Битва за Рунет: Как власть манипулирует информацией и следит за каждым из нас - Бороган Ирина Петровна
Но они все еще выжидали.
В субботу 24 сентября 2011 года на трибунах московского дворца спорта «Лужники» собрался весь политический истеблишмент страны. Начинался второй день съезда «Единой России». Под аплодисменты в зал вошли Медведев и Путин и проследовали в центр арены. Все сели, но вдруг зал снова оживился: все увидели Путина, быстро идущего к сцене. Делегаты снова стали аплодировать. Неожиданно включилась трансляция гимна, Путин осекся и резко остановился: гимн застал его у первого ряда. Наконец гимн перестал играть, и Путин вышел на сцену.
Перед ним раскинулось море голов высокопоставленных чиновников и бюрократов, известных спортсменов и артистов, собравшихся на съезд. За его спиной стоял огромный экран с развивающимся российским флагом.
Всех присутствующих занимал один вопрос: пойдет ли Медведев на второй срок или он всего лишь марионетка Путина, временно замещавший его место?
Путин уперся руками в трибуну и начал говорить. Он улыбался и демонстрировал уверенность в себе. После комментариев о ходе съезда он перешел к вопросу отношений между ним и Медведевым: «Договоренность о том, что делать, чем заниматься в будущем, между нами давно достигнута, уже несколько лет назад». Теперь он говорил медленно, без тени улыбки. Многие хотели бы, чтобы он возглавил партийный список на предстоящих выборах, – сказал он. Но он предлагает, чтобы список возглавил действующий президент Медведев.
Потом слово взял Медведев. Он выглядел нервным и чересчур оживленным. 14 минут он говорил о партийных делах и наконец перешел к тому, чего все так долго ждали, – звенящим голосом он предложил съезду поддержать кандидатуру Путина на пост президента страны.
Зал захлестнули аплодисменты, партийцы вскочили с мест. Настоящий хозяин возвращался домой, в Кремль.
Советник Медведева, Аркадий Дворкович, смотрел съезд по телевизору. После слов президента он написал в Twitter: «Радоваться нечему».
Этот момент стал первым толчком, который вскоре приведет к серьезным потрясениям.
В этот день главный редактор «Дождя» Михаил Зыгарь находился в Перми, куда приехал на премьеру театральной постановки {132}. Звонок из Москвы с новостью о возвращении Путина застал его с женой в кафе. Здесь, на Урале, в доброй тысяче километров от Москвы, уже похолодало. Зыгарь вышел на улицу. Шел снег, но Зыгарь не замечал. В рубашке с короткими рукавами он стоял у кафе, с телефоном у уха, названивая продюсерам, журналистам, техническим работникам, ведущим эфира и, конечно же, руководителю канала Натальей Синдеевой. Это заняло почти два часа. Профессиональный инстинкт требовал от него сначала сделать все, чтобы осветить новость, и лишь потом – думать о собственных переживаниях.
В 6 вечера в эфир «Дождя» вышел спецвыпуск новостной передачи «Здесь и сейчас». «Третий срок: Следующие двенадцать лет с Владимиром Путиным» – гласил заголовок. Ведущая начала эфир словами «рокировочка закончилась» и добавила: «Владимир Путин возвращается в президентское кресло». Гости передачи обсуждали иллюзии, которые они питали в отношении Медведева. Настроение в студии было мрачным.
Московские СМИ захлестнула волна разочарования. «Что ж, первые двенадцать лет прошли быстро», – написал в Facebook 38-летний Юрий Сапрыкин, главный редактор журнала «Афиша». Когда его друг Светлана Романова заметила, что Путин может остаться президентом до 2024 года, и ей к тому моменту будет столько же, сколько Юрию сейчас, он ответил: «Светлана, кто-то всю жизнь прожил при Иване Грозном или при Сталине – все двадцать девять лет». И добавил: «Те, кто выжил».
