Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2 (СИ) - Шульман Нелли (читать книги полностью txt) 📗
Тони оглянулась: «Мне надо выпить кофе, иначе я до дома не дойду. У «Клюге и Кроу», у них в дегустационный зал пускают женщин».
Она присела за изящный, ореховый столик. Приказчик, улыбнувшись, поставил перед ней фарфоровую чашку: «Это новая обжарка, очень изысканный аромат».
Тони открыла конверт и увидела знакомую, твердую руку матери: «Милая моя доченька!»
Она медленно прочитала письмо. Дойдя до последних строк Тони повторил: «Помни, что мы с твоим отцом очень любили друг друга. Мы не смогли быть вместе, так уж решил, как бы он сказал, — Господь, а я говорю, — судьба человека. Поэтому, дорогая моя Тони, будь нас достойна, и не бойся любить. Я посылаю тебе свое благословение и еще один документ — на всякий случай, — здесь мать нарисовала веселую рожицу, и Тони невольно улыбнулась.
Она достала бумагу с гербом штата Нью-Йорк. «Я, Констанца Вулф, урожденная ди Амальфи, разрешаю своей дочери Антонии вступить в законный брак, не достигая возраста совершеннолетия. Это разрешение действительно для всех штатов и заверено подписью и печатью Верховного Суда».
— Спасибо, мама, — тихо сказала Тони и приложила бумагу к щеке.
Она дошла до Парк-Роу и недоуменно оглянулась: «Нат же сказал — Элайджа меня ждать будет. На верфи, что ли, задержался?».
Дома было тихо. Тони остановилась перед кабинетом и велела себе: «Не надо кричать. У него обед, с губернатором, пусть переночует и уедет. Он неплохой человек, он мне деревянную лошадку подарил, когда мне шесть лет было, на Рождество. Нет, это мистер Гамильтон подарил, — вспомнила она и услышала ледяной голос отца: «Собирайся, завтра утром мы отправляемся в столицу».
— Глаза, как у Констанцы, — подумал Дэниел, глядя на девушку. «У нее тоже они холодели внезапно. Что это за конверт?»
Он стоял, прислонившись к двери — высокий, стройный, широкоплечий, с коротко постриженными русыми волосами. Вокруг глаз были тонкие морщинки. «Приходил твой так называемый жених, — Дэниел посмотрел на свои отполированные ногти, — просил твоей руки. Я его за порог вышвырнул».
— Ты не смеешь! — яростно, сказала Тони, затолкнув конверт в бархатный мешочек. «Мы с Элайджей любим друг друга, моя мама…»
— Твоя мать год, как мертва, — Дэниел раздул ноздри. «Ты не выйдешь замуж за квакера, что возит бревна по озеру Эри, Антония! Я — будущий вице-президент этой страны, может быть, президент, и моя дочь…»
— Я не твоя дочь! — выплюнула Тони. «Убирайся отсюда! Это моя квартира, и чтобы я больше тебя не видела, понятно!»
— Сучка, — бессильно подумал Дэниел. «Чтобы ты в гробу перевернулась! Подлая, хитрая, сучка! Все за моей спиной сделала, тихо, без шума. Мои уроки ей на пользу пошли. Ничего, через два месяца мы будем воевать с Британией, все это, — он посмотрел на дубовый паркет в коридоре, — станет моим, по праву».
— Уходи, — повторила Тони. Он, размахнувшись, ударив ее по лицу, протащил девушку до двери комнаты. Втолкнув туда Тони, Дэниел запер ее на ключ: «Завтра на рассвете я тебя забираю в Вашингтон. Если ты попробуешь, хоть как-то связаться с капитаном Кроу, ты об этом пожалеешь, Антония».
Тони прислонилась к стене и подождала, пока его шаги затихнут. Она вытерла кровь из разбитой губы. Выругавшись себе под нос, девушка стала собирать саквояж.
— Только самое нужное, — пробормотала Тони, укладывая туда простое белье, два шерстяных платья и крепкие туфли. Она сунула внутрь блокнот, походную чернильницу с пером. Осторожно выйдя на балкон, Тони увидела, как Дэниел садится в экипаж.
— Скатертью дорога, — издевательски сказала девушка. Она быстро написала записку: «Болит голова. Сплю». Подсунув ее под дверь, Тони стала рвать простыню на полосы.
Прохожие на Парк-Роу с удивлением смотрели на то, как невысокая, хрупкая, белокурая девушка спускается с мраморного балкона второго этажа по самодельной веревке. Оказавшись на мостовой, Тони дернула ткань. Выкинув ее в ближайшую канаву, размахивая саквояжем, она пошла к Гудзону.
— Ты ешь, — Элайджа нарезал мясо. «Не волнуйся, сейчас он уйдет куда-нибудь, и мы туда вернемся. Тони, наверное, уже пришла от адвокатов».
