Княжна - Берендеева Светлана (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Пётр хитро сощурился.
– А, князь Григорий? Не боязно за жену-то? Тут ведь вертопрахи зело бойкие.
Григорий Фёдорович спокойно улыбался в серебряные усы.
– Если княжна и во всём прочем, как в танцах, на мою княгиню походить будет, то лучшей супруги никому и пожелать нельзя.
Все заулыбались и посмотрели на толстого пожилого офицера.
– Ну ладно, княжна, не будем тебя томить, иди пляши дальше, – махнул трубкой царь.
Мария вышла в полном недоумении. В дверях бальной залы на неё налетела Варенька:
– Ты где была?
– Там, где царь с министрами. Не пойму, зачем меня Пётр Павлович водил туда?
– А Шереметев там был?
– Михаил? Нет. Откуда ему тут…
– Да нет же, не Михаил, а Борис Петрович Шереметев, фельдмаршал, отец его.
– Не знаю. Я ж не знаю его в лицо.
Варенька потянула её в боковую нишу, где меньше гремела музыка. Обе с удовольствием повалились на диван – ноги всё-таки устали.
– Слушай.
Варенька облизала и вытерла губы, готовясь к долгой речи.
– Сегодня к царю на совет старый Шереметев прибыл и ещё один генерал – Алларт. Вызвал их царь об войне совет держать, но у Шереметева и своё дело небольшое тут есть. Догадалась, какое?
Мария недоумённо помотала головой.
– Ну ты совсем недогадлива! Забыла уж, как Михайла Шереметев об тебя глаза ломал? Ну вот, видать, с отцом встретясь, он об тебе говорил. И теперь Борис Петрович на тебя глянуть пожелал, для того тебя и звали.
Варенька хихикнула:
– Смотрины…
– Ясно, – вздохнула Мария, – И откуда ты сразу всё знаешь?
– Это что, – довольно ответила Варенька, – это ещё не всё. Царь на эту женитьбу очень благосклонно смотрит и даже вызвался сватом быть. Сказал, как от турка вернёмся, сам поеду к Борису Лексеичу. Так что Маша, не пришлось бы тебе стать графиней Шереметевой – царю батюшка твой вряд ли откажет.
– Ой, Господи, – еле слышно выдохнула Мария, – вот ещё напасть.
– Да ладно, не пугайся. Пока война кончится, ещё многое перемениться может. А нет – так пусть твой черноглазый-чернобровый украдёт тебя. А? Ну не вздыхай, пойдём в залу, а то мы уж два танца пропустили.
На пороге их, как обычно, сразу пригласили в танец, причём перед Марией, к её удивлению, оказался пан Вацлав. Надо же, подумала она, весь день и не взглянул на меня…
3
Пан Вацлав, между тем, что-то говорил. Она, озабоченная Варенькиной новостью, совсем его не понимала, тем более, что он сильнее обычного коверкал русские слова. Вот он что-то спросил и ждал ответа.
– Да-да, хорошо, – ответила она и увидела его покрасневшее от досады лицо.
– Панна Мария меня не слушает.
Она принялась уверять, что слушает внимательно, но здесь такой шум…
– Что ж, если тут нельзя говорить, пойдёмте.
Он почти потащил её из залы с решительным видом. Усадил на тот же диванчик в нише, где только что сидели они с Варенькой, сам встал напротив.
– Панна Мария, – начал он торжественно. – Мои чувства к вам… Моё уважение к вам… Моё уважение к вам и вашему роду… Я не какой-нибудь, чтобы лишь поволочиться… Намерения у меня самые честные…
У него было вдохновенное лицо, и бессвязность речи ещё усиливала впечатление этой вдохновенности. Мария вздохнула: Господи, как трудно быть комильфотной дамой. Она решительно не знала, что делать в таких случаях.
Выручил пан Тыклинский. Он неожиданно возник сзади пана Шидловского и спросил через его плечо:
– Панна Мария не хочет больше танцевать?
Ответил за Марию пан Вацлав, ответил по-польски и, судя по тону, весьма невежливо. Пан Тадеуш нисколько не рассердился, а протянул со всегдашней своей улыбочкой руку вставшей Марии. Тут пан Вацлав совсем осерчал и кричать начал, так что пану Тадеушу пришлось ему что-то резкое по-польски ответить, в чём он тотчас же перед Марией извинился.
