Русская народно-бытовая медицина - Попов Г. (библиотека электронных книг .txt) 📗

Наш народ верит, что все лекарства должны обладать подобным же быстрым и верным действием, и это-то априорное требование от медицины и является источником сомнения и создаёт её условность в глазах народа.

Замечательно, что в тех случаях, когда польза от медицины в глазах мужика достигает:, своей полной реальности, его мировоззрение ничем не проявляется, обнаруживая при этом, хотя и косвенно, значительную степень своей подвижности и эластичности, но как только эта реальность не достигает полной очевидности, мировоззрение это выступает во всей своей силе и на его почве являются многочисленные поводы для всевозможного рода других сомнений, помимо этого основного, только что нами указанного.

Что касается той части населения, которая относится к медицине и врачам враждебно и сохраняет до сих пор о них дикие представления, то, нужно надеяться, она когда-нибудь уступить просвещению, общему духу времени, дальнейшему развитию земской медицины и усилиям врачей и изменит свои взгляды. Главное ядро составляют пока сомневающееся, колеблющееся большинство, но оно уже не пойдёт назад и не останется in statu quo, а чем дальше, тем меньше будет находить поводов для своих сомнений в медицине и превратится в таких же верных её последователей, как та первая группа населения, которую мы выделили в начале настоящей главы. Говоря об этом сомневающемся большинстве, нам кажется более правильным удивляться не тому, что оно пока еще не вполне верит и признает медицину, а тому, как многого сравнительно достигли земские врачи, при вековой неподготовленности народа к научной медицине, ни его пониманием, ни бытом.

Дав в отдельных фактах общую и, думается нам, правдивую картину отношений нашего народа к земской медицине и врачам, мы воздержались от точного определения этих отношений топографически, на том основании, что исполнение подобной задачи, по нашему мнению, должно принадлежать местным исследованиям.

Глава IV. Заразные болезни и санитарные меры

Крайняя отвлеченность воззрений народа на сущность и происхождение болезней не могла способствовать образованию в нем сколько-нибудь ясных понятий об их заразности. Живя долгое время одними сказаниями и верованиями, иногда затемнявшими смысл самых обыденных фактов жизни и опыта, единственно до чего додумался народ в указанной области – это до учения о передаче болезней. Этим учением он до некоторой степени приблизился к понятно о заразности некоторых из них, но в развитии его не пошел дальше и действительные условия распространения заразных болезней для него остались скрыты и неизвестны [113]. Поэтому, нам кажется, те или другие взгляды народа на заразные болезни и то или другое отношение его к заразным больным почти всецело должно являться выражением степени того влияния, которое оказала на народ научная медицина и земские врачи: всё положительное и определенное в этих взглядах и отношениях должно считать привитым этими последними. Эти взгляды и отношения к заразным больным, в зависимости от той или другой местности, в высшей степени различны и, по многочисленности своих форм и оттенков, не уступают тому разнообразию, которое замечается по отношению к чисто лечебной функции земской медицины и врачей.

Как наследие старины, почти не различавшей никаких заразных болезней, и теперь еще существуют взгляды, совершенно отрицающие существование таких болезней или допускающие их с очень большим сомнением [114]. Во всех таких случаях, когда крестьяне не верят, совсем или верить плохо и неясно представляют заразность болезни, всего чаще выступает на сцену фаталистическое – «Божья воля и никто, как Бог». – «Воля Божья, – говорит народ при своих сношениях с заразными больными: – кому умереть, какого смертью и когда – Бог на роду написал». – «Чему быть, тому и быть», – еще решительнее высказываются другие фаталисты, отвергая всякие меры предосторожности против заразы (Юрьевск. у. Владимирск. г., Чембарск. у. Пензенск. г.).

Этим положением – «всё Бог» – объясняются холера, дифтерит и др. болезни и не признаются способными распространяться при сообщении с больными, невосприимчивость же к заражению, в некоторых случаях, как бы подтверждает этот взгляд.

Иногда представление о заразе, как о чем-то неизбежном, усиливается понятием гнева Божия: «тут Божий гнев и Божья воля», – безнадежно отзываются об эпидемиях такие крайние фаталисты, – «от них не спрячешься» (Жиздринск. у. Калужск. г., Меленковск. у. Владимирск. г.).

Взгляд на эпидемии, как на Божий гнев, наказание Божие, или как на злое поветрие, с которым ничего не поделаешь, по-видимому, довольно значительно распространен и является источником пассивного отношения к ним для немалого числа крестьян (Вологодск. и Сольвычегодск. уу. Волог. г., Ростовск. у. Ярославск. г. и др.). К такому взгляду на заразные болезни нередко присоединяется и уверенность, что Бог, если захочет, никакой заразы до человека не допустит (Спасск. у. Казанск. г.). В других случаях эпидемические болезни считаются не столько карой Божией, сколько порчей от злых людей, против которой также бессильны все меры предосторожности.

При таких взглядах на заразные болезни, сплошь и рядом приходится слышать в деревне, как такой-то ребенок заболел скарлатиной или дифтеритом после того, как беспрепятственно посещал семью, где были больные дети и как в таком-то селении эпидемически развилась заразная болезнь потому, что какой-нибудь бедняк, в виде милостыни, получил одежду, после умершего больного из другого села, где эта болезнь уже свирепствовала (Солигалич. у. Костромск. г., Васильсурок. у. Нижегородск. г.).

Наряду с такими взглядами и понятиями, доставшимися нам в удел от минувшего, кое-где и мало-помалу начинают проникать в сознание народа совершенно новые, уже здравые и разумные идеи, который иногда представляют из себя смесь с понятиями уже отжившими [115], иногда же являются почти согласными ст. современной медициной. Правда, в некоторых случаях серьезность и опасность эпидемии определяется по таким внешним признакам, как приезд в деревню доктора: узнав о приезде врача, крестьяне начинают признавать болезнь опасной, так как, говорят они, по пустякам доктор не ездит (Тотемск. у. Вологодск. г.).

Но в других случаях это различие инфекционных болезней является уже более сознательным. Из них местами считаются заразными иногда только одни горловые болезни (Хвалынск, у. Саратов, г.), один сифилис (Васильсурск. у. Нижегор. г.) или одна «горячка» (Волог. и Грязовецк. уу. Вологодск. г.).

В других местах к заразным причисляются только оспа, тиф и холера, в заразность же остальных болезней почти не верят (Юрьев. у. Владимирск. г., Орловск. г. и у., Ростовск. у. Ярославск. г.). В некоторых случаях группа этих заболеваний расширяется таким образом, что заразными признаются – то оспа, холера, сифилис и дифтерит (Скопинск. у. Рязанск. г.), то только оспа, скарлатина и тиф (Калужск. г. и у.), дифтерит же считается мало заразным и крестьяне смотрят на него как-то равнодушно (Инсарск. у. Пензенск. г.). При этом весьма интересно, что в других местах тот же дифтерит считается, напротив, самой заразной болезнью и его всего больше боятся крестьяне (Карачевск. у. Орловск. г.). Наконец, в ограниченном числе случаев заразными признаются почти все те болезни, который считаются такими и медициной. Всего же чаще считается заразной холера, при чем наибольшая и безусловная её заразность особенно отмечается из сообщений, относящихся к Поволжью. Очевидно, все эти и подобные им взгляды составились, главным образом, чисто опытным путём, в зависимости от бывших в той или другой из этих местностей в разное время эпидемий, в особенности же последней холерной эпидемии, но здесь уже нельзя не видеть и влияния, оказанного земской медициной.