Верфь была уже пуста. Фултон, на прощанье потрепал Элайджу по плечу: «Не сдавайся, капитан Кроу. Ничего страшного, рано или поздно он согласится».
Фултон посмотрел на мужчину и вдруг, горько подумал: «Ах, Констанца, Констанца…, Кто же знал, что все так получится…, Если бы я ее раньше встретил».
Элайджа и Нат сидели на деревянных ящиках у стены сарая, передавая друг другу бутылку с имбирным пивом и буханку хлеба. Паровая лодка стояла у пристани.
— Это мой отец, — горько отозвался Нат. «Как он мог…, Погоди, — юноша поднял голову, — у ворот стучит кто-то».
Она стояла у калитки — маленькая, прямая, в простом сером платье. Элайджа вспомнил ее голос там, в порту Бостона: «Я буду вас ждать, капитан Кроу». Белокурые волосы Тони развевались на речном ветру.
Девушка опустилась на свободный ящик и поставила рядом саквояж: «Я сбежала из дому. Оказывается, он мне вовсе не отец. Мой отец — Антуан Лавуазье. Я взяла с собой все документы, — она подняла на Элайджу темные, большие глаза. Капитан улыбнулся: «Паровые суда еще по морю не ходили. Самое время попробовать. Угля до Филадельфии хватит. Я оставлю мистеру Фултону записку, он ее оттуда заберет. Тебе, Тони, придется заниматься машиной. Это не река, у штурвала мне надо стоять».
— Я все сделаю, — кивнула она. Нат сидел с открытым ртом. Юноша, наконец, изумленно сказал: «Значит, я тебе не брат, Тони?»
— Ты мой брат и так будет всегда, — отмахнулась девушка и потянула к себе саквояж. «Денег он тебе, конечно, не дал?»
— Не дал, — мрачно признал Нат.
— Я не удивлена, — ядовито ответила Тони, и что-то быстро написала. «Завтра придешь в адвокатскую контору Филда, на Грейт-Джордж-стрит, — она протянула Нату бумагу, — тебе выдадут пятнадцать тысяч долларов. Векселем, на контору Тедди в Бостоне. Не болтайся в Нью-Йорке, мало ли что ему в голову придет. Маме своей привет передавай, и напиши мне из Парижа».
— Тони, я не могу… — потрясенно пробормотал Нат.
— Через три года вернешься, и мы выпьем за твой диплом, — Тони поднялась и усмехнулась: «Имбирного пива, вина мне теперь нельзя будет».
— А куда писать? — спросил Нат.
— На озеро Эри, куда же еще, — Тони подхватила саквояж: «Элайджа, пошли».
Уже когда лодка выходила из устья Гудзона в море, Тони поднялась наверх. Отряхнув испачканные углем руки, прижавшись головой к плечу Элайджи, она тихо спросила: «Мы, как твои папа и мама поженимся, да? Сами?»
Капитан поцеловал ее теплый, высокий лоб. «Поженимся и сразу уедем на озера. Он об этом забудет, уверяю тебя. Ты же ему не дочь, какая ему разница?»
— Надеюсь, — вздохнула Тони. Девушка положила свои тонкие пальцы поверх большой руки Элайджи. «Я тебя люблю, — капитан Кроу прижал ее к себе, — я за тебя жизнь отдам, Тони. И всегда, всегда буду рядом».
— Я тебя тоже, — она посмотрела вперед туда, где перед ними расстилалась темно-синяя, вечерняя гладь моря. Лодка, дымя трубой, шла на юг, оставляя за кормой огни Нью-Йорка.
Дэниел проснулся от стука в дверь. Он протянул руку вниз. Посмотрев на свой хронометр, мужчина желчно заметил: «Шесть утра. Или британцы первыми объявили нам войну?»
Он вернулся за полночь, чуть пошатываясь. Прочитав записку, что лежала у двери комнаты Антонии, он даже не стал стучать.
— Пусть спит, — Дэниел, пройдя в опочивальню Констанцы, рухнул на большую кровать. Он с наслаждением подумал о Батшеве рядом с ним. Прошептав: «Уже скоро», — Дэниел заснул.
Мужчина накинул атласный халат и вышел в переднюю. Горничная робко сказала: «Гонец, из Вашингтона, мистер Вулф».
— Идите, — он отпустил их и добавил: «Кофе мне заварите, раз уж я встал».
В спальне он взломал печать и прочел торопливые строки: «Дорогой Дэниел, с прискорбием сообщаю тебе, что вице-президент Клинтон, скончался позавчера от сердечного приступа. Немедленно возвращайся в Вашингтон. Я хочу провести твое назначение через Палату и Сенат до того, как они разъедутся на каникулы. Обсуждать войну в Британии ты уже будешь в новой должности, а инаугурацию мы назначим на сентябрь. Искренне твой, Джеймс».
