Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб - Конофальский Борис (читать книги полные txt, fb2) 📗
– Точно, вот чёрт, вечно меня куда-то заносит. Вернёмся к нашей главной теме, к бизнесу. Итак, основным видом зарабатывания серьёзных денег является торговля. Так повелось за тысячелетия до Рождества Христова. Торговлей занимались греки, финикийцы, египтяне, и даже воинственные шумеры не гнушались небольшой торговлей в свободное от нескончаемых войн время. А войны, скажу я тебе, для них являлись национальным видом спорта. А до совершенства довели торговлю эллины. На месте передовых торговых постов по всему бассейну Средиземного моря они строили города, которые, благодаря торговле, и процветали. Впрочем, всё это уже история, так что перейдём к делу. На сегодняшний день в условиях нашего портового города наилучшим способом торговли является контрабанда.
– Неужели вы контрабандистов приравниваете к торговцам? – удивился Буратино. – Наверное, им это не понравилось бы? Они считают себя крутыми.
– Спеси, у них, конечно, много, но сути дела это не меняет – они коммерсанты, нравится им это или нет. Они привозят сюда товар из-за границы и продают его. Там купили, здесь продали. Кто они после этого?
– Коммерсанты, – засмеялся Буратино, – а мнят себя блатными.
– И не зря. Несмотря на то, что они торговцы, люди они, безусловно, авторитетные, так как из-за бешеной конкуренции в этом бизнесе выживают либо самые хитрые, либо самые отмороженные. Да и деньги в этом бизнесе обращаются немалые, и власти в нём участвуют. Так что этот бизнес не для тебя пока.
– Почему?
– Потому что шею тебе там сломают очень скоро. Хоть ты и смеёшься над контрабандистами, они люди очень серьёзные, кстати, не советую тебе смеяться над ними в открытую. Другой вид очень прибыльной торговли – это скупка краденого, но дело это неуважаемое, так как барыг никто не уважает.
– Почему? Они же ворам помогают? – спросил Пиноккио.
– Ворам всегда кажется, что барыги на них сильно зарабатывают, ничем не рискуя. А барыги всегда считают, что они слишком мало зарабатывают, занимаясь столь рискованным делом. Отсюда весь конфликт. А так как воры люди лихие, иногда они грабят барыг. А барыги, в свою очередь, при первом шухере палят воров.
– В каком смысле, неужто сжигают? – удивился Буратино.
– Балбес, не сжигают, а сдают властям. Но друг без друга они всё равно существовать не могут и живут, как в поговорке: «Милые бранятся – только тешатся». Третий вид очень прибыльной торговли – это наркотики.
– Неужто это так прибыльно?
– Конечно. В южных странах мак считается сорняком, а из него, кстати, героин производят. Вот прикинь, за сколько его можно купить там и за сколько продать здесь? Хотя, конечно, от мака до героина далеко, эту штуку производить надо. Впрочем, стоимость производства в двадцать раз ниже стоимости конечного продукта.
– В двадцать?! – ахнул Пиноккио.
– В двадцать, так что прибыли бешеные.
– И что же, синьор Говорящий Сверчок, вы советуете мне заняться наркотиками? – спросил Буратино.
– Нет, не советую, – отвечал Говорящий Сверчок, – дело в том, что уважаемые люди очень консервативны на этот счёт. И всех торговцев наркотиками считают бешеными собаками, не знаю почему. Наверное, потому, что завидуют их прибыли. Поэтому авторитетные предпочитают заниматься рэкетом и прочими благородными делами.
– А кто же тогда занимается наркотиками и скупкой краденого?
– Выражаясь языком криминалитета, черти. Черти проистекают из нацменьшинств и беспринципных местных, которым деньги важнее всяких дурацких условностей.
– А кто такие нацменьшинства?
– Цыгане.
– Цыгане? – удивился парень. – Вот уж никогда не подумал бы, я всегда считал, что цыгане – это такие весёлые люди, которые ходят с медведями и песни поют про степь и про свободу. И ещё таборами по Бессарабии кочуют. И будущее предсказывают.
