Яблоневый дворик - Даути Луиза (читать книги регистрация .txt, .fb2) 📗

— Наверное, это непросто — не иметь возможности рассказать жене или мужу о том, чем на самом деле занимаешься?

— Да, совершенно верно.

Я не могла видеть свидетеля Г., поэтому смотрела на присяжных. Мне хотелось видеть выражение их лиц, когда откроется правда о том, кто ты такой. Интересно, сыграет ли на этом мисс Боннард? Может быть, она попробует обосновать версию об ограниченной вменяемости тем, что ты был психологически травмирован работой?

Любопытство присяжных достигло высшей точки. Вот на что они надеялись, когда их отбирали в присяжные, — участие в захватывающей истории.

— Итак, как же вы выясняете, способен ли тот или иной кандидат на пожизненный обман?

Свидетель Г. ответил не сразу. Я тут же представила его ироничную усмешку.

— Ну, как вы понимаете, это секретные методики…

Несмотря на то что свидетель Г. выступал со стороны обвинения, в голосе миссис Прайс зазвучали нетерпеливые нотки. Видимо, ей не нравилось, когда с ней говорили свысока.

— Да-да, я понимаю. Но не могли бы вы дать суду общее представление?

— Мы подвергаем потенциального кандидата тщательной проверке, которая продолжается несколько месяцев. В нее входит психологическое тестирование в виде анкет и собеседования. Затем мы внедряем его в компанию, где он должен работать под вымышленным именем и с вымышленной биографией. В компании обязательно работают люди, являющиеся сотрудниками нашей системы подготовки кадров, но кандидат не знает, кто именно. Их задача — проверить способность кандидата поддерживать свою легенду.

— Для меня все это звучит как… — медленно проговорила миссис Прайс, осторожно подбирая слова, — как приглашение пополнить ряды сумасшедших. Подозреваю, что вам действительно нелегко знать о себе всю правду. Вот вы и придумываете легенды.

К этому времени я уже усвоила, что хороший юрист никогда не задаст вопрос, если заранее не знает, каким будет ответ.

— Категорически нет, — твердо ответил свидетель Г. — Более того все обстоит с точностью до наоборот. Фантазер, который не в состоянии отличить правду от выдумки, может причинить вред и себе, и службе. Одна из моих главных обязанностей — отсеивать таких фантазеров. В стрессовой ситуации они становятся ненадежными.

Заинтригованные присяжные во все глаза смотрели на свидетеля Г. У меня же появились некоторые сомнения. Как можно отличить истинного фантазера от искусного притворщика? Существует ли психологический алгоритм отсеивания фантазеров? Граница между двумя этими типами наверняка размыта. И если ее трудно различить до зачисления кандидата, то после нескольких лет службы наверняка вообще невозможно.

— Спасибо, теперь нам все намного понятнее, — сказала миссис Прайс. — Давайте обратимся непосредственно к делу, в частности к вашим контактам с мистером Марком Костли. Поскольку нам придется обратиться к событиям, имевшим место несколько лет назад, вы можете пользоваться своими заметками. — Она сделала паузу. По-видимому, свидетель Г. принес в суд ноутбук или папку с документами. — После того как мистер Костли был зачислен в штат управления делами парламентского комплекса, он подал заявление о зачислении в органы госбезопасности, не так ли?

— Совершенно верно.

Я смотрела на присяжных с приятным ощущением превосходства: я уже знаю то, что вам только предстоит узнать.

— Правильно ли будет сказать, что после первого тура — психологического тестирования, анкет, собеседования и так далее — вы принимали решение по его заявлению?

— Да, правильно.

— Вы можете сообщить нам, к какому выводу пришли?

— Да. Было решено, что мистер Костли не является подходящим кандидатом и не может быть допущен к следующей ступени подготовки.

