Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2 (СИ) - Шульман Нелли (читать книги полностью txt) 📗
Она услышала голос Мартина: «Как пишут из Лидса, там уже начали приводить в порядок здание. А машины мы восстановим, так что волноваться незачем».
— И будете опять получать прибыль, — невольно пробормотала Джоанна.
— Будем, — легко согласился Мартин, отпив шампанского. Он усмехнулся: «Как и вы, дорогая кузина. Ваш отец — акционер «Клюге и Кроу». Он повернулся к женщинам: «Палата была практически единодушна. Его светлость заверил нас, что и далее, — Мартин показал рукой на потолок, — все будет гладко».
— Вы должны стыдиться, — Джоанна отодвинула тарелку, — стыдиться, кузен Мартин. Вы, и ваш отец. Из-за вас людей теперь будет вешать, без суда и следствия. Просто за то, что они разбили куски железа.
В столовой Холландов повисло молчание.
— Простите, — наконец, выдавила из себя Джоанна, глядя на красные пятна, что появились на щеках матери.
Мадлен помолчала: «Эти люди, Джоанна, забросали камнями священника, отца троих детей, человека, который посвятил свою жизнь благотворительности». Мать скомкала салфетку: «Я бы сама, лично, их повесила, будь у меня такая возможность».
Джоанна обвела глазами стол и встретилась с холодными, зелеными глазами Марты.
— Я бы тоже, — согласилась та. «Тебе, дорогая моя, полезно помнить, что оба твоих деда взошли на эшафот, как раз потому, что кое-кого вовремя не повесили».
— Месье Робеспьера, например, — Элиза поджала тонкие губы. «Впрочем, его гильотинировали, но до этого он успел достаточно зла натворить».
— Я не вижу в революции никакого зла, — заявила Джоанна и услышала ледяной голос матери: «Это потому, что ты не знаешь, что такое революция».
Мать никогда еще с ней так не разговаривала. Джоанна, увидев, как блестят ее серые, большие глаза, — отчего-то испугалась. Герцогиня поднялась и что-то пробормотав, вышла.
Марта выпила шампанского. Женщина нарочито спокойно, сказала: «Я, дорогая моя, рожала, когда меня якобинцы на эшафот повели. Элиза видела, как отрубали голову королю Людовику. Мы с ней обе видели, как священников приколачивали к дверям церквей. И мы обе достаточно на своем веку полов намыли, и белья настирали, чтобы не рассуждать о том, что нужно рабочему человеку, и о том, как хороша революция. Если хочешь сделать что- то полезное — отправляйся с тетей Изабеллой на север. Твоя кузина Сидония не болтает языком, а будет там целый год помогать, тете Рэйчел ухаживать за сиротами. Ей всего двенадцать. Ты на пять лет старше, пора уже и поумнеть».
Мать внесла пирог с ревенем и сухо заметила: «После обеда приедут экипажи, будьте обе готовы».
Больше они об этом не говорили. У себя в комнате Джоанна повертела в руках учебник стенографии: «Так будет правильно. Я должна быть полезной, должна уметь готовить, стенографировать…, Стрелять я умею, но ведь этого мало. Это пригодится, когда мы пойдем на баррикады, но надо сначала попробовать изменить общество мирным путем. А уж если это не получится… — она собрала свой скромный саквояж. Разогнувшись, Джоанна увидела сестру. Та стояла на пороге, зачарованно улыбаясь, держа в руках томик Байрона.
— Он сделал мне предложение, Джоанна, — вздохнула Вероника. «Мистер ди Амальфи, Франческо…Ты только не говори никому. После того, как траур закончится, он придет к папе…»
— Поздравляю, — ядовито отозвалась Джоанна, — станешь еще одной жертвой на алтаре буржуазного фарса, который называется браком.
— Дура, — сочно заметила Вероника, закрывая дверь.
Джоанна только рассмеялась. Она обвела глазами комнату, — совсем простую, с узкой кроватью, застеленной шерстяным, серым одеялом, с аккуратно сложенными на столе книгами и блокнотами. Девушка тихо сказала: «Скоро ничего этого не будет. Скоро мы все станем жить в общинах, и зарабатывать себе на хлеб своими руками».
Девушка подхватила саквояж и стала спускаться вниз — в передней уже громоздились сундуки. Мать, завидев ее, отведя в сторону, сказала: «Джоанна…»
— Прости, пожалуйста, — выдавила из себя девушка. Мадлен подумала: «Она просто молода еще. Все это пройдет. Она встретит юношу, что ей по душе придется, выйдет замуж, появятся дети…, Она и забудет обо всем таком».