Оставшийся вечер, вернее ночь, княжна танцевала спокойно, без происшествий, и больше других с паном Тадеушем. Он очень любезен был и почти не отходил от неё.
Княгиня тоже весь вечер танцевала без передышки, и так ловко это у неё выходило, что все только на неё и глядели.
– Ах, как танцует Марья Васильевна, и даже ваш польский, – вырвалось раз у неё в паре с Тыклинским.
Тот принялся было уверять, что и она не хуже, а даже лучше… Но наткнувшись на насмешливый взгляд, умненько переменил тему.
– Пан Долгорукий сейчас посланник при дворе короля Августа, так что пани княгиня имела много практики в танцах. Двор польского короля в пышности и количестве празднеств соперничает с французским.
– А в нечистоте – соперничает? – подумала, но не сказала Мария.
Сказала же вслух:
– Наш царь намеревается встретиться с вашим королём, так, наверное, я смогу увидеть его.
– О, панна Мария не разочаруется. Король Август необыкновенный человек! Он необычайно силён, он легко ломает руками серебряную тарелку.
– Как, прямо ломает?!
– Сгибает, во всяком случае, пополам складывает. Или вот такой канделябр, – указал он на массивный подсвечник, мимо которого шла вереница танцующих, – король может скрутить его жгутом, а жгут завязать в узел.
– Нешто ему утвари не жалко? – засмеялась Мария.
Пан многозначительно посмотрел ей в глаза.
– У короля есть ещё одна особенность. Ни одна женщина не в силах не ответить взаимностью на его благосклонность.
– Ага, бабник, значит, вроде нашего Петруши, – это она, конечно, про себя сказала, а вслух:
– Может, их принуждают к этой взаимности? Королю это просто.
– О нет. Некоторые дамы сами преследуют его величество, не в силах скрыть свои чувства к королю. Несколько раз ему приходилось бежать от слишком яростных поклонниц.
– Представляю, – смеялась Мария, – король Август бегает по дворцу, а за ним – охота из влюблённых дам. А засаду эти дамы ставят? Вы же мне объясняли, что крупного зверя из засады лучше брать.
Она смеялась так, что не могла остановиться. Пан с каким-то жадным выражением смотрел на её смеющийся рот. Потом медленно сказал:
– Я думаю, для вас знакомство с королём Августом будет особенно опасно.
Мария залилась ещё пуще:
– Вы полагаете, я тоже в охоту включусь? – еле выговорила она. – Так ведь я не умею, охотница из меня никудышная.
Всё это Мария в подробностях Вареньке пересказала, когда наверх к себе поднимались, чем немало подругу заняла.
А в покоях ждал их сюрприз – комнаты распахнуты, и вещей их следа нету. Однако, не успели они удивиться как следует, прибежала прислуга, повела с извинениями за собой. Опять на второй этаж спустились и вошли в уютную гостиную с камином и ковром на полу. Из гостиной двери в две спальни, одна побольше с двумя кроватями, другая маленькая – с одной. Все их наряды были в порядке развешаны в маленькой гардеробной, а в туалетной рядом чуть дымилась жаровня под большим баком с горячей водой.
– Ух ты! – только и успели сказать девы, как вошла сама хозяйка.
Она уже сняла бальную робу и свободно распустила волосы.
– Я только узнала, – сказала она, мило улыбаясь, об ошибке моего дворецкого. Почему же демуазель не сказали мне сразу, что их поместили на третий этаж? Мне сообщила княгиня, и я сразу распорядилась всё исправить. Барышни не будут на меня сердиться?
Она поцеловала одну и другую.
– Передайте мои извинения вашей подруге.
Графиня упорхнула.
Девы переглянулись.
– Спасибо Марье Васильне, – хмыкнула Варенька. – Ты думаешь, она, правда, не знала?
– Бог с ней. Давай спать. Мы с тобой вместе ляжем, а Нина пусть в другой.
Они уже спали, когда пришла Нина, что-то говорила, не дождалась ответа и ушла.
– А твой брат, от коего письмо из Венеции, он какой? – спросила Мария утром, глядя на потягивающуюся под периной Вареньку.
– Гаврюшка-то? Ничего парень. Ладный да крепкий, на кулачках здоров биться и поесть не дурак. Как в Италию-то попал, первым делом в письмах жалиться начал, что голодно там жить. Едят, дескать, одни макароны, а они длинные да скользкие, как глисты, а он, вишь, к щам привычен да к пирогам хорошим.
