Княжна - Берендеева Светлана (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
И в тот же миг грянули враз три выстрела. Атаман и еще двое упали. Как по команде голицынские мужики кинулись на разбойников. Одни валили их на снег, другие доставали из телег веревки – вязать. Когда подбежали Фёдор с Никифорычем, им почти уж и не досталось подраться.
Пелагея, увидев Фёдора, заголосила:
– Боярышню-то, боярышню куда дел, окаянный?! Да где ж деточка моя ненаглядная…
И смолкла, увидев шедшую к ним из леса Марию с тремя ружьями в руках. Как было договорено, она их перезарядила на всякий случай.
Фёдор уже хлопотал, распоряжаясь ставить возки и телеги прежним порядком, торопил: не в лесу же ночевать, скоро темнеть начнёт. Разбойничков велел связанными положить в телегу и охрану вооружённую к ним приставить. Да и остальным возницам ружья раздал. Теперь с опаскою ехать надо – учёные.
Люди споро собирались, весело переговаривались:
– Ловко я его под дых, сразу свалился.
– А Фёдор-то молодец, не растерялся, всех выручил.
– Мы-то – разини. Разбойников малая горстка, а всех захватили.
– Так не ждали. И оружья не было. Ну, вот теперь есть. Теперь хоть самому Соловью-разбойнику не дадимся.
– Ребята, а княжна-то… Ну и княжна у нас…
И враз замолчали, поглядели на головку в черно-лисьей шапочке, выглядывавшую из возка. И слов нет.
Не успел обоз тронуться, как сзади на дороге послышались выстрелы и крики.
– Стой! Руки вверх! Бросай оружие!
Из-за ёлок выскочили трое верховых. Мужики дружно остановили лошадей и встретили чужаков зрачками ружейных стволов.
Фёдор требовательно крикнул:
– Сами бросайте! Кто такие?
Всадники подскакали ближе, и Фёдор не удержался от удивлённого возгласа:
– Царевич?! Алексей Петрович?!
Царевич Алексей соскочил с лошади, бросил поводья спутнику.
– Стреляли тут? Что такое?
– Лихие люди на нас напали. Ну да ничего, справились. Извольте посмотреть, вот они, голубчики, смирно сидят. Сдадим их куда следует.
– С Марией Борисовной что?
– Всё в порядке. Госпожа в карете своей.
Алексей подбежал к возку, заглянул.
– Здоровы ли? Зла какого супостаты не причинили? Я следом за вами в тот же день выехал. Думал сразу догнать, да вот не вышло. Выстрелы на дороге. Поскакали вперед. Карета моя следом едет.
Царевич говорил отрывисто и испуганно, коротко взглядывал и сразу отводил глаза от румяного девичьего лица.
– Здравствуйте, Алексей Петрович, – приветливо сказала Мария. – Супостатов мои люди повязали. Все здоровы, спасибо. Из разбойников, правда, есть раненые.
Подошёл Фёдор, поклонился в пояс.
– Простите, госпожа, ехать надо. Как бы в лесу тёмка не застала.
– И верно, поезжайте, – засуетился царевич. – Я свой обоз встречу, и за вами. Ночевать в Левонтеевке будете?
Царевич повернулся к Фёдору.
– Не сочти за труд, голубчик, скажи, чтоб одну избу мне приготовили. Ну, с богом, княжна.
И коротко поклонившись, Алексей вскочил в седло.
До ночёвки доехали быстро. Избы были уже вымыты и натоплены – предусмотрительный Фёдор заранее послал распорядиться. Собирались стоять здесь весь завтрашний день, дать отдохнуть и людям, и лошадям после трех дней пути. И потому устраивались основательно, заносили в дом припасы – наготовить впрок на дальнейший путь, осматривали лошадей и повозки.
Пока Пелагея собиралась для бани – следовало побыстрее княжну помыть, чтоб после неё и люди успели – Фёдор отозвал Марию в сторонку.
– Слышь-ка, боярышня, как тебе царевич показался?
– Да никак, испугался вроде. А что, Федя?
– Приметил я, как он мимо телеги с разбойниками проходил, так вроде знак атаману подал. И те двое, что с ним были, как будто со знакомыми с разбойниками говорили. А как я подошёл, враз замолчали.
– Может, почудилось тебе? Откуда у царевича такое знакомство?
– Может, и почудилось. А думка у меня есть.
