Трудная любовь - Давыдычев Лев Иванович (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Автора она знала и раньше, читала его очерки и рецензии в областной газете. Они нравились ей, но самим автором, юношей высокомерным и насмешливым, она не интересовалась. После статьи, удачно выразившей ее мысли, она стала думать об Олеге, отыскала в нем много хороших качеств и решила, что он лучше других.
Сначала тихая и светлая любовь не приносила особенных хлопот и огорчений. Лариса ждала, что чувство пройдет, потом забеспокоилась. Любовь оказалась настойчивой и властной, такой, от какой не сбежишь, не спрячешься.
Они познакомились. Лариса слушала его рассказы о работе в газете, восхищенно раскрыв глаза, и даже он, привыкший к поклонению, удивился. В ней сочетались восторг перед ним и строгость, серьезность и беспечность., недоступность и умное кокетство. Он увлекся ею, легко понял, чем можно привязать ее к себе: говорил с ней о газете, помогал обрабатывать материалы.
Они вместе написали несколько корреспонденций для областной газеты. Вот здесь-то, на работе, Олег и покорил ее. Лариса поразилась его умению быстро ориентироваться в обстановке, принимать решения, делать правильные выводы. Выполняя задания редакции, хотя бы и незначительные, Олег не знал усталости, работал ожесточенно, забывая обо всем на свете. Не было случая, чтобы он не справился с порученной ему темой, не выполнил бы задания.
Однажды Лариса разбиралась по поручению редакции в междуведомственном споре. Статья была срочной, но как назло Лариса запуталась в противоречивых сведениях. Ответа на вопрос, кто виноват, не было. Вечером зашел Олег и положил на стол билеты в театр. Одеваясь, Лариса рассказала ему о неудаче.
— Когда сдавать? — спросил Олег. Узнав, что завтра статья должна быть в редакции, он сбросил пальто и приказал: — Давай блокнот. Предложи билеты соседкам. Сегодня Филиппов поет.
Московский бас Филиппов был любимым певцом Олега, он с трудом достал билеты на последний спектакль, и Лариса неуверенно предложила все-таки пойти в театр. Олег огрызнулся и продолжал изучать записи в блокноте, изредка задавая вопросы. Она варила кофе, а Олег возмущенно указывал ей на ошибки, на отсутствие некоторых сведений. Держа стакан в руках, он ходил по комнате и, обжигаясь, пил кофе.
— Ничего не получится, — заключила Лариса, — сидели бы сейчас в театре…
— А что скажешь завтра в редакции? Самое постыдное для журналиста — не справиться с заданием. Позор! Идем гулять.
Долго бродили они по ночному городу. Лариса молчала, чтобы не мешать Олегу думать. Она не особенно верила, что он найдет выход из положения. Он нервничал, задавал, казалось, самые пустяковые вопросы, ворчал.
И когда уже возвращались к общежитию, он вдруг рассмеялся и подставил щеку. Оглянувшись по сторонам, Лариса быстро поцеловала его, он взял ее под руку и стал объяснять:
— Факты, действительно, противоречивы. Оба начальника с помощью цифр, проверить которые почти невозможно, утверждают прямо противоположные вещи. Разобраться в них трудно. А мы и не будем разбираться. Статью надо назвать: «Разберитесь, товарищи Гаврилов и Гуревич!»
Придя домой, Лариса села за стол. И как легко писалось! Рядом с Олегом она начала по-настоящему верить в свои силы, впервые отчетливо осознала свои способности. Олег убедил ее, что она будет журналисткой, и она не могла не полюбить его. Они сблизились не на танцплощадке, не на бесшабашных студенческих вечеринках, а за интересной и сложной работой.
Лариса видела, что Олег способен вдохновляться, дорожит возможностью выступать на печатных страницах, не жалеет ни сил, ни времени, понимает радость труда. Все остальное — самовлюбленность, высокомерие — было наносным, не пугало ее. Это можно было убрать, подобно тому, как художник исправляет портрет, убирая лишние, неудачные штрихи.
Олег относился к своему труду серьезно, считал его делом жизни. Пока большинство студентов изучало журналистику только на лекциях, он уже сотрудничал в редакциях, набирался опыта. А чтобы совмещать работу и учебу, надо обладать твердым характером, силой воли, уметь жить нелегкой жизнью.