Моей первой реакцией был не столько шок, сколько недоумение. Я даже подумала, может, это какая-то сложная двойная игра? Не в силах сдержаться, я покосилась на тебя. Ты с бесстрастным лицом смотрел прямо перед собой. А как же все твои намеки? Разные телефоны? Секретная квартира? Но потом недоумение прошло и остался холод. Только холод. Ты не шпион; в шпионы тебя не взяли. Почему же ты лгал мне? Вернее, не лгал, но позволял считать тебя загадочной личностью? Неужели секс в Подземной часовне, под залом, где в это время шло заседание парламента, сам по себе не был достаточно необычным и захватывающим? Я испытала бы ничуть не меньший восторг и трепет, если бы ты оказался сотрудником банкетной службы Вестминстерского дворца. Твоя работа вообще не имела к этому никакого отношения. Почему тебе понадобилось прибегать ко лжи? Правда, надо признать: ты никогда не лгал напрямую. Ты просто вел себя таинственно, подталкивая меня к самым невероятным предположениям.

— Почему вы так решили? — пожелала уточнить миссис Прайс.

— Во время тестирования стало очевидно, что у мистера Костли есть проблемы с разграничением правды и вымысла. Если коротко, когда ему предлагали придерживаться легенды, он сам начинал в нее верить. Это именно то, что я уже говорил о фантазерах, точнее, о разнице между теми, кто способен сознательно поддерживать обман на протяжении длительного времени, и теми, кто в конце концов убеждает себя в истинности вымысла.

— То, что вы описываете, похоже на расстройство личности?

— Я бы так не сказал, — ответил свидетель Г. — Я бы сказал, что…

Туг же вскочила мисс Боннард:

— Милорд, этот свидетель — не профессиональный психолог. Ответ на данный вопрос вне его компетенции.

Судья молча поверх очков взглянул на миссис Прайс. Она с готовностью извинилась — то, что она хотела услышать, уже прозвучало.

— Прошу прощения, я перефразирую вопрос. Свидетель Г., было бы справедливо сказать, что поведение мистера Костли во время испытаний заставило вас предположить, что он испытывает трудности при установлении границ между правдой и вымыслом?

— Да.

— И соображений о его неспособности к разграничению одного и другого оказалось достаточно, чтобы вы отвергли его кандидатуру, хотя он успешно прошел тестирование и, насколько вы могли судить, горел желанием работать в спецслужбах?

— Да, все верно. Мы строго отбираем кандидатов. Энтузиазм мистера Костли не вызывал сомнений, и я уверен, что он очень хорошо работал на своей должности в службе безопасности парламента, но, на мой взгляд, для нас он не подходил.

До этого мне казалось, что миссис Прайс поддерживает идею о твоей психической неуравновешенности, но, разумеется, она развивала эту теорию только для того, чтобы тут же ее разрушить.

— Но… правильно ли я понимаю, что, несмотря на его непригодность для работы в спецслужбах, вы не сомневались в его психической устойчивости? Во всяком случае, вы не сообщили об этом его руководству в управлении делами?

— Я не считаю его психику активно неустойчивой.

— Давайте внесем полную ясность. В конце концов, мистер Костли в какой-то степени отвечал за обеспечение бесперебойной работы демократических структур нашей страны. После того как вы дали ему оценку, вы не испытывали сомнений в его пригодности для работы в его тогдашней должности?

— Нет, я уже сказал. Нет.

Миссис Прайс продолжала настаивать:

— Таким образом, несмотря на то что вы нашли, что у него проблемы с восприятием границы между фактами и вымыслом, вы сочли его психическое состояние удовлетворительным для того, чтобы позволить ему продолжать работать на канцелярской, но весьма ответственной должности, имеющей отношение к безопасности и благополучию избранных членов парламента, в здании, безопасность которого должна оставаться на высочайшем уровне?

Свидетель Г. позволил себе подпустить в голос металла:

— Да. Именно так.

* * *

Приступая к перекрестному допросу, мисс Боннард едва не подпрыгивала от нетерпения. После ее реплики во время основного допроса стало понятно, какую стратегию она выберет. Она заставила свидетеля Г. подождать — совсем недолго, — пока поправляла парик и прятала под него выбившуюся прядь. Все было тонко рассчитано. Она не могла открыто проявить неуважение к свидетелю Г., но хотела показать, что на нее, в отличие от большинства присутствующих, он не произвел особого впечатления. Наконец она тепло улыбнулась ему и для начала вернулась к теме отказа в приеме: