Рыжий Орм - Бенгтссон Франц Гуннар (книга жизни .txt) 📗
Орм взглянул на нищих, и они охотно отвечали на его вопросы; но что-то ему не верилось, что перед ним настоящие бродяги. Один из них был рослый человек, с широкой грудью, дородный, с проседью в бороде и с острым взглядом из-под полей шляпы; при ходьбе он слегка волочил одну ногу, словно она не гнулась в колене. Он говорил низким голосом, с рокотом, будто бы происходил от свеев. Человек этот сказал, что они идут от Зеландии, продвигаясь к северу, через границу. Один рыбак перевез их через Пролив, и от самого Ландере они бредут пешком, побираясь по дороге.
— А сегодня у нас нечего было есть, — сказал человек, — ибо между дворами слишком большие расстояния; и в последнем месте, где мы остановились, мы ничего не получили с собой в дорогу.
— И тем не менее ты достаточно упитан для того, чтобы сойти за нищего бродягу, — сказал ему Орм.
— У данов и жителей Сконе очень уж сытные блины, — ответил человек со вздохом. — Но со временем они становятся для меня все тоньше и тоньше, и я — вместе с ними, по мере того как мы подходим к озеру Меларен.
Тот, что стоял рядом, был помоложе, стройный и белолицый; на скулах и подбородке у него курчавилась короткая черная борода. Орм посмотрел на него.
— Можно подумать, что ты готовился в священники, — сказал он.
Стройный человек печально усмехнулся.
— Однажды вечером я спалил себе бороду, когда поджаривал свинину, — сказал он, — и она еще не успела отрасти.
Но пристальнее всего Орм разглядывал остальных двух нищих, так ничего и не придумав определенного о них. Похоже, это были братья; оба они были низкорослыми и тощими, с оттопыренными ушами, длинноносые, и оба посматривали на Орма умными и коричневыми, как у белки, глазами. И несмотря на свой маленький рост, они выглядели сильными и крепкими. Они стояли, склонив голову набок и прислушиваясь к лаю дворовых собак, и вдруг один из них поднес ко рту пальцы и засвистел: свист его был мягкий, переливчатый, необычный по звучанию. Собаки примолкли, и теперь слышалось лишь дружеское поскуливание этих здоровых псов.
— Кто вы — тролли или волшебники? — спросил Орм.
— Нет, мы не таковы, какими хотели бы быть, — сказал один из нищих, — ибо мы не можем наколдовать себе еды, как бы ни были голодны.
Орм усмехнулся этим словам.
— Еду вы получите, — сказал он, — и ваше колдовство вряд ли будет опасным при свете дня; но должен сказать, что таких нищих, как вы, я от роду не видывал. Ни одному постороннему человеку не удавалось усмирить моих собак, да и сам я иногда с трудом справляюсь с ними.
— Мы научим тебя этому искусству, — сказал второй низенький человек. — Но после того, как получим два обеда себе в суму, а еще один съедим сами. Мы бездомные скитальцы, и быстрее находим общий язык с собаками, чем другие.
Орм ответил им, что они обязательно получат еды в дорогу, И пригласил их войти.
— Вы пожаловали как раз вовремя, на пир, — сказал он им, — так что и блинов, и всего прочего на вас хватит с лихвой. Но лучше всего было бы для гостей, если ты, кто умеет так свистеть, еще бы сыграл нам что-нибудь.
Оба низеньких бродяги обменялись взглядами и моргнули друг другу, но ничего не сказали. Все четверо вошли на двор к Орму. Хозяин кликнул Ильву:
— Здесь к нам пришли путники, их надо накормить.
Ильва, не прекращая разговора, кивнула мужу, и лишь немного погодя подняла глаза на этих бродяг. Глаза ее округлились от изумления, и она вскочила со скамьи.
— Шуты Эрина! — воскликнула она. — Фелимид и Фердиад! Шуты моего отца! Вы еще живы! Бедные мои друзья, во имя Бога, скажите, почему же вы нищенствуете? Разве вы слишком стары для вашего искусства?
Даже низенькие странники были удивлены этой встречей; но потом оба заулыбались. Они выпустили свои посохи и суму из рук, сделали пару шагов к Ильве и внезапно перекувырнулись. Один встал на руки и начал прыгать взад-вперед с веселыми выкриками; а другой свернулся узлом и покатился к ее ногам. Потом они быстро вскочили снова на ноги и с невозмутимым видом, учтиво приветствовали Ильву.