Лариса помогала ему и ласковой заботой, и нежным вниманием, и — самое главное — горячим стремлением трудиться, не жалеть сил для газеты.
— Ты не представляешь, что ты за человек! — поражался Олег. — Ты чудо природы. Чем я тебя отблагодарю?
— Не притворяйся, — отвечала она, — ты знаешь, чем меня можно отблагодарить. Вот подожди, окончим университет, берегись меня тогда!
Уверившись, что Лариса крепко к нему привязалась, Олег охладел к ней.
— Чудо природы скучает, — невесело шутила Лариса, — ему надо немножечко человеческого внимания.
Она не могла понять, что произошло с Олегом.
— Ты скажи прямо, — просила она. — Надоела?
— Как тебе не стыдно? — вяло защищался Олег. — Просто у меня такой характер.
И стоило ему немного отойти от Ларисы, как сразу явственно проявлялись его недостатки. Курсовое собрание осудило его за пренебрежительное отношение к товарищам, стенная газета раскритиковала за высокомерные отзывы о преподавателях.
Но чем сильнее проявлялись в Олеге недостатки, тем с большей верой Лариса думала о том, что она обязана помочь ему избавиться от них. Любовь ее была тревожной, но поворачивать назад было поздно: Лариса любила, а для нее это значило — на всю жизнь.
Он закончил университет на год раньше ее и, уезжая, сказал:
— Буду ждать.
Неделю не было писем. Ей думалось, что он попал под трамвай, заболел или еще что-нибудь. Потом письма полетели одно за другим. Олег скучал: «Мне недостает тебя», — писал он.
Встреча после разлуки была, наверное, самым счастливым мгновением ее жизни. Ради этого можно было и пострадать.
В редакции Ларису назначили заведующей отделом учащейся молодежи. Все шло хорошо, и вдруг — совсем неожиданно — случилось то, о чем жалеть было уже поздно.
Обо всем этом Лариса думала до утра. Болела голова, в теле была слабость. Лариса устала лежать и думать. А что, если завтра, то есть уже сегодня, не ходить на работу? Ой, нет! Вернется из командировки мама, она обязательно вызовет врача. Не надо. Лариса закрыла лицо руками: она сама сходит в клинику, сама обо всем расскажет маме… А что сейчас делает Олег? Наверное, ходит по комнате и курит… А ведь смешно: только вчера узнала, что стала матерью… Ничего смешного нет. Страшно. Очень страшно. Мама заплачет… Может, проще сделать? Не поздно?.. Нет, ни за что… И не надо ни о чем жалеть.
Проснулась Лариса усталой и разбитой. Было семь часов. Она торопливо оделась, еще не понимая, куда заторопилась, но сразу же ей стало ясно: она должна идти на завод и первой увериться в правоте Олега. От этого решения повеселело на душе.
Едва Лариса сошла с крыльца, озноб охватил ее откуда-то изнутри. Потом замерзли губы, ресницы заиндевели, и было больно шевелить веками.
У заводской проходной она остановилась и, морщась, затопала окоченевшими ногами. Мимо пробегали люди. Все они, казалось ей, поглядывали на нее с удивлением: зачем она здесь, что ей надо? Ларисе стало неловко, она отступила назад, в темноту, но тут же шагнула вперед, заметив высокую фигуру Максимова.
— Здравствуйте, — обрадованно сказала Лариса и поперхнулась колючим морозным воздухом. — Мне вас очень нужно.
— Меня? — изумился Максимов. Он пританцовывал на месте, по очереди растирая то одно, то другое ухо. — Да вы кто? — Услышав ответ, он насупился, перестал пританцовывать. — Не ждал в такую рань. Факты, значит, прибежали проверять? Валяйте! — Максимов провел Ларису в проходную и сказал человеку за барьером: — Пропуск в инструментальный товарищу из газеты.
До цеха они прошли молча. У входа Максимов проговорил насмешливо:
— И почему у вас всегда так бывает — наврет один, а разбирается другой? Пускай Вишняков явится. Ребята с ним потолковать хотят. Мне за станок пора. Действуйте. В партком загляните, в завком, в общем, куда хотите.
С каждой его фразой в голову Ларисы все настойчивее проникала мысль, что Максимов прав. Откуда она появилась, эта мысль, было непонятно, но Лариса не могла ее отогнать.