Разочарование было связано не столько с Медведевым лично – в конце концов он был лишь частью путинской машины, – сколько с потерянной надеждой шагнуть в будущее. К этому примешивалось чувство, что тебя обманули: разве это демократия, когда два человека решают, кто из них будет у власти, причем, как заявил Путин, делают это заранее? Разве это не унизительно, когда «тандем» просто сообщает, кто станет президентом? А как же мнение избирателей – его никто не собирался спрашивать?
В тот же день Борис Немцов, один из ветеранов оппозиционного движения и ельцинский вице-премьер, проводил в Москве съезд своей небольшой партии. Съезд собрали, чтобы определиться с линией поведения на предстоящих думских выборах. Там, на съезде, Немцов и услышал о заявлении Путина. Он был в ярости. «Форма издевательская, – прокомментировал он новость, – русскому народу объявили, что два этих – то ли Дольче и Габбана, то ли Сократ и Спиноза, – решили, что будет вот так, и точка». Решение Путина он назвал худшим сценарием для России {133}. Немцов находился под постоянным прессингом, за ним открыто следили: несколькими неделями раньше на YouTube появилось видео, снятое в одном из кафе Вашингтона, где Немцов встречался с американским правозащитником и российским экологом. Это было явным сигналом, что его встречи контролируют даже в столице США {134}.
25 сентября в центре Москвы на Пушкинской площади собрался малочисленный митинг оппозиции. В течение пяти лет мы ходили практически на все подобные акции. В этот день нам снова показалось, что мы уже знаем большинство участников – собралось всего несколько сотен человек. У всех было общее ощущение безнадежности. Слово взял 29-летний политик Илья Яшин. В его голосе явно сквозило отчаяние. «Вчера у последних романтиков исчезли иллюзии по поводу оттепели, либерализации, демократизации, модернизации, – говорил Яшин. – Очень много людей начинают сегодня паковать чемоданы и думают о том, как бы уехать из страны. Люди считают, сколько лет им будет через 12. Кому-то будет уже много, кому-то еще не очень. Люди не хотят все это время коротать при Путине. Но я призываю вас, призываю ваших родственников, ваших друзей не уезжать никуда из нашей страны. Мы не должны отдавать нашу страну подонкам!»
Думские выборы были назначены на 4 декабря 2011 года, и «Единая Россия» рассчитывала на бесспорную победу. Но образованные жители больших городов презирали путинскую партию – серую массу функционеров, не имеющей другой идеологии, кроме преданности своему лидеру, легион бюрократов и тех, кто от них зависел. Когда Алексей Навальный в радиоэфире назвал «Единую Россию» партией жуликов и воров, это мгновенно ушло в народ.
Прогрессивная городская интеллигенция считала, что «Единая Россия» не способна честно победить на выборах. Острое желание сделать хоть что-нибудь после решения «тандема» дало толчок стихийному объединению людей вокруг идеи контроля выборов в Думу. Очень быстро в интернете возникли группы с соответствующими названиями: «Гражданин Наблюдатель», «РосВыборы», «Лига наблюдателей» и тому подобные. В одной лишь Москве 11 000 человек вызвались пойти на избирательные участки в качестве наблюдателей. Но им явно не хватало опыта и координации. Им нужен был профессионал.
Таким человеком был 30-летний Григорий Мельконьянц, невысокого роста энергичный человек с темными восточными глазами. Неутомимый трудоголик, способный за минуту произнести, казалось, минимум тысячу слов, Мельконьянц был заместителем директора «Голоса», единственного в стране независимого движения в защиту прав избирателей.
Мельконьянц ждал этого момента несколько лет. С 2003 года он внимательно следил за думскими выборами, собирая и анализируя данные о голосовании. Он понимал, как работает система и как выявлять случаи фальсификации. Во время президентских выборов 2004-го, легко выигранных Путиным, Мельконьянц организовал горячую телефонную линию, на которую звонили люди со всей страны и сообщали о нарушениях на избирательных участках по всей России.
Весной и летом 2011-го «Голос» значительно усовершенствовал эту систему. Теперь вместе с горячей линией «Голос» решил использовать новые возможности, которые давал интернет.
