Иоланда — дочь Черного корсара - Сальгари Эмилио (полная версия книги txt) 📗
Лес, покрывавший весь берег и, скорей всего, огромное пространство за ним, ибо в то время в Южной Америке нередки были еще девственные леса, состоял, казалось, из двух пород — пальмовых и бомбаксов.
В самом деле, куда ни глянь, видны были одни лишь темно-зеленые листья первых, образующие огромные челки на вершинах прямых стволов, и более светлые и не столь длинные листья вторых на толстых беловатого цвета ветвях, покрытых плодами с настолько твердыми колючками, что их можно использовать вместо гвоздей.
Под зелеными сводами виднелись переплетения растений-паразитов: лиан, орхидей, кожистых побегов тропического плюща с коричневатой блестящей корой. Тесня друг друга или сплетаясь в клубок, как змеи, они образовывали непроницаемую зеленую завесу.
На ветвях пронзительно верещали макаки — прожорливые всеядные обезьяны, раскачивались туканы с огромными клювами и небольшие птицы, сооружающие гнезда в форме кошелька. Пристроившийся на самой высокой пальме гокко надоедливо повторял свою однообразную фразу: пит-пит-пит...
— Завтрак не заставит себя ждать, — изрек Кармо, бросив взгляд на окружающую растительность.
— Может, поесть вот этих колючих плодов? — предложила Иоланда.
— Их и обезьяны не очень-то едят, сеньора. Тут есть кое-что получше. «Сырочницы» не пригодны в пищу людям, и особенно проголодавшимся. Эти растения с беловатой корой называются так не потому, что на них растет сыр, а из-за своей пористой древесины белого цвета.
— А это что такое? — спросила Иоланда.
— Это «головки» кокосовой пальмы. Верно, Кармо?
— Да, сеньор, и очень жаль, что у нас нет жаркого, потому что эти «головки» вполне заменяют хлеб.
Но и «жаркое» бродило неподалеку.
Где-то рядом раздался странный звук, словно кто-то дунул в рожок.
— Что это? — изумилась Иоланда.
— Индейцы? — всполошился Морган, моментально схватившись за палаш.
— Нет, это дает сигнал жаркое, — сказал со смехом Кармо. — Добрая птица агами. Жаль убивать ее, но с желудком не поспоришь. Сеньор Морган, дайте мне ваш палаш.
Красивая птица величиной с курицу, на длинных ногах, с черными перьями на шее и крыльях, с голубоватым брюшком и красноватой спинкой выскочила из кустов, приветствуя потерпевших крушение радостным гуканьем.
Грациозная птица не выказывала никакого страха. Более того, она горделиво подняла голову, захлопала крыльями и продолжала радостно трубить в свой рожок.
— Она не убежит, не беспокойтесь, — сказал Кармо, видя, что Морган ищет палку, чтобы подбить птицу. — Предоставьте ее мне, капитан.
Увидав поблизости calupo diabolo — растение, дающее семена, считающиеся прекрасным средством от змеиного яда, особенно если их настоять на спирту, он очистил несколько зернышек и бросил их птице. Та стала их спокойно клевать.
— Видите, она сразу начинает доверять людям, — заметил Кармо. — Повторяю, мне жаль, но у нас нет другого выхода.
Подкидывая семена, он крепче сжал палаш, взятый у Моргана, и медленно стал приближаться к бедной птице, не подозревавшей ничего плохого.
Внезапно в воздухе блеснул клинок, и обезглавленная птица забилась в сухих листьях.
— Бедняжка! — воскликнула Иоланда. — Надо же пасть жертвой своей доверчивости.
— Мы ведем борьбу за существование, сеньора, — возразил Морган. — Займись пока хлебом, старина, а я ее зажарю.
С помощью Иоланды капитан набрал сучьев и развел костер. Затем принялся ощипывать добычу, в то время как Кармо, цепляясь за лианы, полез на одну из самых больших пальм.
Через несколько минут шум сотрясаемых листьев возвестил, что и с хлебом не было проблем. Это был, конечно, не хлеб, потому что «головки» кокосовых пальм не имеют ничего общего с плодами хлебного дерева, дающими мякиш, хотя и не совсем такой, какой получается из муки, но все же вполне пригодный для еды, несмотря на некоторый привкус то ли тыквы, то ли артишока.