Мадлен поцеловала дочь в щеку: «Ничего. Я знаю, ты славная девочка. Присмотри за мальчишками, пожалуйста. Ты с ними хорошо управляешься».
Джоанна только улыбнулась и кивнула. Багаж уже грузили в экипажи. Она, устроившись на сиденье, вместе с мальчиками, успела увидеть, как Марта, стоя на гранитных ступенях, машет им рукой.
Над Лондоном вставал серый рассвет. Джон, растворив окно, присел и затянулся сигарой, глядя на собор Святого Павла: «Тернер бы такое отлично написал. Все в дымке, все неяркое. Как хорошо все-таки в Англии, не зря меня все время сюда тянет. Уехать бы сейчас со всеми в замок, Мадлен и девчонок по реке покатать, с Джоном-младшим на лис отправиться…, Не получится, конечно… — он обернулся на скрип двери и смущенно сказал: «Да я бы сам…»
— Ничего, ничего, — отмахнулась Марта, ставя на стол кофейник. «Я ночную почту захватила».
— Письмо уже плывет в Амстердам, — задумчиво сказал Джон, устраиваясь за столом. «Если Иосиф там, дней через пять получим ответ. Или его самого увидим»
— Неужели рискнет? — пробормотала женщина. Она была в самом простом, темном платье, в таком же капоре, без украшений — по виду, швея или поденщица.
— Насколько я знаю своего зятя, — Джон отпил кофе, — этот человек ничего не боится». Он ухмыльнулся: «Да и я не позволю его арестовать. Давайте почту, — он проглядел конверты и медленно сказал: «Очень интересно, очень. Текст выступления нового вице-президента США в Палате Представителей, полюбуйтесь, — Джон перебросил Марте письмо.
— Пересмотр статей Парижского мирного договора, эмбарго на торговлю с Британией, карт-бланш на захват британских кораблей в любых территориальных водах, аннексия Канады… — Марта поперхнулась кофе: «Новый вице-президент будет радикальней Мэдисона».
— Достаточно, исконно американские территории страдали под пятой британской монархии! Гнусные предатели, дикари, Текумсе и Менева, которые, как известно, не погнушались убийством ни в чем не повинной женщины — моей жены… — Марта прервалась и побледнела.
— Дальше, дальше, — устало посоветовал Джон.
— Текумсе и Менева намереваются соединиться с британскими войсками западнее Великих озер и нанести подлый удар по нашей территории. Поэтому я призываю каждого американца — будьте бдительны! Ищите и разоблачайте шпионов, особенно бывших британских граждан или тех, кто жил в Англии! Я стою перед вами, господа, я, человек, проливавший кровь за независимость Америки, человек, который отдаст жизнь за наши идеалы, и я говорю вам — настало время действий.
Марта опустила письмо на стол.
— Палата Представителей и Сенат устроили ему овацию, стоя, — вздохнул Джон. «Далеко пойдет наш родственник, очень далеко, помяните мое слово».
Они помолчали и Джон заключил: «Войны нам не миновать».
Ганновер-сквер была пуста, зеленые листья деревьев мокли под мелким дождем. Город еще не проснулся. Здесь на западе, были закрыты лавки, задернуты шторы в окнах. Высокий, широкоплечий мужчина с полуседой, темной бородой, что вышел на площадь, обернулся и посмотрел на восток. Иосиф вспомнил утреннюю суету в Ист-Энде: «Зря не поел. Зашел бы в синагогу, на Бевис Маркс. После молитвы чая бы мне налили, и даже, может быть, печенья нашли». Рыбаки высадили его в устье Темзы. Там же, в Саутенде, он быстро нашел лодку с макрелью, что шла вверх по течению, на рынок в Биллинсгейте.
Иосиф подергал рукав своей холщовой куртки, — от него разило рыбой: «Я, конечно, рискую, да еще перед самым походом. Но нельзя бросать Мэри, раз она моя пациентка».
Он вспомнил испуганный голос невестки, — Дебора сидела, удерживая на коленях дремлющего внука. «Дядя Иосиф, — она подняла на свекра синие глаза, — может быть, не надо…, Давайте я…, - она смешалась. Иосиф, забрав Шмуэля, покачав его, усмехнулся: «Твой муж следующей неделей здесь будет. Они с Мишелем приезжают, по дороге в Польшу. Вряд ли он обрадуется, если узнает, что я его жену в Англию отправил». Он положил большую, сильную ладонь на заключение: «Здесь врач королевской семьи пишет, с титулом…, А я без титула, и простой еврей, — он поцеловал Шмуэля в темные кудри.