Обоз царевича пришёл поздно, голицынские уже отужинали и спать укладывались. Изба для царевича была обихожена, и снедь ему к ужину доставлена. Он было стал просить княжну с ним отужинать. Но ему было сказано, что княжна с дороги и со всех происшествий устала и почивать изволит, а утром просит пожаловать к завтраку.
Но вместо завтрака был переполох. Сбежали разбойники. Даже раненых с собой унесли. Сторож был связан и божился, что лиц нападавших не видел. Между тем никто ночью в деревню не входил: сторожа у околицы никого не видали, собаки не лаяли. Не в деревне ли сообщники нашлись? Фёдор с ног сбился: допрашивал старосту, призвал на дознание жителей близлежащих домов, в который раз приступал к сторожу…
Потом пришёл к Марии, попросил всех из горницы выслать.
– Мария Борисовна, дело сурьёзное. Прямо и не верится…
– Федя, может, не надо сыск устраивать? Сбежали и ладно. Бог им судья.
– Не в том дело, боярышня. Сторож сознался всё-таки. Просил только царевичу о том не говорить, дыбой его стращали.
– Царевичу?
– То-то и оно! Разбойников ослобонили его люди, те двое, что давеча к нам подъезжали. А сторожу сказали, мол, нишкни, не то на дыбу пойдешь. И еще он слышал, как говорили, что раз дали себя повязать и уговор не исполнили, то обещанной награды не будет. Уносите, дескать, ноги и благодарите Бога, что живы остались.
Мария ошеломлённо молчала. Зачем это царевичу? Грабёж? Смешно. Походила по горнице. Потом решительно повернулась к Фёдору:
– Позови царевича ко мне.
Фёдор повернулся уйти.
– Или нет. Стой. Сама пойду к нему. Скажи Акульке, пусть шубу подаст. И ты со мной.
Но пока одевалась, одумалась. Не годится так. Как батюшка говорил, первое слово изо рта выпускать не след.
– Вот что, Федя, пошли к царевичу спросить, что, мол, завтракать не идёт. Княжна Голицына заждалась, просит пожаловать. Пусть стол быстро накроют, да по-парадному.
Фёдор ушёл, а она опять принялась мерить шагами комнату. Что же это? В голове не укладывается!
К приходу гостя надела голландское платье голубого бархату с серебряными кружевами. Волосы зачесали ей наверх по-иноземному и черепаховыми шпильками скололи. К высокородному гостю вышла совсем спокойная, румяный маленький рот улыбался.
Царевич выглядел неважно. Глаза красные, лицо осунулось, как-то весь ссутулился, съёжился. Глянул на красавицу, присевшую в поклоне, и будто совсем худо ему сделалось, еле до стола дошёл.
А хозяйка его потчевала, то и это отведать уговаривала, слугами, блюда переменявшими, командовала.
И царевич мало-помалу в себя пришёл, отдал честь и шаньгам с творогом и белорыбице, и пирогам с курятиной. Да почитай ни одного блюда не пропустил. И кубок за здоровье хозяйки не раз поднимал.
В конце завтрака кофий подали. И тут Алексей с таким видом, будто решился на что-то отчаянное, выпалил:
– Княжна Мария Борисовна, посвататься за вас хочу.
Мария медленно отодвинула от себя чашку. Встала. Крылья точеного носа напряглись, тонкие брови взлетели, синие глаза налились чернотой.
– Разве ж так, Алексей Петрович, сватаются? Разве вы татарин какой, разбоем жену добывать?
У царевича заходил кадык, лицо запылало так, что резко выделились светлые брови. Начал было говорить, но в горле засипело. Поперхал, и сдавленным полушёпотом:
– Давеча как увидел вас… Красота дивная, ровно в сказке… Отец на иноземке женить хочет. Любить буду, беречь, пуще глазу…
Шагнул к ней, протянул руки.
Мария подалась в сторону, загородилась столом.
– В полонянки, значит, меня решили взять, Алексей Петрович, в наложницы? Великая честь, премного вам благодарна!
– Да я… Да мы… Да в ноги отцу бы потом…
Алексей что-то ещё булькал и сникал, сгибался под её гневным взглядом.
– Фёдор, – крикнула Мария, – проводи, гость торопится.
Присела в низком, очень низком поклоне.
Когда Фёдор вернулся, спросила, не глядя на него:
– Сегодня можем выехать? Повозки поправлены?
Фёдор улыбался во весь рот, прямо распирало его.
– Можем, всё готово. Вот люди счас горячего поедят и тронемся. Ночевать только на заимке придется, ну да ничего, не впервой.