Кокосовые пальмы дают плоды чудовищной величины. Их длина достигает подчас почти метра. Белые, гладкие, толщиной с человеческую ногу, они обладают отличным вкусом и заменяют индейцам так называемую «кассаву» — галеты из маниоки, — когда ее не из чего приготовить.
Кармо слез с дерева и сразу же принялся чистить «головку» кокосовой пальмы, но тут до его ушей донесся хруст веток, словно кто-то пробирался сквозь заросли.
— Берегитесь, сеньор Морган! — крикнул он, вскочив на ноги и протягивая капитану палаш. — Сюда, похоже, идут.
— Какой-нибудь зверь? — спросил флибустьер, заслоняя собой Иоланду.
— Не знаю, — ответил моряк, поднимая с земли толстый сук, который мог послужить палицей. — Мне показалось, что сюда кто-то бежит.
— Я ничего не слышу, а вы, Иоланда?
— И я нет, — ответила девушка.
Но тут из густого кустарника внезапно появились два индейца. В руках у каждого были длинные двухметровые луки и такие же длинные стрелы с острейшим шипом на конце. Почти голые, они были скорей высокого роста, с длинными и жесткими черными волосами и сумрачным взглядом. На их красновато-коричневую кожу была нанесена какая-то странная татуировка, сделанная соком генипы. На бедрах болтались повязки из растительных волокон, на шее и запястьях — ожерелья и браслеты из зубов хищных зверей, когтей ягуара или кагуара и пластин черепахи.
От неожиданности оба застыли как вкопанные, глядя с любопытством на незнакомцев, но не обнаруживая враждебных намерений. Затем один из них, тот, что с клювом тукана в волосах, сделал несколько шагов вперед и проговорил на ломаном испанском языке:
— Что тут делают белые люди?
— Нас выбросило ночью на берег, — ответил Морган, не переставая прикрывать Иоланду. — А вы кто такие?
— Карибы, — сказал индеец.
— Откуда ты знаешь испанский?
Напустив на себя важный вид, индеец с гордостью сказал:
— Я Кумара, самый храбрый из племени, истребившего много врагов. Я гостил в великом городе у людей, приплывших на больших пирогах из страны восходящего солнца. Я храню у себя в хижине ожерелье из белого металла — мне его подарил вождь бледнолицых. Кумара — великий воин.
Представившись, он оперся на лук, выпятил грудь, задрал кверху нос, вызвав своей комической позой улыбку у потерпевших крушение.
— Сеньор Морган, он ждет ответа, — сказал Кармо.
— Можешь меня представить, — ответил флибустьер.
— Я нагоню на них страху.
Выступив в свою очередь вперед и угрожающе подняв палицу, словно собираясь перебить кому-то позвоночник, он что есть мочи заорал, указывая на Моргана.
— Человек, которого ты видишь, — вождь великого племени, не склонившего голову даже перед испанцами. Под его началом тьма больших пирог, железных стволов, изрыгающих молнии и убивающих на большом расстоянии. Одним мановением руки он укрощает ветры и бури. У него тяжелая рука, своим палашом он снес больше голов, чем деревьев в этом лесу. Он — храбрейший воин в странах, откуда восходит солнце.
— Не хватало еще провозгласить меня божеством, — со смехом сказал Морган.
Оба индейца не моргнув глазом выслушали бахвальство Кармо.
— Дело сделано, — сказал Кармо. — Нам теперь нечего бояться.
— Если вам поверили, — сказала Иоланда.
— О, они легковерны, — ответил моряк.
Индеец с клювом тукана в волосах перебросился несколькими словами со своим спутником и подошел поближе.
— Вы такие могучие люди, — сказал он. — Позвольте просить вас о защите.
— Вам кто-нибудь угрожает? — спросил Морган.
— Да, воины ойякуле, — ответил индеец, назвавшийся Кумарой, и испуганно посмотрел по сторонам.
— Кто это такие?
— Очень злые индейцы. Они убивают захваченных в плен. Сегодня они напали на нас у реки, когда мы охотились на маипури — тапира.
— Никогда не слыхал о таком племени, — сказал Кармо.
— Что за народ?
— Почти такие же белые, как вы, с крючковатым носом и очень длинной бородой, — ответил Кумара. — Они живут в густых лесах, вдали от берега, время от времени совершают на нас набеги, грабят и разрушают наши села.
