Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник) - Купер Джеймс Фенимор (читать книги без TXT) 📗
– Нет, ничего похожего не растет в наших местах, – продолжал Зверобой. – Я знаю всевозможные породы дуба, клена, вяза, липы, ореха, но такого дерева до сих пор никогда не встречал. За один этот сундук, Джудит, можно выкупить вашего отца.
– Но, быть может, эта сделка обойдется нам дешевле, Зверобой? Сундук полон всякого добра, и лучше расстаться с частью, чем с целым. Кроме того, не знаю почему, но отец очень дорожит этим сундуком.
– Я думаю, он ценит не самый сундук, судя по тому, как небрежно он с ним обращается, а то, что в нем находится. Здесь три замка, Джудит. Где же ключи?
– Я не видала ключей, а надо думать, что они есть. Хетти говорила, что отец часто в ее присутствии отпирал и запирал сундук.
– Ключи не могут висеть в воздухе и держаться на воде. Если есть ключ, должно быть и место, Джудит, куда его кладут.
– Само собою разумеется, и, вероятно, мы найдем его без труда, если станем искать.
– Это касается вас, Джудит, и только вас одной. Сундук принадлежит вам или вашему батюшке, и господин Хаттер не мой отец, а ваш. Притом любопытство – характерный недостаток женщины, а не мужчины, и в этом отношении перевес на вашей стороне. Стало быть, вы сами должны решить, открывать этот сундук или нет.
– Могу ли я колебаться, Зверобой, когда жизнь моего отца в опасности? Давайте искать ключ. Если найдем, – отпирайте сундук и берите из него все, что, по вашему мнению, пригодится для выкупа наших пленных.
– Об этом успеем потолковать в свое время: станем прежде всего искать ключ. Чингачгук, у тебя глаза, как у мухи, и догадливость твоя необыкновенна! Не можешь ли ты как-нибудь догадаться, куда Плавучий Том мог положить ключ от этого замечательного сундука?
До этой минуты могиканин не принимал никакого участия в разговоре. Теперь, когда к нему обратились, он отошел от сундука и начал оглядываться вокруг, стараясь угадать место, куда бы старик мог запрятать ключ. Джудит и Зверобой последовали его примеру, и дружные поиски их начались одновременно. Было ясно, что желанный ключ не мог быть положен в обыкновенный шкаф или ящик без крышки или затвора, поэтому никто в них и не заглядывал. Все направили поиски на потаенные и скрытые лазейки, которые могли иметь секретное назначение. Таким образом первая комната была осмотрена сверху донизу, вдоль и поперек, но безо всякого успеха. Затем искавшие перешли в спальню Хаттера. В этой части дома была мебель, которая в свое время служила покойной жене владельца. Осмотрели и здесь всевозможные лазейки, но опять без успеха.
Зашли в спальню двух сестер, разделенную на две половины, из которых одна, заваленная различными принадлежностями модного туалета, очевидно, принадлежала Джудит, а другая, скромная и простая, – ее сестре. Чингачгук сразу понял, в чем дело, и не удержался, чтобы не сообщить шепотом своему приятелю несколько замечаний на делаварском языке.
– Что же тут удивительного, Великий Змей? – отвечал Зверобой. – Старшая сестра, как красавица, слишком любит эти наряды, тогда как младшая выбирает вещи, подходящие ее простой и скромной натуре. Это в порядке вещей. Есть, однако, свои добродетели и у Джудит, точно так же, как и Хетти имеет свои существенные недостатки.
– И Слабый Ум видела, как отпирали сундук? – спросил Чингачгук с выражением особенного любопытства.
– Да! Это, впрочем, ты слышал от нее и сам! Не доверяя старшей дочери, старик Хаттер, как видно, вполне полагается на скромность простодушной Хетти.
– Стало быть, ключ спрятан только от Дикой Розы? – спросил Чингачгук, окрестивший с самого начала этим именем Джудит.
– Конечно, конечно. Старик Хаттер доверяет одной и сомневается в другой. На это, разумеется, у него есть свои основательные причины.
– Где же лучше укрыть ключ от взоров Дикой Розы, как не между грубыми платьями Слабого Ума?