— Мы не сделались старыми, — сказал один из них, — и ты сама можешь убедиться в этом, о прекраснейшая из дочерей короля Харальда. Ибо тебе известно, что возраст боится таких искусников, как мы. И все-таки уже давно ушло то время, когда ты сидела на коленях своего отца и впервые смотрела на наши забавы. Только теперь мы еще более голодны, чем тогда.
Многие гости столпились вокруг пришельцев, чтобы увидеть таких необычных людей, которые умеют прыгать на руках; однако Ильва заявила, что сперва следует накормить прибывших, которые будут у них на пиру такими же почетными гостями, как и все остальные. Она сама проводила их в дом и поставила перед ними лучшее угощение, и их не надо было долго приглашать к столу, ибо они быстро принялись за еду. Близняшки и их товарищ по играм тоже прибежали в дом и тихо сидели в углу, поджидая, когда же низенькие человечки снова начнут выделывать что-нибудь необычное. А Орм тем временем объяснял любопытным во дворе, кто эти странные нищие.
— Они были раньше шутами у короля Харальда, — рассказывал он, — а теперь просто бездомные бродяги. Все они из Ирландии, и были там очень знамениты. Я сам однажды видел их, когда справлял Рождество у короля, но тогда они были наряжены в разные перья и пестрые наряды, потому-то я их и не признал сразу. Почему же они теперь попрошайничают, неизвестно, но когда мы снова сядем за стол, мы послушаем их рассказ.
Когда прибывшие насытились, они не имели ничего против участия в пире, который все продолжался. Но двое из них, молча сидевшие у своих пустых тарелок, заявили, что слишком устали с дороги и после сытного ужина. Брат Виллибальд проводил их в свою комнату, чтобы они без помех смогли отдохнуть там. А вслед за этим он отвел в сторонку двух шутов и некоторое время вел с ними какой-то серьезный разговор, который никто не посмел нарушить; он и оба шута знали друг друга с давних времен, еще при короле Харальде, и теперь были рады встретить друг друга.
Когда все снова расселись в церкви по своим местам, оба шута сели рядом с братом Виллибальдом. Со всех сторон посыпались вопросы, всем не терпелось увидеть что-нибудь из их шутовства. Но оба они сидели себе да пили пиво и, похоже, нимало не заботились об остальных гостях. Тогда Орм сказал:
— Нам не хотелось бы настаивать и просить вас показать ваше искусство; ибо вы, конечно же, устали с дороги, а в нашем доме царит гостеприимство без корысти. Но правда также и то, что мы хотели бы воспользоваться таким случаем, раз уж столь искусные мастера попали к нам на пир. Ибо, насколько я знаю, вы оба знамениты, и я всегда слышал о том, что ни один шут в мире не может сравниться с ирландскими.
— Господин, — ответил один из них, — ты говоришь верно; и я могу прибавить, что даже в самой Ирландии ты не найдешь более известных шутов, чем я, Фелимид О'Фланн, и мой брат Фердиад, равный мне в своем искусстве. В нашем роду все были королевскими шутами, начиная с нашего предка, Фланна Длинноухого, который в незапамятные времена был шутом у конунга Конхобара Мак-Несса в Ульстере, а также демонстрировал свое искусство перед героями Красной Ветви, которые были с конунгом в Эмайн-Маха. И так, со временем, для рода Фланна Длинноухого стало обычаем и законом; становиться королевскими шутами, и только ими, — с того момента, когда мы полностью постигали все тайны своего искусства и получали тем самым право называться мастерами. И вам всем следует знать, что быть королевским шутом — это не только самое трудное ремесло на земле, но и самое полезное для людей. Ибо хмурый король и его заскучавшие воины опасны для любого; но когда искусный шут развеселит их, они сидят, посмеиваясь, за пивом и довольные укладываются спать, оставляя в покое своих соседей и подданных. Так что мы почти столь же необходимы, как и священники; ибо святые отцы дарят нам небесную радость, благодаря милости Божией, а мы дарим земную радость, благодаря своему воздействию на королевский нрав. И так как в Ирландии много королей, то и шуты там — лучшие в мире и знают всяческие хитрости: они умеют кувыркаться, заниматься чревовещанием, шутить, подражать голосам зверей, гримасничать и кривляться, глотать мечи и танцевать на яйцах, и выпускать пламя из ноздрей. Но настоящий мастер владеет не одним их этих искусств, а всеми сразу. И мудрые люди в Ирландии считают, что лучшие из нас равны трем шутам старого короля Конайра. А о тех шутах говорили, что всякий, кто увидит их, не сможет удержаться от смеха, даже тот, кто рыдает над телом отца или матери.
