Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга - Архимандрит (Никитин) Августин

Итак, кое-кому не терпится «спустить воду», выкинув на улицу и в подворотни тысячи людей. Жаль, что некоторые из моих коллег, не разобравшись в сути дела, помогают атаке на бассейн. Между тем руководители Балтийского морского пароходства – нынешнего хозяина бассейна на Невском – предлагают самый реальный и, на наш взгляд, человечный выход из положения. «Нами направлено письмо в Ленгорисполком с просьбой предусмотреть строительство нового бассейна. Готовы взять на себя его содержание». Это – из письма в редакцию начальника БМП В.И. Харченко.

Еще раз повторяю: конечно же, необходимо восстановить справедливость, попранную в 1937 году горе-правителями города на Неве. Но рубить сегодня с плеча – значит уподобиться тем, кто превратил замечательный памятник зодчества на Невском, святое место богослужений лютеран, в овощной склад.

Казанский собор

Эпоха Анны Иоанновны (1730–1740 гг.)

Из содержания архивных документов следует, что уже вскоре после основания Санкт-Петербурга на Петербургской стороне стояла небольшая часовня с иконой Божией Матери Казанской, привезенной в 1710 г. по приказанию Петра I из Москвы.

Когда Петр I решил открыть России выход к Балтийскому морю и начал борьбу со Швецией, он взял эту икону «в путеводительницу своему воинству и в день брани на шведов в щит и покров и, победив до конца врага помощию Богоматери, основал на реке Неве новую столицу русского царства. А святую икону Божией Матери, как ограждение и освящение новой столицы, в сердце города поставил» [731].

В 1733 г. на Невском проспекте была заложена новая церковь, и после ее освящения 3 июля 1737 г. в нее из часовни перенесли чудотворную икону [732]. Церковь Рождества Богородицы обыкновенно называли по имени перенесенной в нее иконы Казанским собором [733]. Ко дню освящения церкви Рождества Богородицы императрица Анна Иоанновна возложила на икону новую ризу. Историограф Санкт-Петербурга Г. Богданов по этому поводу писал: «Называется же сия церковь (Рождества Пресвятой Богородицы) по народному именованию Казанской, потому что в ней имеется местный образ Богородицы Казанской, который, украсив, дорогими каменьями, при освящении церкви поставить соизволила вечнодостойныя памяти государыня императрица Анна Иоанновна» [734]. Тот же автор сообщал о том, что этот собор возведен «собственною Ея Величества казною, и числится сия церковь придворная, в которой отправляются всякие торжественные Божии службы» [735].

В записах академика Якоба Штелина (1709–1785), воспитателя великого князя Петра Феодоровича (будущий император Петр III), упоминается об украшениях «придворной церкви Казанской Божией Матери, построенной императрицей Анной на Невской першпективе»: «На главном карнизе поставлены апостолы и другие святые в натуральную величину» [736].

В Казанском храме совершались не только будничные службы, но и архиерейские богослужения, а также бракосочетания лиц царствовавшей династии. Так, например, в «Санкт-Петербургских Ведомостях» от 10 июля 1739 г. сообщалось о том, что ранее, 3 июля, в Казанском соборе совершено «законнобрачное сочетание Ея Высочества благоверныя государыни принцессы Анны (Леопольдовны. – а. А.) с его светлостью принцем Антоном Ульрихом, герцогом Брауншвейг-Люнебургским, со учрежденною по церемониалу церемониею» [737].

Анна Леопольдовна была племянницей императрицы Анны Иоанновны (1730–1740 гг.), и ее бракосочетание с Антоном Ульрихом, принцем Брауншвейг-Вольфенбюттельским, стало важным политическим событием. В начале 1739 г. о предстоящем браке оповестили иностранных послов, а 2 июля состоялось обручение. Супруга британского посла, присутствовавшая на церемонии, в письме к подруге рассказывала, что «на принце был белый атласный костюм, вышитый золотом; его собственные очень длинные белокурые волосы были завиты и распущены по плечам, и я невольно подумала, что он выглядит как жертва» [738].

Венчание и свадьба состоялись на следующий день. От дворца по набережной Невы, а затем к Казанской церкви по Невской першпективе по ходу следования процессии выстроились армейские и гвардейские полки с ружьями, поднятыми на караул. В «Санкт-Петербургских Ведомостях» говорилось о том, что «в церкви Пресвятыя Богородицы Казанския на перспективе (Невском проспекте. – а. А.) церемонию брака отправлял Его Преосвященство епископ Вологодский» [739]. Это торжество сопровождалось проповедью, которую произнес преосвященный Амвросий (Юшкевич), епископ Вологодский (впоследствии архиепископ Новгородский); текст проповеди тогда же был напечатан с латинским переводом В.К. Тредиаковского.

Новобрачные выслушали приветственное слово «вернейшего их слуги и богомольца» Амвросия, епископа Вологодского, который, помянув и Адама с Евой, перечислил знатных предков жениха, начав от Велфов [740]. (Спустя два с половиной года Амвросий, уже восславляя Елизавету Петровну, назвал принца Антона и принцессу Анну «сидящими в гнезде орла российского нощными совами и нетопырями, мыслящими злое государству» [741]).

В тот же день, 3 июля 1739 г. (ст. ст.), Клавдий Рондо, английский резидент в С.-Петербурге (с 1731 по октябрь 1739 г.), отправил донесение в Лондон на имя лорда Вильяма Гаррингтона, статс-секретаря короля Георга II. Английский посланник писал: «Сегодня, третьего июля, поутру около 11-ти часов, царица, принц и принцесса, великая княжна Елизавета Петровна, герцог и герцогиня курляндские, генералитет и высшее русское дворянство прибыли в церковь св. Казанския (иконы) Богоматери, стоящую при въезде в Петербург, и здесь русский архиепископ совершил бракосочетание принца и принцессы» [742].

По совершении таинства брака прогремел пушечный салют, войска на улице открыли беглый огонь. Вечером во дворце был дан бал, на улицах вспыхнула иллюминация, расцвеченные огнями забили «три великих фонтана, а из них для народу белое и красное вино».

Елизаветинская эпоха (1741–1761 гг.)

Английские дипломаты внимательно следили за политическими событиями, связанными с Россией, и нередко Казанский собор оказывался в центре их внимания. Так случилось и в 1743 г., когда Россия заключила в г. Або мирный договор со Швецией. (Опираясь на поддержку Франции и Англии, Швеция пыталась добиться пересмотра Ништадтского договора 1721 г. Русско-шведская война, начавшаяся в 1741 г., не принесла успеха Швеции; в 1743 г. заключен Абоский мирный договор, по условиям которого границы России и Финляндии продвинулись за Выборг на 60 верст.)

Тогдашним английским полномочным министром при русском Дворе был баронет Кирилл (Cyril) Вейч (1742–1744 гг.). В своем донесении из Петербурга на имя графа Гренвилла Джона Картерета, статс-секретаря короля Георга II, Вейч сообщал: «В воскресенье, 3 июля, в 7 часов утра великая новость объявлена была пушечной пальбой вокруг дворца. В десять часов Ее Императорское Величество (Елизавета. – а. А.), в сопровождении великого князя, торжественно прибыла в Казанский собор к обедне, после которой отслужено было благодарственное молебствие, раздалось три пушечных залпа у дворца и у Адмиралтейства, а три гвардейских полка, выстроенные перед церковью, стреляли беглым огнем» [743].