– Так ведут себя только ортодоксальные цыгане. Кочуют по Бессарабии, песни поют и будущее предсказывают только последние романтики. А современные, деловые цыгане давно построили себе на героиновые деньги дворцов, завели по десятку элитных лошадей и живут в своё удовольствие. В общем, ассимилировались и всяких кочующих по Бессарабии родственников считают дураками. И обзывают их при этом босяками и голодранцами. Я не удивлюсь, если скоро дети оседлых начнут учиться в школах и других учебных заведениях.
– Ты глянь, какие цивилизованные стали, – восхитился Пиноккио.
– Вот, в общем, и всё, что я хотел сказать о торговле, – закончил Говорящий Сверчок.
– Жаль, – сказал Буратино, – что-то я не вижу пока для себя места в мире торговли.
– Не отчаивайся. Есть другие виды человеческой деятельности, если и менее доходные, то уж не менее важные. Одна из этих сфер – это сфера услуг.
– А какие это услуги? – подозрительно спросил Буратино, – Наверное, сомнительные какие-нибудь?
– Что за вздор ты мелешь? Неужели ты думаешь, что я посоветую тебе открыть массажный салон, хотя это очень неплохая мысль, – Говорящий Сверчок даже хмыкнул, – я бы там себе комнатку оборудовал…
– Это зачем? – спросил Пиноккио.
– Неважно. В общем, сфера услуг включает в себя две важные составные: первая составная – оказание самих услуг. Вторая – обеспечение безопасности, в простонародии именуемое рэкетом. Хотя рэкет тоже можно рассматривать как услугу.
– Ой, как хорошо бы заняться рэкетом. Рэкет – это по мне, – обрадовался Пиноккио.
– Зато ты пока не по рэкету, – отрезвило его насекомое.
– Почему это? – обиделся Буратино.
– Потому что бизнес этот очень и очень жёсткий. Он требует хладнокровия, выдержки, знания, человеческой психики, зачастую и анатомии.
– А я почему-то думал, что этот бизнес требует физической силы.
– Болван ты, раз так думаешь. Силы требует погрузочно-разгрузочный бизнес, а те болваны, которые думали, как ты, давно сидят за решёткой. Рэкет – это ежедневная и кропотливая работа с клиентом, требующая от рэкетира серьёзной внутренней организации, а также знание темы и направления, в котором работает клиент. А какой нынче пошёл клиент?
– Какой же?
– Дрянь, а не клиент. Меркантильный, мелочный, жадный и нервный. В общем, паскудство, а не клиент. Только понимание между рэкетирами и правоохранительными органами не даёт этому бизнесу засохнуть окончательно.
– Ну, дело-то хоть прибыльное? – спросил Пиноккио.
– Если организовано правильно, то, безусловно, прибыльное. Но это не должно тебя волновать, пока это не твой бизнес.
– А какой же мой? – грустно спросил Буратино, ощущая полную свою никчёмность в этом мире взрослых людей, в котором ему ещё нет места.
– А твой бизнес – это производство, – заявило насекомое, – и не надо смотреть на меня такими дикими глазами. Я повторяю, твой бизнес – это производство.
– Мамочки, а что же я буду производить, я же ничего не умею, – произнёс Буратино, уже пугаясь поставленной перед ним задачи.
– Деревянная твоя башка, да что ты переполошился раньше времени. Я прекрасно знаю, что ты ничего не умеешь. Разве бы ты играл в напёрстки, если бы умел строить корабли?
– Не играл бы, – произнёс Пиноккио и на секунду представил себя инженером-кораблесттроителем. От мысли о больших и красивых лайнерах, пахнущих свежей краской и морским ветром, у него аж дух перехватило, – ой, как мне хочется строить корабли.
– Чтобы строить корабли, нужно выучить термех, сопромат, динамику машин, высшую математику, гидродинамику и ещё кучу всяких занудностей. А в данный момент ты даже алгебру толком не знаешь. Поэтому спустись-ка, брат, на землю и забудь про корабли, мосты, паровозы и авто хотя бы на время. Ты будешь производить нечто иное.
– И что же тогда я буду производить? – спросил Пиноккио. – Табуретки что ли?
– Ну, насчёт табуреток, мы вряд ли сможем составить конкуренцию нашему соседу мастеру Антонио. Ни в качестве не сможем с ним конкурировать, ни в скорости изготовления, ни в цене. Да и имя он уже себе сделал на стульях, столах и табуретках. Мы найдём другой продукт производства.