Во всех чертах лица Зверобоя выразилось самое наивное изумление, и он проговорил, обращаясь к проницательному могиканину:
– Не напрасно племя делаваров прозвало тебя Великим Змеем, любезный друг. Ты заслужил это прозвище и умом, и делами. Да, Чингачгук, твоя правда: особа, влюбленная в наряды, не захочет рыться между скромными платьями, и я уверен, например, что нежные пальчики Джудит никогда не дотрагивались до этой грубой юбки, по крайней мере с той поры, как она познакомилась с офицерами. Впрочем, как знать, ключ может висеть как на этом гвозде, так и в других местах. Сними юбку, и сейчас увидим, точно ли ты искусный предсказатель.
Чингачгук сделал то, чего от него требовали, но не нашел ключа. На ближайшем гвозде висела пустая сумка. Сняли и ее. Внимание Джудит было обращено на обоих собеседников, занятых, как ей казалось, совершенно бесполезными поисками, и она живо сказала:
– Зачем вы роетесь в этих платьях бедной нашей Хетти? Разумеется, здесь мы ничего не найдем.
Едва успели эти слова сорваться с прелестных уст, как Чингачгук достал из мешка желанный ключ. Джудит была достаточно догадлива, чтобы понять, почему ее отец использовал такое незащищенное место в качестве тайника. Кровь бросилась ей в лицо – быть может, столько же от досады, сколько от стыда. Она закусила губу, но не проронила ни звука. Зверобой и его друг были настолько деликатны, что ни улыбкой, ни взглядом не показали, как ясно они понимают причины, по которым старик пустился на такую хитрую уловку. Зверобой, взяв находку из рук индейца, направился в соседнюю комнату и вложил ключ в замок, желая убедиться, действительно ли они нашли то, что им нужно. Сундук был заперт на три замка, но все они открывались одним ключом.
Зверобой снял замки, откинул пробой, чуть-чуть приподнял крышку, чтобы убедиться, что ничто более не удерживает ее, и затем отступил от сундука на несколько шагов, знаком предложив другу последовать его примеру.
– Это, Джудит, фамильный сундук, – сказал он, – и в нем, вероятно, скрыты семейные секреты. Чингачгук и я уйдем в ковчег, чтобы осмотреть лодки и весла, а вы откроете сундук и увидите, есть ли в нем какие-нибудь ценные предметы, которыми можно было бы выкупить наших пленников. Когда вы кончите эти поиски, позовите нас, и мы вместе обсудим ценность ваших находок.
– Погодите, Натаниэль! – вскричала молодая девушка, когда приятели хотели уйти. – Я ни к чему не прикоснусь, я даже не приподниму крышку, если вас здесь не будет. Отец и Хетти сочли нужным прятать от меня то, что лежит в сундуке, и я слишком горда, чтобы рыться в их тайных сокровищах, если только этого не требует их собственное благо. Я ни за что не открою одна этот сундук. Останьтесь со мной. Мне нужны свидетели.
– Я думаю, Змей, что девушка права. Взаимное доверие – залог безопасности, но подозрительность заставляет нас быть осторожными. Джудит вправе просить нас остаться здесь, и если в сундуке скрываются какие-нибудь тайны мистера Хаттера, что ж, они будут вверены двум парням, молчаливее которых нигде не найти… Мы останемся с вами, Джудит, но сперва позвольте нам поглядеть на озеро и на берег, потому что такой сундучище нельзя разобрать в одну минуту.
Они оба вышли на платформу. Зверобой, вооруженный подзорной трубой, осмотрел берега, пока индеец озирался по сторонам, отыскивая на озере следы хитрого неприятеля. Не заметив ничего, способного возбудить какие-нибудь подозрения, приятели опять вошли в комнату, где ожидала их Джудит.
С того времени, как стала себя помнить, Джудит всегда сохраняла какое-то странное уважение к этому сундуку. Ни ее отец, ни мать никогда не говорили о нем в ее присутствии, заключив, по-видимому, тайный договор не делать на него никаких намеков, даже когда речь заходила о вещах, которые лежали около или на его крышке. Это обстоятельство в силу продолжительной привычки совсем перестало казаться странным, и Джудит только недавно обратила на него внимание. Притом между Хаттером и его старшею дочерью никогда не было особенной откровенности и полной искренности. Случалось, что он был снисходителен и благосклонен, но вообще казался в отношении к ней строгим и суровым. Молодая девушка почти всегда держалась в стороне от отца, и скрытность между ними увеличивалась с годами. С самого младенчества загадочный сундук сделался для нее чем-то вроде фамильной святыни, о которой не следовало даже говорить. Теперь наступило время, когда тайна его должна была объясниться сама собою.
