме погоня От пыли той.
Близка погоня, кругом солдаты, Нет, не уйти. Но мы прорубим себе булатом Домой пути.
Все ближе пули, пусть не доеду, Умру от ран. Но – шире двери, к тебе я еду, Мой Дагестан.
Пусть кровь на землю моя прольется, Я все же рад Хотя бы имя домой вернется – Хаджи-Мурат! Вступление
Посетив другие страны, Благодушно и светло Над горами Дагестана Снова солнышко взошло.
И сказало мне светило, Принимаясь за труды: – В Дагестане все мне мило – Люди, скалы и сады.
Все в гористом вашем крае Сердце радует и глаз, Одного не понимаю: Есть иль нет любовь у вас?
Всюду, где бы я ни встало, Разогнав лучами мрак, Юным парам ночи мало: Не расстанутся никак!
